Разбудите меня через сто лет и спросите, что происходит в российском кино, и я отвечу, что все так же снимают фильмы и сериалы про бандитские девяностые. Каждый год выходит по несколько проектов. В этом, например, уже были «Подростки: Первая любовь» Святослава Подгаевского, сейчас идут «Лихие» Юрия Быкова, скоро состоится релиз «Детей перемен» Любови Львовой и Сергея Тарамаева. И это еще не конец: девяностые — слишком яркое десятилетие, чтобы перестать возвращаться к нему снова, и снова, и снова.
Противоречивая эпоха, смутное время, лихие — какие только эпитеты ни используют для девяностых, превратившихся в массовом сознании в красную тряпку для быка (неслучайно «Быком» назывался дебют Бориса Акопова про бандитов и девяностые, победивший в 2019 году на «Кинотавре»).
Для одних это время невиданных возможностей, для вторых — кровавого беспредела, для третьих — и того и другого. Врать не буду, мною, как и героями сериала «Мир! Дружба! Жвачка!», девяностые были увидены через миллениальские розовые очки, свечение телевизора и видео, видео, видео. Однако и те, кто романтизирует ту эпоху, и те, кто ее демонизирует, наверное, сойдутся во мнении, что, несмотря на безденежье (зарплаты, бывало, задерживали по полгода), повсеместный бандитизм и страх конца света, подогреваемый наступлением миллениума и проблемой Y2K, на лихой границе веков и тысячелетий маячила надежда, что осталось еще немного потерпеть, и все будет хорошо. Собственно, когда Ксения Собчак в выпуске про девяностые попросила сценариста «Лихих» Олега Маловичко охарактеризовать девяностые, то он остановился на следующей формулировке:
В «Лихих» Маловичко и режиссер Юрий Быков поставили перед собой амбициозную задачу: закрыть тему девяностых (по крайней мере для себя). В основу сериала легла фантастическая по духу, но абсолютная реальная история Павла Демина — киллера на службе у хабаровской ОПГ «Общак», втянувшего в криминальные дела своего 12-летнего сына Евгения.
В «Лихих» их зовут Павел (Артем Быстров) и Женя Лиховцевы (последнего играют сразу три актера: Савелий Кудряшов в детстве, Егор Кенжаметов в юности и Евгений Ткачук во взрослом возрасте). Сначала они всей семьей — у Павла еще есть жена Елена (Елена Николаева) и младший сын Вася (Глеб Кулаков) — живут в деревне, где кормятся с пасеки и коровы, но экономическая рецессия делает сахар дороже меда. Тогда Павел убивает корову и вместе с родными переезжает в город, где приятель Юра Краб (Александр Голубев) обещает его трудоустроить. И действительно трудоустраивает — в организованную преступную группировку.
Хоть Быков и не Андрей Тарковский, но, как всякий большой художник, он не может удержаться от убийства животного в кадре. Однако главный кринж он дает не в этой сцене, а в одном из самых (непреднамеренно) смешных эпизодов беспросветных «Лихих», когда глава «Общака» Джем (Артур Иванов) спрашивает у Павла, чем тот до этого занимался, а мужчина отвечает: «Охотник, еще пчел держал». На что Джем, смеясь, говорит: «Пчеловод — это как‑то несерьезно. Вот егерь — да». Очевидно, что «крестный отец» не мог видеть «Пчеловода», в котором Джейсон Стэтем играл завязавшего киллера на службе у ЦРУ, но мы-то его смотрели, поэтому знаем, насколько опаснее «Егерей» могут быть пасечники.
Другое дело, что герой Стэтема ратовал за восстановление справедливости, пусть и незаконными методами, а Лиховцев просто пытается выжить как умеет. В этом смысле «Лихие» смыкаются с высказыванием «Бумера» о том, что «не мы такие, а жизнь такая». Только вот «Бумер» — захватывающее кино, а «Лихие» бесконечно далеки от занимательности. Снова, как и в быковском «Заводе», перед нами не персонажи, а функции, которые ведут себя максимально удобным для авторов образом, — так настоящая драма, конечно, не делается.
Подобно Уолтеру Уайту, главный герой «Лихих» говорит: «Я все это делаю ради семьи» (интересно, что то же самое в интервью Собчак повторяет и сын киллера Евгений Демин). Это понятное заклинание-оправдание, но, прежде чем спустится на самое дно, Уолтер Уайт в «Во все тяжкие» проделал большой путь по лестнице, ведущей вниз. Павлу Лиховцеву на это хватает одной серии. А герой, который быстро переходит на темную сторону и принимает простые решения в сложных ситуациях, — неинтересный герой. Тут просто нет драмы.
Поэтому сюжетная арка Павла Лиховцева выглядит такой пресной, а за роль морального камертона приходится отдуваться его сыну Жене. Но Женя, при всех этических терзаниях, тоже, скажем прямо, не Джесси Пинкман: уже в конце третьего эпизода он показывает зубы и превращается в уменьшенную копию своего отца (а его роль в четвертой серии символично исполняет Егор Кенжаметов из уже упомянутого «Быка»). Ноль саморефлексии со стороны героя вызывает и ноль переживания к нему — даже когда он, подобно Венсану Касселю из «Необратимости», избивает огнетушителем подонка, изнасиловавшего его возлюбленную Лизу (Анна Завтур). Отказавшись от «романтизации бандитов», сделав их лишенными саморефлексии убийцами, создатели «Лихих» поставили себе драматургическую подножку: тяжело испытывать сочувствие к пираньям. Даже в Тони Монтане
Главный герой ремейка «Лица со шрамом» (1983)., кажется, было что‑то человеческое.
Можно по-разному относиться к творческому методу Юрия Быкова (мне лично не нравится его капслок-манера писать аршинными буквами «ЛЮДИ ОДУМАЙТЕСЬ, ТАК ЖИТЬ НЕЛЬЗЯ!!!»), но в чем его нельзя было раньше упрекнуть, так это в недостаточной работе с артистами: в «Дураке» все актеры играли буквально на разрыв. В «Лихих» актерские работы очень средние.
В кино это еще может прокатить (скажем, к архетипам частенько обращается Андрей Звягинцев), но в сериале, когда мы долгое время живем с героями, это не работает. Хочется видеть живых людей, а не функции.
На контрасте с «Лихими» просто посмотрите их криминального побратима «Пингвина» из киновселенной «Бэтмена» Мэтта Ривза, в котором хромой гангстер Освальд «Оз» Кобб (Колин Фаррелл) берет под свое крыло мелкого воришку Вика (Рензи Фелиз). Характеры в эйчбиошном сериале показаны не в пример выпуклее, а динамика взаимоотношений персонажей — интереснее. Если сначала наши симпатии находятся на стороне Оза, то потом они потихоньку смещаются в сторону его непримиримой противницы Софии Фальконе (Кристин Милиоти) — топовая драматургия, которая заставляет ерзать в кресле и ждать финала.
У «Лихих» есть еще четыре серии, чтобы раскачаться и показать героев с неожиданной стороны. Но, если честно, пока в шоу любопытнее выглядит второй таймлайн, в котором действие происходит в наши дни. По его сюжету взрослый Женя (Евгений Ткачук, который уже играл злодея в третьем сезоне «Мир! Дружба! Жвачка!») крадет своего сыну Пашу (Вадим Филипченков) у Лизы (Полина Максимова), с которой они давно в разводе, и пускается в бега. Отчаявшаяся женщина преследует супруга в компании бывшего следователя (Гела Месхи), у которого свои счеты с Лиховцевыми.
Что за это счеты и почему Женя похитил сына? Подобные неясности создают хоть какое‑то подобие интриги, ради которой сериал хочется смотреть и дальше. А не ради набивших оскомину разборок из девяностых, которые стоило бы оставить в прошлом. «Я жила в девяностые и, смотря эти сериалы, не понимаю, как выжила в это время», — говорит редакторка «Кинопоиска» Ольга Белик.
Я испытываю схожие чувства. Об этом забывают, но, вообще-то, в девяностые не только «убивали людей и все бегали абсолютно голые». Это было время не только бандитов, но и мечтателей, а про них снято гораздо, гораздо меньше фильмов, чем про гангстеров. Из свежих работ хотелось бы отметить чудесную, ироничную картину «Ровесник» Федора Кудрявцева, в которой тоже, разумеется, не обходится без бандосов, однако протагонистами выступает кучка несуразных, но обаятельных стартаперов, похожих на главных героев «Кто убил BlackBerry». Таких историй хотелось бы видеть побольше, а не очередную демонизацию девяностых, поданную под соусом их деромантизации.
Перед премьерой «Лихих» ходили разговоры о том, что они могут стать новым «Словом пацана», но сейчас, на экваторе сезона, стало очевидно, что сериалу Быкова и Маловичко вряд ли светит такой же хайп. В «Слове пацана» сложились многие компоненты хита (это и янг-эдалт, и песня «Пыяла» группы «Аигел», и синергия со сказкой «По щучьему велению»: в «Слове пацана» Никита Кологривый играл Кощея, а в «Щуке» влюблялся в дочку Кощея). В «Лихих» тоже есть персонаж по прозвищу Кощей, но нет звезды, которая бы связала сериал с идущей сейчас в кинотеатрах сказкой «Огниво». Нет бэнгера, который засел бы в голове. Нет подростков, которых хотелось бы косплеить зумерам. «Лихие» как будто и не целятся в молодежь, а больше — в усталых иксеров и миллениалов, но они и так все это видели, без Быкова и Маловичко. Их «Лихими» не напугать.
