«Движение ЛГБТ»* признали экстремистским. О последствиях — психиатр, юрист и правозащитник

Иск Минюста рассматривался в закрытом режиме и без присутствия ответчика — потому что «ЛГБТ-движение»* не имеет юридического лица. «Международное движение ЛГБТ»*, созданное 29 ноября специально для того, чтобы иметь возможность выступить в качестве ответчика, не было допущено до заседания.

Решение Верховного суда запрещает деятельность движения, которого не существует де-юре, причем оно не было обнародовано — существует только видео с оглашением резолютивной части. Это открывает широкий простор российской правоохранительной системе: без знания мотивировочной части никто не может обезопасить себя от нарушения нового закона, а оценка каждого случая будет проводиться на усмотрение органов.

Решение вступит в силу не раньше 10 января 2024 года, но его последствия заметны уже сейчас. В ночь на 2 декабря полиция провела рейды по московским гей-клубам: Secret, Mono Bar и Kinky Rouge, где проходила вечеринка Hunters Party. В тот же день о закрытии сообщил один из старейших гей-клубов Санкт-Петербурга «Центральная станция» (он существовал с 2005 года). Решение Верховного суда повлекло за собой и цензурные, и самоцензурные последствия: в официальном сообществе группы t.A.T.u. в «ВК» теперь заблокирован доступ к стене, фото и видео, а «Кинопоиск» поставил маркировку 18+ на детский мультсериалСкорее всего, причина в том, что одного из персонажей зовут Радуга Дэш. «Мой маленький пони: Дружба это магия».

Это не первое ограничение прав ЛГБТ*-людей в России. В июне этого года был одобрен закон о полном запрете трансгендерного перехода, а декабре прошлого — о запрете пропагандыЕе критерии стали известны только в апреле 2023-го. «нетрадиционных сексуальных отношений, педофилии и смены пола». Он стал продолжением закона 2013 года о запрете «ЛГБТ*-пропаганды» среди несовершеннолетних.

Прежде всего изучить уголовный кодекс (в целях самопросвещения) — у экстремизма целый букет статей: от призыва к осуществлению экстремистской деятельности до возбуждения ненависти и организации экстремистского сообщества.

Необходимо иметь загранпаспорт, а лучше даже два. Добавить себе в контакты организации, которые помогают с выездом из России. Быть осторожными и не забывать о культуре доносов. Стараться не паниковать, а продумать план дальнейшей жизни.

Можно уехать, но далеко не все могут это позволить, к тому же ЛГБТ*-сообщество огромное — всем сразу уехать просто не получится. А можно скрываться. Многие юристы уже сейчас рекомендуют не упоминать о своем отношении к ЛГБТ*-сообществу, поэтому и люди, и организации будут уходить в подполье. Хотя мы допускаем, что кто‑то может, несмотря на страх, продолжить свою деятельность. Ведь если задача властей — породить страх, то ответить на это можно только сопротивлением страху, адаптируясь под новые опасные условия.

Пока еще неизвестно, за что будут наказывать, поскольку никто не видел решения суда. К тому же неопределенность в обозначении ответчика (его попросту не существует) размывает понятие того, что теперь запрещено. В отсутствии внятной правовой позиции приходится жить по принципу «надейся на лучшее, но готовься к худшему». Да, экстремистским организациям (интересно, каким в нашем случае — «Международному движению ЛГБТ*»?) донатить нельзя. Да, лучше не упоминать в соцсетях. Да, за символику могут привлечь к административной ответственности.

Если человек живет тихо, нигде не выступает, не привлекает к себе внимание и так далее, то, скорее всего (тут я беру гадальный шар), его не будут трогать силовики. Но гарантировать юристы ничего не могут.

Судя по практике, дела за экстремизм возбуждаются и проводятся гораздо легче. Пропаганду сложнее доказать, и силовики не очень любили этим заниматься, а сейчас им внезапно облегчили жизнь — вот же, смотрите, экстремизм — и все.

Еще возникают вопросы по поводу того, будет ли пропаганда ЛГБТ* автоматически считаться экстремизмом. Сейчас сложно говорить о чем‑либо конкретном, но мне кажется, что будет. То есть привлекать станут и за пропаганду, и за экстремизм одновременно.

Мы уже видим последствия летнего закона о запрете трансперехода: усиление депрессивных состояний и возрастающие суицидальные риски. Подобное мы можем ожидать и в отношении остального ЛГБТ*-сообщества: возникновение или рецидивы тревожно-депрессивных и других расстройств психики. Ситуацию осложняет то, что по законодательству ЛГБТ*-люди не смогут организовывать группы помощи, телефоны доверия, тренинги и мероприятия, направленные на улучшение психоэмоционального состояния.

Самая уязвимая группа — ЛГБТ*-подростки. Им часто необходима адекватная психотерапия, чтобы разобраться в своей идентичности, а при обращении в ПНД их могут осмеять, обесценить их переживания или начать «лечить», например, от «транссексуализма». Причем обычно это делают довольно грубо и жестоко, иногда ставя диагноз «шизофрения» или «шизотипическое расстройство», что не дает в дальнейшем устраиваться на некоторые виды работ. От родителей ЛГБТ*-подростки тоже могут не ощущать поддержки и гораздо чаще сталкиваются с насилием в семье, в том числе и физическим. Без квалифицированной помощи повышаются риски суицидов, ПТСР и других психических расстройств.

Мы предполагаем, что будет расти количество насильственных преступлений в отношении ЛГБТ*-людей. Поэтому сейчас очень важно продолжать работу в стране и сохранять возможность оказывать помощь потенциальным жертвам. Однако второе последствие закона — в России станет меньше организаций, способных помочь, а сами люди будут бояться обращаться за помощью, ведь любой обращающийся к правозащитникам человек может стать одним из фигурантов дела против этих правозащитников. То, что в России теперь преследуется любая организация (или самоорганизация) ЛГБТ*-людей, активистов и правозащитников, существенно снижает возможность оказания помощи квир-комьюнити*.

Также мы предвидим разрыв связи между поколениями: между теми, кто в начале десятых могли проходить маршами по Москве с флагами, и теми, кто будут вынуждены скрывать свою сексуальную и гендерную идентичность и бояться защищать себя.

Вряд ли этот закон будет применяться широко, но, несомненно, он сильно повлияет на сообщество. В экстремисты могут, наверно, записать иноагентов или тех, кто уже привлекался к административной ответственности за пропаганду ЛГБТ* — формулировки того закона таковы, что любой ЛГБТ*-человек, даже бездействуя и скрывая свою идентичность, может стать фигурантом дела о пропаганде.

Найти в России ЛГБТ*-френдли-специалистов крайне сложно, и их контакты обычно ходят из рук в руки. Теперь многие специалисты не смогут указывать, что они ЛГБТ*-френдли, их поиск будет еще более затруднен.

Возможно, повысятся риски угодить в центр конверсионной терапии, это лечение, направленное на «коррекцию» сексуальной ориентации и транссексуализма. А конверсионная терапия может приводить как к развитию ПТСР, так и к физическим проблемам.

В России существуют реабилитационные центры, где через насильственные действия и принудительный труд людей якобы лечат от транссексуальности, гомосексуальности и так далее. В условиях нового закона возникает риск попасть если не в тюрьму, то хотя бы в какой‑нибудь реабилитационный центр. Но вряд ли повторится история с СССР, в котором транслюдей и гомосексуальных людей пытались как бы перевоспитывать — все-таки нынешняя власть не стремится проявлять заботу.

* Верховный суд России признал «международное общественное движение ЛГБТ» экстремистской организацией и запретил его в РФ.