В царстве большое горе: разбился о берег Берендей (Алексей Фаддеев), а место его на троне занял злой Лиходей (Виталий Хаев), который с помощью волшебной книги ситуацию в свою пользу обернул и на всех забвение наложил. Царица (Ирина Старшенбаум) теперь ему служит, а дочку и вовсе забыла — и чтобы незрячая царевна (Антонина Бойко) под ногами не мешалась, заточили ее в огниво волшебное. Попало это огниво в руки Ивана (Роман Евдокимов), и вызволил герой девочку. Теперь придется им отправиться в дальнее путешествие, чтобы спасти друг друга.
Сказки для российского кинематографа — как супергеройское кино для американского: масштабны, собирают популярных актеров и развивают вселенную, правда, связанную не сюжетом и героями, но создателями. Костюмы для «Огнива» вновь создавались в мастерских Надежды Васильевой («Летучий корабль», «По щучьему велению», «Конек-Горбунок»), в продюсерском кресле опять восседают Сергей Сельянов, Антон Златопольский и Александр Горохов, а режиссером стал Александр Войтинский, ровно год назад представивший публике «По щучьему велению».
Новая картина замахнулась на известный сюжет Ганса Христиана Андерсена, плотно перемешав его с русскими сказками. Главного героя зовут Иван, посещает он птиц Гамаюн и Алконост (обе роли играет Ирина Горбачева), власть захватывает Лиходей, отбирая ее у Берендея, на фоне мелькают березы, а все письмена выполнены в древнерусском стиле.
Если в картине Войтинского заменить огниво любым другим артефактом, фамилия датского писателя исчезнет из списка сценаристов. Кроме исполнения желаний связь с первоисточником выражена разве что в солдатской форме главного героя. Нет здесь ни зловещих собак с огромными глазами, ни сокровищ, ни злых ведьм, ни любовных линий. Даже солдатом главный герой не является: этим фактом его попрекает дядя, ведь брат Фома как раз самоотверженно служит царю и учит молодую царевну борьбе.
Удивительным образом удалось в сказку попасть царевне: она здесь не объект воздыханий героя, но спасенная им жертва, ведь огниво стало сосудом для заключения людей. Такой подход перекликается с еще одной экранизацией «Огнива» — легендарной советской «Старой, старой сказкой», где огниво вызывало не псов (как в оригинале) и не просто исполняло желания по-своему (как в ленте Войтинского), но призывало к герою Олега Даля доброго волшебника.
Короткую сказку Ганса Христиана Андерсена можно прочитать за несколько минут. Казалось бы, как столь короткое произведение можно растянуть на полный метр? Подача писателя настолько схематична, что любую фразу можно растянуть в несколько раз и вдохнуть туда много новых деталей. Или не выдумывать ничего самостоятельно, а обратиться к другим сказкам автора, как и поступили в 1968 году Юлий Дунский и Валерий Фрид. Сравнения новой экранизации с фильмом Надежды Кошеверовой было не избежать, ведь ее «Старая, старая сказка» получилась яркой, трогательной, увлекательной и цельной. В том фильме историю удалось наполнить новыми смыслами и вложить туда двойную мораль, придерживаясь структуры, в которой инородные сценарные склейки незаметны.
Создатели нового проекта пошли иным путем. Мол, зачем заглядывать за границы существующего мира «Огнива», если можно просто стереть все, кроме названия, и написать свое? Тем забавнее выглядит приписка перед финальными титрами: «Вдохновлено одноименной сказкой Ганса Христиана Андерсена». Обидно осознавать, что зрители могли бы увидеть на экране трех впечатляющих псов, таращивших глаза в пещере, полной драгоценностей. Повстречать неизвестную ведьму, обманывающую молодого юношу, чтобы тот ей услужил. Открыть новые невиданные земли, вобравшие в себя культурные особенности разных национальностей.
Вместо этого мы видим все тех же грустных царевен под новыми именами, богатырей и злых волшебников, отнявших власть у добрых правителей. И дальше по списку: Иван-дурак, дальнее странствие по заветам «Последнего богатыря» (все еще, пожалуй, самой изобретательной сказки из снятых), волшебные птицы и погони по дворцам в лучших традициях «Ивана Васильевича».
Справедливости ради, смешение культур тут все же происходит, но довольно странным образом: простофиля-француз на воздушном шаре говорит на русском языке устами Яна Цапника даже без намека на акцент (чудеса, да и только), а костюмы Надежды Васильевой в берендеевом царстве смотрятся не русскими, но европейскими. Например, чепчики местных девушек постоянно вызывали в памяти образ нежных француженок из «Небесных ласточек».
Из общего тона подачи сказки, которая иначе никак почти не заигрывает с миром XXI века, выбивается механическая лошадь. Она выполняет функции голосового помощника, навигатора, такси и местного хохмача с чувствами. Интересно устроенная лошадь и плавать умеет, и по любой другой местности передвигаться, и даже нервный срыв может получить, испугавшись подниматься в горы. Гораздо органичнее и веселей она бы смотрелась в сюжете, который изначально построен на смешении времен и эпох.
Лучшая часть картины — дружба героев Антонины Бойко и Романа Евдокимова, выливающаяся в финал, который нет-нет да и тронет за чувства даже тертого сухаря, который ни за что не признается в застрявшем в горле комке. Иван — самый настоящий дурак из сказок: легкомысленный, самоуверенный, хитрый и наглый. Но создатели добавили ему качеств эдакого Алладина — воришки, вруна и азартного игрока. Благо Роман Евдокимов — харизматичный и обаятельный актер, за которым приятно наблюдать в кадре.
Вот и царевна Даша не может устоять перед героем, выдающим себя за солдата. Ничего не видит, но чувствует, что Ивана надо перевоспитать, и делает все для этого возможное — а именно отправляется с ним в путь и заводит дружбу. Так привязанность к девочке вынуждает достаточно ленивого и эгоистичного персонажа превозмочь себя и решить все проблемы разом. Сказка же, в конце концов.
Небезыскусно снятая лента «Огниво» получилась наиболее мрачной историей из российского сказочного бума последних лет. Просмотр для взрослых превращается в попытки найти те самые сцены знакомой с детства истории — не выходит. Кажется, что кино выиграло бы, будь оно изначально чем‑то самостоятельным, а не хромающим големом, вскормленным именем известного сказочника. Создатели пытались поженить традиции русских сказок с зарубежными культурными маркерами, но вышло невнятное нагромождение смыслов и элементов. Лучше все-таки не ходить далеко, а оставаться в рамках собственных традиций. Так честнее.
Полины Николайчук
