В первом сезоне разработчица видеоигр, куряга и матерщинница Надя Вульвокова (Наташа Лионн из «Оранжевый — хит сезона») застревала во временной петле, сломав себе шею на лестнице. Раз за разом она умирала и приходила в себя на осточертевшей вечеринке в честь собственного 36-го дня рождения. Ее страдания закончились, лишь когда она самоотверженно спасла от суицида незнакомца Алана Завери (Чарли Барнетт), который, как и она, попался в ловушку времени.
Прошло четыре года, и Надя, несмотря на неистребимую тягу к саморазрушению, вот-вот отпразднует 40-летний юбилей. Жизнь вроде бы вновь стала линейной, но Вульвокова все же находит приключения на свою голову. В нью-йоркской подземке она обнаруживает, что поезд, курсирующий между Бронксом в Манхэттеном, может свозить ее в 1982-й и обратно. В прошлом Надя оказывается в теле своей непутевой матери Норы (Хлоя Севиньи, любимица провокаторов Триера, Галло и Корина), страдающей от параноидальной шизофрении. Та как раз беременна Надей на позднем сроке — такая вот матрешка внутри матрешки.
Как раз в 1982-м беспечная Нора умудрилась потерять мешок с золотыми крюгеррандамиКрюгерранд — золотая южноафриканская монета., принадлежавшими ее властной маме Вере — венгерской еврейке, чью семью во время холокоста обокрали нацисты. Надя решает задержаться в прошлом, чтобы исправить ошибки матери и переписать семейную историю. Тем временем Алан на аналогичном поезде попадает в Восточный Берлин 1962-го — прямиком в тело своей бабки-студентки из Ганы, которая помогает местным бунтарям построить туннель под Берлинской стеной.
Едва ли «Жизням матрешки» требовался дополнительный сезон — в финале первого все сюжетные арки были закруглены, персонажи раскрыты, шутки пошучены. Однако обаятельная хулиганка Надя Вульвокова так всем полюбилась, что грех было не выдумать для нее новые научно-фантастические передряги. Правда, в перерыве между сезонами о временных петлях успели снять ромком «Зависнуть в Палм-Спрингс», боевик «День курка» и шведский хоррор «Коко-ди коко-да». Возможно, именно поэтому сюжетный движок было решено сменить с бесконтрольной петли на управляемые путешествия во времени в духе «Квантового скачка» или «Прошлой ночью в Сохо».
Однако стилистика и философия шоу остались прежними. Харизматик Надя все еще один за другим выдает хриплым голосом прелестные остроты: «Мои легкие — это два сморщенных Ника Кейва»; «Когда вселенная пытается тебя трахнуть, не мешай ей»; «Каждый раз, когда ты делаешь мне комплимент, у одного таракана вырастают крылья».
Кроме того, зрителей вновь ждет экскурсия по злым улицам Нью-Йорка. В грязном и неизменно кинематографичном метрополитене висят постеры с «Выбором Софи» и гуляют двойники Трэвиса Бикла. За кадром Bauhaus сменяет Лу Рид, а Depeche Mode — Pink Floyd (до «Озера надежды» Пугачевой дело пока не дошло). Другими словами, «Жизни матрешки» расширяют ностальгическую сетку Netflix, соединяя «Очень странные дела» с душевными трагикомедиями Ноя Баумбаха и Джеймса Грея про вечных лузеров из Нью-Йорка. При этом шоураннерки умудряются заигрывать с тропами из детективов (Надя словно проходит квест, решая семейные проблемы) и даже боди-хоррором (в какой‑то момент под кожей героини заведутся уховертки).
Первый сезон рассказывал, как важно оставаться человеком, прислушиваться ко вселенной и не закрывать глаза на проблемы окружающих. Второй продолжает вести гуманистическую идею — на протяжении семи серий Надя учится переживать уход близких, принимать судьбу и прощать себя. Ради сеанса психотерапии зрителей даже отвезут в оккупированный нацистами Будапешт, где Надя ощутит на себе все тяготы военного времени и травмы, передающиеся из поколения в поколение (раньше акцент был на русских корнях героини, в этот раз — на венгерско-еврейских).
Впрочем, «Матрешка» философствует весело — с фантазией и без нравоучений. Однако главная удача — сама Наташа Лионн, в фильмографии которой Вуди Аллен уживается с Абелем Феррарой, а «Очень страшное кино-2» — с хитами «Сандэнса». В анамнезе кинематографистки — героиновая зависимость, проблемы с родителями и куча серьезных болячек. Неудивительно, что интонация сериала остается искренней, а героиня, в которой житейская мудрость уживается с отсутствием тормозов, — достоверной.
Другой вопрос, что на фоне яркой Нади меркнут все остальные герои. Создатели сериала это отлично понимают и даже не пытаются исправлять. Так, Чарли Барнетт, чей трогательный Алан был полноправным соучастником событий первого сезона, в этот раз может похвастаться лишь усами и парой намеков на гомосексуальность. У всех остальных актеров, включая Севиньи, здесь скорее занятные камео, нежели полноценные роли. Проблема ли это? Не факт.
Гораздо важнее вернуть сериалу напряжение первого сезона, где из‑за угрозы смерти ставки были повыше. Учитывая, что матрешки состоят как минимум из трех кукол, на двух главах Netflix вряд ли остановится. В какие еще популярные игры со временем и пространством не играла Надя? Кажется, мультивселенные, ставшие в поп-культуре метафорой депрессии, смогут представлять для несобранной героини настоящую опасность.
