7 самых артовых сериалов, вышедших за семь лет после финала «Твин Пикса»

Чем вообще телесериалы отличаются от большого кино, кроме продолжительности? Двумя важными техническими свойствами: цикличностью и масштабируемостью. С одной стороны, продюсерам, чья работа — заполнять двадцать четыре эфирных часа в сутки (а не просто вечерние киносеансы), важно иметь возможность возвращаться к драматургическому статус-кво, после чего запускать по новому кругу историю, где никто так никого и не поймал и ничего не унаследовал. С другой — киноязык, на котором рассказывается эта история, должен быть достаточно незамысловатым, чтобы каждый из нанимаемых до бесконечности режиссеров мог продолжать ее рассказывать.

Сильнее всего похожи на большое кино те сериалы, которые если и не преодолевают эти свойства, то хотя бы упорно с ними борются. В «Терроре» по Дэну Симмонсу драматургией управляют не математические законы сериальных библий, а холодный вселенский хаос, случайными ошибками, необдуманными решениями, совпадениями и паранормальными явлениями несущий два экипажа кораблей, застрявших в канадских льдах, к неумолимому краху. Примечательно, что и два режиссера, поставившие большую часть серий «Террора», с тех пор ушли в полнометражное кино: Тим Милантс снял «Мелочи жизни» из конкурса «Берлинале-2024», а Эдвард Бергер — оскароносный «На Западном фронте без перемен».

Продюсеры, разумеется, все-таки попытались масштабировать «Террор», сделав из него альманах с совсем другими историями во втором (и грядущем третьем) сезоне, но воспроизвести чистый душераздирающий ужас оригинала им и близко не удалось.

Дэвид Линч не делал скидок для телезрителей, смотрящих сериалы вполглаза, а просто не обращал на них внимания, превращая важнейшие для истории, вплоть до кульминационных, сцены в немое, абстрактное визуальное представление. Тролль Николас Виндинг Рефн в сериале «Слишком стар, чтобы умереть молодым» пошел дальше и решил откровенно поиздеваться над среднестатистическими фоновыми зрителями, доведя приемы своих заторможенных фестивальных триллеров до абсолюта. Как и у Линча, именно работа, созданная для малого экрана, — его самое авангардное, сложное для восприятия детище. И сложно представить, что без каннской премьеры сериала Линча двумя годами ранее Рефн почувствовал бы свободу снять свой каннский сериальный магнум-опус так, как он его снял.

Конечно, мини-сериалы от известных режиссеров, показанные на фестивалях, — совсем не редкость: пятичасовых «Фанни и Александра» Бергмана целиком показывали еще в Венеции в 1983 году. Но в том-то и дело, что «Слишком стар…» совсем не «мини»: тринадцать часов — это не пять. Ведь растянутые на такой дистанции классические приемы большого кино меняются до неузнаваемости, и вместо банального круто сваренного детектива про грязного копа и гангстера-мегаломана зритель получает что‑то совершенно невиданное.

Сериалы — отчетливо постмодернистская форма кино, ведь тут пресловутая смерть автора наблюдается невооруженным взглядом: «создатели» сериалов часто не имеют к нему отношения после пилотного эпизода, а режиссеры и сценаристы постоянно чередуются. Тем ценнее случаи, когда один человек не только отвечает за драматургию и постановку, но и щедро одаривает зрителей примерами своей личной и неповторимой эксцентричности. Создатель «Патриота» и «Предприятия „Божий дар“» Стивен Конрад — именно такой автор.

И если первый сериал на глазах все дальше отдалялся от конвенционального шпионского триллера, увеличивая дозу расфокуса и фолка, то второй сразу стартовал с другой планеты. Казалось бы, где неонуар про ограбление пастора, а где персональные фетиши Конрада — фокусы, космонавты, суперобщие планы, Терри О’Куинн. Но если довериться и целиком отдаться эстетической вселенной «Предприятия „Божий дар“», то станет ясно, что трагикомедийного зрелища изящнее, трогательнее и объемнее не найти — сними Уэс Андерсон что‑то на таком уровне, давно бы выиграл Золотую пальмовую ветвь и за свое марионеточное кино.

Другой эффективный прием по преодолению антиавторской природы сериалов — доведение этой природы до логического предела. По сути это и сделал Линч, когда во втором сезоне «Твин Пикса» на дюжину серий отошел от дел и дал городку пожить без всяких обязательств перед магистральной интригой и здравым смыслом — есть мнение, что именно мучительные серии, где герои занимались всякой дичью, вели бессмысленные мелодраматические диалоги и разгадывали ничего не значащие загадки, и обеспечили «Твин Пиксу» такую притягательность, как будто это не творение конкретного человека, а какая‑то непридуманная параллельная вселенная. Что ж, для тех, кто согласен с таким мнением, не будет сериала лучше, чем «Дом с прислугой» шоураннера М.Найта Шьямалана, который почти сразу решил, что бутылочные серии-филлеры — это и есть основное его содержание.

«Дом с прислугой» притворяется готическим хоррором с мертвым ребенком, гниющим домом, сектами и кровавыми ритуалами, но на самом деле это чистый ситком — правда, самый черный и извращенный в истории. Эпизоды тут обладают обычными ситкомными концепциями: пляжная серия, серия про именины, серия про дворовой фестиваль и так далее — и даже регулярные физические увечья и нервные срывы героев не мешают получасовым эпизодам всякий раз возвращаться к ситкомному статус-кво. Настоящим искусством сериал делает не только работа всех как один талантливых режиссеров (от самого Шьямалана и его дочери Ишаны до Жюлии Дюкорно и Китти Грин, знающих толк в пижонских ракурсах и готической эстетике), но и гениальность самой концепции. Ситкомный статус-кво тут — не состояние уюта, а момент, когда самое страшное уже произошло и дальнейшая жизнь выглядит дурным невыносимым сном.

Да, третий сезон «Твин Пикса» не взорвал телерейтинги (между пилотом, показанном в эфире ABC в 1990 году, и финалом 2017 года на кабельном Showtime, количество зрителей упало примерно в 150 раз) и было бы преувеличением сказать, что он изменил сериальную индустрию до неузнаваемости. Но все-таки некоторое его влияние уже сейчас объективно доказуемо. Взять хотя бы папскую дилогию Паоло Соррентино, которая между и без того артовым первым сезоном и возвращением замедлилась, мистифицировалась, монументализировалась до неузнаваемости.

При этом нельзя обвинить Соррентино в антиразвлекательной душности: в его величественном медленном кино философские монологи абсолютно естественным образом соседствуют с вульгарной комедией, а высокий визуальный стиль — с бесстыдным китчем. Все еще надеемся, что режиссеру удастся реализовать свою идею для третьего сезона, озвученную в интервью, — и ждать придется чуть меньше, чем линчианские двадцать пять лет.

Высокая кинематографичность лучших сериалов достигается не за счет подражания полнометражному кино, а путем изобретательного переосмысления чисто сериальных эстетик. Линч в «Твин Пиксе» эксплуатировал и мыльные оперы, и ситкомы, а Бенни Сафди и Нейтан Филдер в «Проклятии» задались безумной целью сделать большое кино на основе реалити-шоу — и преуспели не меньше. Отрешенные панорамы камер наблюдения, зернистые до степени брака общие планы и безнадежно кринжовые герои (жанр сериала — слишком трагичная, чтобы смешить, сатира) вкупе реализуют на малом экране самые пугающие, непредсказуемые и просто больные шоураннерские фантазии в истории. Фантасмагорическая финальная серия — реальный линчианский шокер, который, пожалуй, даже сам Линч ни за что бы не предсказал. Круто, что на малых экранах все еще сохраняется шанс увидеть что‑то абсолютно невиданное, до мурашек сумасшедшее.

Мы живем во времена, когда самые выдающиеся сериалы не просто сравнимы по степени кинематографичности с большим кино, а часто его на порядок превосходят. Взять «Рипли» — авторский долгострой оскароносного сценариста Стивена Зейллиана. Когда последний раз вы видели в кино такой нарочито жестокий нуар, снятый в таком эффектном высококонтрастном HD с такими пижонскими операторскими выкрутасами? В «Городе грехов» двадцать лет назад?

Увы, «Рипли» — скорее исключение из правил, нежели начало нового тренда: подписчики Netflix ни визуальное решение, ни глубокую психологичность похождений психопата не оценили, и возможность продолжения выглядит крайне маловероятной. В 2019 году, на момент анонса сериала кабельным каналом Showtime, сценарист Зейллиан озвучивал планы экранизировать весь цикл романов о Рипли. Но с тех пор канал фактически канул в Лету (слился со стримингом Paramount+), и сериал переехал на Netflix, где был брошен в свободное алгоритмическое плавание без спасательного круга. Да, работы режиссеров на малых экранах — все еще абсолютные заложники чисто технических правил и форматов, но оттого и редкие бриллианты, похожие на искусство, тут ценнее.