«Эмили в Париже», «Правило Коми», «Земля монстров» и другие новые сериалы

Спродюсированный Джейсоном Блумом («Прочь») мини-сериал по одноименному роману Джеймса МакБрайда про приключения легендарного аболициониста Джона Брауна, чья борьба за освобождение рабов и его казнь, как считается, чуть ли не спровоцировали Гражданскую войну.

Звучит не слишком увлекательно, но сериал чрезвычайно славный, дикий и, что особенно неожиданно, смешной. Солирует Итан Хоук (он же один из шоураннеров) в роли крайне эксцентричного, полубезумного бородача, который беспрестанно цитирует Священное Писание, удачно подстраивая его под свои нужды, беседует с животными, советуется напрямую с Богом и вершит справедливый суд с пугающей страстью. При этом сердце и глаза сериала, то есть рассказчик, — не он, а юный раб, освобожденный в самом начале Брауном и поневоле ставший его спутником; главная шутка в том, что спаситель, не разобравшись, принимает его за девушку, мальчик по привычке не спорит и в итоге всю дорогу ходит в платье. Историческая канва, понятно, реальная: «Подземная железная дорога», Гарриет Табмен, рейд на арсенал в Харперс-Ферри и так далее, но изложено все исключительно литературно, под очевидным влиянием Марка Твена, да и снято очень живо (режиссер пилота — один из братьев Хьюз, создатель «Книги Илая»).

Станислав Зельвенский

Параноидальный триллер, снятый в экономной стилистике процедурала, про опасности искусственного интеллекта. Агент ФБР, красивая и решительная (Фернанда Андраде), и язвительный хайтек-миллиардер, изгнанный братом из собственной компании (Джон Слэттери), — против очень умной и почему‑то очень зловредной программы по имени Некст, которая сбежала из той же компании в интернет, выманив у одного из разработчиков модем в обмен на помощь с онлайн-ставками.

Эпиграф из Илона Маска, дешевые, но эффективные мелодраматические ходы (миллиардер, допустим, болен какой‑то изысканной смертельной болезнью), бодрый ритм, теоретически позволяющий не слишком задумываться об идиотизме происходящего, и Слэттери из «Безумцев», на которого всегда приятно посмотреть. Чаще вспоминается не HAL 9000, а поднадоевшие шутки про Сири и Алексу: сынишку главной героини, например, начинает сбивать с истинного пути испорченная Некстом виртуальная помощница.

Станислав Зельвенский

Постоянное рубрика сезона «Постыдное удовольствие» — смотрим новый сериал, занимающий первую строчку по популярности на Netflix, от которого, естественно, плюемся, и веселимся.

В этот раз на вершину топа взлетела воздушная ерундовина «Эмили в Париже» с Лили Коллинз в роли неуемной американки, по рабочей визе приехавшей в офис маркетингового отдела парфюмерии в столице Франции. Без знания языка и с призрачной надеждой сохранить отношения на расстоянии она сталкивается со снобским неприятием и разницей культур.

Французы уже раскритиковали сериал за штампы и клише, нашпигованные в «Эмили» вместе с видами Эйфелевой башни и кадрами хрустящих французских булок. Действительно, Париж в десятисерийном шоу представлен тегами «круассаны» и «секс»: девушке с порога все предлагают свидания, бойфренда или флирт с начальником; французы не хотят работать, но непременно любят с утра выпить вина и с кем‑нибудь изменить, отчего посмеиваются над движением #MeToo и вообще не отличают сексизм от сексуальности. Помимо прочего, к этому набору прилагается красавчик-сосед, который непременно работает шеф-поваром в местном ресторанчике. Все проговоренные моменты, конечно же, смущают в «Эмили», но вместе с тем выпуклый туристический (то есть изголодавшийся по путешествиям) взгляд на французскую культуру вполне себе легко оправдывается не только самим сюжетом «простодушная инста-чика приезжает в город любви», но и располагающим к упрощению и сантиментам жанром романтической комедии об экспатке.

В конце концов, в финале сезона Эмили проходит-таки путь культурного обмена и начинает чуть больше понимать парижан вместе с усвоенными, старыми как мир простыми истинами и жанровыми ходами. Автор сериала — Даррен Стар, который работал над «Сексом в большом городе» в качестве сценариста и продюсера, поэтому ясно, за какими предшественницами «Эмили» донашивает общий флер и наряды. Да, дьявол вновь носит Prada, а точнее, дьявол носит прадеда, но многим зрителям этой осенью будет уютно укутаться в привычное шоу-релаксант, хоть и сотканное по старому шаблону.

Максим Сухагузов

Через месяц в США состоятся выборы президента, а антиреспубликанская риторика в стране уже достигла небывалых оборотов. На Showtime (в России — в «Амедиатеке») вышла двухсерийная драма «Правило Коми». Это экранизация книги бывшего главы ФБР Джеймса Коми, в которой он рассказывает, что происходило в бюро в преддверии и после скандальных выборов 2016 года.

Сюжет поделен на две части. В первом эпизоде Джеймс Коми (Джефф Дэниэлс) становится директором ФБР, чему способствует поддержка президента-демократа Обамы. Новый начальник быстро завоевывает любовь всего бюро: он справедливый, чуткий, смешно шутит и старается подружиться с каждым сотрудником. Но наступает 2016 год, который приносит целый ряд проблем: укрепление ИГИЛ, «войну» с Apple за ключи шифрования к айфону террориста и крупнейший политический скандал вокруг слитой русскими хакерами переписки Хиллари Клинтон. Все это ставит под сомнение компетенцию Коми и влияет на исход выборов. Побеждает Трамп (Брендан Глисон). И тут к сериалу начинаются вопросы.

Понятно, что за четыре года одиозный бизнесмен, расист и мизогин, который по удивительному стечению обстоятельств стал управлять страной, всем осточертел. Но режиссер Билли Рей (постановщик ремейка «Тайны в их глазах», сценарист «Дела Ричарда Джуэлла») напрочь забывает об объективности и смотрит на действующего президента с нескрываемым омерзением. Подобным также грешили создатели «Самого громкого голоса» — еще одного сериала про инфернального республиканца — но тамошний Роджер Эйлс хотя бы пугал всех вокруг своим мефистофельским взглядом исподлобья.

В «Правиле Коми» Трамп — эксцентричный идиот, собирательный образ из мемов, пародия, а не личность. Он без ума от «Макдоналдса», характерно водит челюстью и регулярно брызжет слюной. Глубиной характера здесь и не пахнет. Поэтому следить за условно главным антагонистом быстро становится скучно. А потенциально взрывной конфликт Трампа и Коми (в 2017 году президент лично уволил главу ФБР, создав исторический прецедент), которому посвящен второй эпизод, подается без какой‑либо остроты и буквально тонет в размеренном темпе повествования — артист Дэниелс с лицом херувима слушает доклады подчиненных, бродит по коридорам и страдает о судьбе родины. Заканчивается сериал на невыносимо высокопарной ноте, которая недвусмысленно намекает, что в 2020 году голосовать нужно только за Джо Байдена. Видимо, ради этого «Правило Коми» и затевалось. Другой вопрос, зачем тратить три часа жизни на агитку, которая предназначена для граждан другой страны?

Точного ответа нет. Всерьез советовать «Правило Коми» можно лишь тем, кто пропустил все важное в политической жизни мира и не знает, что такое шатдаун, — здесь все объяснят. Остальным хоть какое‑то удовольствие от просмотра можно получить, только если представить, как сильно корежит либеральное движение в США от придуманных им же демократических механизмов. Тогда сериал превращается в черную комедию и буквально распускается на глазах цветиком-семицветиком. Пока довольные люди в джинсах и красных кепках скандируют «Make America Great Again!», дяди и тети в строгих костюмах смотрят на все это из своих элитных кондоминиумов с очевидным желанием повеситься. На фоне, к слову, играет музыка а-ля грустный тромбон. Затем в кадре появится Путин (выходец из Киргизии, актер Стасс Классен) со смешным акцентом и пара русских секс-работниц. Забавно, конечно, но если антиреспубликанские политтехнологи готовятся к 3 ноября с таким же уровнем выдумки и аргументов — стена на границе с Мексикой все же будет достроена через год. Не сомневайтесь.

Эдуард Голубев

Свежий хит от Hulu, продолжающий последние тенденции сервиса по укрощению национальных страхов и ужасов: это и омнибус «Навстречу тьме», сконцентрированный на фольклоре известных праздников, и «Касл-Рок» по Стивену Кингу о проклятой тверди штата Мэн. «Земля монстров» — скорее, ответ «50 штатам страха» от Сэма Рейми на Quibi, на худой конец, двойной сеанс с ними же.

Но новый альманах все же не о том, о чем «Штаты», о чем «Калейдоскоп ужасов» и современная «Сумеречная зона»: вместо городских легенд с пугалами, оборотнями, призраками и зомби «Земля» рассматривает чудовищ немного других — людей. Не без бесовщины и сверхъестественного с необъяснимым в некоторых выпусках, но в целом проект демонстративно кричит о том, что Америка — место насильников, фриковатых одиночек, зарвавшихся капиталистов, несчастных семей. Кусок суши, где горе случается вокруг да около: в дайнерах, бейсментах, переулках, общественных туалетах.

Связующим звеном этой восьмичасовой затеи являются заокеанские штаты: Луизиана, Орегон, Нью-Йорк, Иллинойс, Техас, Мичиган, Нью-Джерси. Один или два персонажа всплывают в смежных эпизодах, некоторые события (в одном, например, происходит точь-в-точь то, что сейчас на Камчатке) служат отправной точкой для нескольких историй, в остальном — короткометражки довольно изолированы друг от друга.

Большая часть сцен выдумана сценаристами, некоторые поставлены по рассказам Натана Баллингруда — писателя, чей текст уже однажды был адаптирован Бабаком Анвари для кринж-хоррора «Раны». Сам же иранец полностью спродюсировал сериал и срежиссировал финальный фрагмент со здоровяком Майком Колтером («Люк Кейдж»), заканчивающийся сценой плотской любви в фонтане крови ангела (сложно объяснить, лучше увидеть).

Как и во всей нынешней продукции стримингов, здесь много текущей политической (момент с Рейганом и Трампом на похоронах — о-ля-ля) и социальной повестки, также привычно неудачные эпизоды превалируют над удачными. «Земля» — далеко не самое выдающееся шоу, не самые изобретательные серии на свете, но в них удивительно много всего на своих местах.

В пятой части, помеченной маркером для людей с повышенной чувствительностью, Тейлор Шиллинг (звезда «Оранжевого — хита сезона», за ней же оттуда выписан и Майкл Чернус) узнаваемо целуется с девушкой в кабинке уборной. Это один из лучших часов альманаха: историю невыносимой и невозможной любви сняли Логан Кибенс и Николас Песке. У мастера стилизации Песке, успевшего снять до 30 лет три заметных фильма — «Глаза моей матери», «Пирсинг», «Проклятие», — еще один, пожалуй, лучший выпуск про рыболова-мигранта, нашедшего на побережье у отравленной воды русалку.

Крейг Уилльям Макнилл («Мальчик», «Месть Лиззи Борден») продолжает выуживать зло буквально из ничего: в его сегменте ребенку мерещится чудище с черными глазами, но на самом деле жуть прячется в объятиях его близорукой матери, не замечающей очевидного в новой устроенной жизни, и в руках ослепленного властью отчима.

Кевин Филлипс будто бы переснял свои «Очень темные времена» — такие взрослые и бескомпромиссные «Очень странные дела». Вместе с Чарли Тааном из «Времен» Филлипс берет откровенную крипипасту с реддита про тени-убийцы на стенах и скрещивает ее с формой «Чата» Хидэо Накаты. В глазах, челке и мимике артиста Таана невероятно много чисто юношеской злобы, чем режиссер упоительно пользуется, добавляя к биографии увлечение онлайн-стрелялками, подработку в ресторане быстрого питания и чуть ли не подростковый шутинг.

Роман Неловкин

На скандинавский остров Слёборн прибывает писатель Николай Вагнер, прославившийся первым романом. Второй у него не идет, плюс не дает расслабиться кокаиновая зависимость, а тут еще все кредитные карты пусты. В то же самое время бывший зэк Магнус организовал на острове рехаб на старенькой ферме, которую ремонтируют его юные обитатели-правонарушители. Родители 15-летней Эвелин, живущей на острове, собираются развестись, но у нее есть проблема похуже: она беременна от молодого школьного психолога. Ее приятелю Херму тоже не позавидуешь: его травят одноклассники в школе, дома же наседает жестокий отец-полицейский (а мама умерла). Всех этих героев объединит один инцидент — к берегу прибьет яхту с двумя трупами на борту, умершими от голубиного гриппа. Про эту болезнь родом из Азии и Латинской Америки подозрительно много говорят по телевизору, но ее первые жертвы появятся лишь в третьей серии.

Вообще, события в этом немецко-датском сериале происходят довольно неспешно (недаром остров называется Слёборн, созвучно термину slowburn, что означает «медленно разворачивающаяся драма»). Не стоит ждать от него динамики, как в российской «Эпидемии». «Слёборн» сняли еще до коронавирусной пандемии (завершили производство в декабре), но теперь понятно, что интерес к этому сериалу должен вырасти на фоне известных событий. Вот только захочет ли зритель смотреть на себя со стороны, или стресса в жизни и так достаточно?

Наталья Серебрякова

1 октября на HBO Max закончился первый сезон грандиозного теологического сериала от Ридли Скотта, о котором мы писали в прошлом выпуске, но теперь время подвести итоги. Ведь как учил известный мем про стаю волков: важен не тот, кто идет впереди, а тот кто идет последним.

Сериал разделил зрителей на два лагеря. Одни восхищаются отсылками, замыслом и визуалом, другие — крутят пальцем у виска. Однако режиссеру «Бегущего по лезвию» и «Гладиатора» не привыкать. Начиная с «Прометея», сэр Ридли делает в целом одно и то же кино — общается с Богом и с собственным внутренним голосом. Из‑за чего злые языки регулярно советуют ветерану Голливуда обратиться к психиатру. «Воспитанные волками» не исключение. Уже в названии внимательный зритель считывает два привета — «Книге джунглей» Киплинга и латинской поговорке «Человек человеку волк» (Homo homini lupus est). На этих базисах — плюс Библия, куда без нее, — строится весь сюжет.

С точки зрения элементарного зрительского интереса довольно увлекательно наблюдать за тем, куда уходит история после очередного сценарного зигзага (как тут не вспомнить еще один мем про стаю). Это точно самый остросюжетный сериал года, который заканчивается так, что немедленно хочешь второй сезон. Космический Ноев ковчег «Рай», пепельно-серые пейзажи, полеты в позе распятого Христа — посмотреть есть на что. Другой вопрос, все свои десять часов хронометража «Воспитанные волками» метят к той границе, где кончается кино и начинается высказывание о тайнах мироздания.

Сэр Ридли, без сомнения, живой классик, но рыцарский титул и почтенный возраст не дают ему права учить зрителя жизни, словно в «глубокомысленных» мемах про волков. Особенно если итоговый урок заключается в очередной перерисовке микеланджеловского «Сотворения Адама» и пустяковой мысли о том, что слепая вера — даже в рациональное — до добра не доведет.

Эдуард Голубев