Игра недели Far Cry 3

Первые же кадры игры демонстрируют развлечения персонажей каталога Abercrombie & Fitch на природе. Прыжки с парашютом, специальный операторский прием «пьяный коршун» из арсенала MTV конца 90-х, веселый смех и счастье — все это, как моментально выясняется, происходит на экране смартфона. Его держит Ваас — веселый психопат и садист с прической-ирокезом. Герои видео тем временем сидят в клетке, причем один из них через несколько минут получит пулю в висок, а второй впервые в жизни воткнет в живого человека охотничий нож.

На самом примитивном уровне восприятия Far Cry 3 о том, что общественный договор в джунглях не действует, — то есть это многочасовая иллюстрация пословицы «человек человеку волк». «Все бывает в первый раз», — говорит главному герою Джейсону один местный негр. Вскоре после этого Джейсон в первый раз свежует кабана, в первый раз стреляет в человека, в первый раз набивает татуировку и в первый раз (хотя тут как раз есть сомнения) ест галлюциногенные грибы. Все достижения цивилизации за последние несколько тысяч лет нивелируются одной встречей с Ваасом: пострадавший от него скубент очень быстро решает, что «право имеет», и к финальным титрам приходит с руками по локоть в крови; то есть еще большой вопрос, кто здесь на самом деле отрицательный герой.

Очень нехарактерный для видеоигр момент: не только Джейсон драматически меняется по ходу действия, но и Ваас тоже. Они идут параллельными траекториями, но стартуют в разных точках: Джейсон, которого мы впервые видим розовощеким придурочным пупсиком, к кульминации превращается, по сути, в Вааса, каким тот был на старте игры. А вот Ваас спускается еще ниже — веселый отморозок, каких в любом фильме Александра Ажа бывает по несколько штук, становится натуральным Ганнибалом Лектером; злодеем инфернальных (но отвратительно правдоподобных) масштабов. Эта симметрия явно неслучайна: Far Cry 3 писал Джеффри Йохалем — выпускник, на минуточку, Йеля по специальности «английская литература» и один из первых видеоигровых сценаристов, упоминать которых можно без кавычек. Йохалема (и игру, конечно, следом за ним) иногда заносит: динамика взаимоотношений Джейсона с Ваасом иногда намеренно напоминает пару Рассказчик — Тайлер Дерден; сразу скажем — это ложный след. Также и тропический остров, на котором происходит действие, зачем-то пытается казаться не просто островом — впрочем, это неявные моменты и вообще вопрос интерпретации.

В более приземленном смысле Far Cry 3 часто напоминает прошлогоднюю Skyrim, только с противоположным знаком. Джунгли вместо снегов, пираты вместо скелетов, кабанчики вместо драконов. И здесь, и там зато можно, отправляясь по важным сюжетным делам, свернуть с дороги на неприметную тропинку и провести полдня за каким-нибудь необязательным, но упоительным занятием — собирать, например, цветочки для снадобий или потрошить сусликов, чтобы сшить из их шкурок новую борсетку для патронов. Или, собственно, стрел — лук в Far Cry 3 тоже присутствует. Первое мощное просветление на тропическом острове наступает во время отключения радиовышки Вааса и его подчиненных: палит солнце, нужно долго карабкаться по ржавым ступенькам, потом выйти на трескучую и ходящую от ветра ходуном площадку и замереть как вкопанному. Это мощная имитация детских ощущений от неизведанной детской площадки — которое подчеркивается тем, что с вышки предлагается с гиканьем спрыгнуть на тарзанке. Таких вещей в сценарии не пропишешь, несмотря ни на какой йельский диплом.

Far Cry 3, словом, собрана из понятных и даже многим надоевших компонентов — но в такой удивительной последовательности, что от нее не хочется отрываться даже для сна и других естественных потребностей. Кажется, это вообще одна из лучших игр года, — удивительно, как Ubisoft удается выдерживать такой темп и такой уровень.