«Игра престолов» с бластерами: чем поражает «Дюна: Часть вторая», мало похожая на книгу

Дом Атрейдесов пал. Чудом спасшиеся из лап Харконненов — барона Владимира (Стеллан Скарсгорд) и его племянника Раббана (Дейв Баутиста), — Пол (Тимоте Шаламе) и его мать леди Джессика (Ребекка Фергюсон) прибились к племени фрименов. Вождь племени Стилгар (Хавьер Бардем) настаивает на том, чтобы обладающая ведьминскими способностями ордена Бене Гессерит беременная Джессика стала Преподобной матерью, а Пол заглядывается на фрименку Чани (Зендая) и берет себе прозвище Муад’Диб в честь пустынной мышки.

Кроме Стилгара, никто, включая самого Пола, не верит в то, что он мессия. Но открывающиеся в юноше сверхспособности говорят об обратном. Вскоре Муад’Диб превращается не только в грозного фримена, оседлавшего огромного песчаного червя Шаи-Хулуда и ведущего на Дюне партизанскую войну против Харконненов, но и в лидера, за которым готовы идти и северные, и южные племена. Слава о его подвигах доходит до ушей Падишах-Императора (Кристофер Уокен), его дочери принцессы Ирулан (Флоренс Пью) и ордена Бене Гессерит, служительницы которого понимают, что Пол может оказаться Квисатцем Хадерахом — сверхчеловеком. Поэтому гессеритки решают сделать своего Квисатца Хадераха — из другого племянника барона Харконнена, Фейд-Рауты (Остин Батлер из «Элвиса»). Грядет большая битва за Арракис, в которой решится судьба галактики.

Довольно символично, что с разницей в месяц в мировой и российский прокат вышли новые экранизации «Дюны» и «Мастера и Маргариты». Общее у этих произведений не только то, что они затрагивают тему мессии, мученичества, религии, веры и любви, но и то, насколько похожи три голливудские и три отечественные экранизации великих романов Фрэнка Герберта и Михаила Булгакова. Первые их постановки были многострадальными: «Дюна» Дэвида Линча в 1984 году страшно провалилась в прокате и была разорвана на куски критиками, а «Мастер и Маргарита» Юрия Кары был снят в 1994 году, но на экраны вышел только спустя 17 лет. Вторые — буквалистскими: сериалы Джона Харрисона и Владимира Бортко начала и середины нулевых были сделаны с большим уважением к своим литературным первоисточникам (Харрисон хоть местами и переписал роман Герберта, но сохранил его дух, месседж и, главное, структуру, а Бортко практически дословно перенес на экран Булгакова). А третьи — ревизионистскими: Дени Вильнев и Михаил Локшин мало что оставили от книжек, сняв на их основе свои истории.

И если Локшин придумал для Булгакова новую форму (его фильм не совсем экранизация «Мастера и Маргариты», а рассказ про то, как Мастер пишет это произведение), то Вильнев радикально переосмыслил содержание гербертовского романа. Поскольку об особенностях второй «Дюны»«Дюна: Часть вторая» — экранизация второй половины одноименного романа. невозможно говорить без пересказа сюжета, то имейте в виду, что дальше будет очень много спойлеров!!!

Один из ключевых поинтов гербертовского романа заключается в том, что это научная фантастика, действие которой происходит в средневековом сеттинге, — этакая «Игра престолов» с бластерами (хотя у Вильнева их не так много: герои больше отдают предпочтение холодному оружию). По сюжету после восстания машин в межгалактической империи царит феодализм, герцоги и бароны управляют целыми планетами, а наука тесно переплелась с колдовством. Именно в таком одновременно архаичном и футуристичном мире, с одной стороны, оказывается возможен махди, Лисан аль-Гаиб, а по сути мессия, с другой — Квисатц Хадерах, сверхчеловек, а, по сути разумный компьютер. Герберт насытил роман мифологическими архетипами, ориенталистской символикой и большим количеством идей.

Многие из них до сих пор выглядят актуально, поэтому и спустя 60 лет романОтдельной книгой «Дюна» вышла в 1965 году — до этого было несколько журнальных публикаций. производит сильное впечатление. Герберт никого не идеализирует, рисует объемных, интересных героев и по большей части пишет античную трагедию (неспроста же фамилия главного героя АтрейдесФамилия Атрейдес отсылает к древнегреческой династии Атридов, представители которой участвовали в походе на Трою. ), в которой протагонист отчаянно, но безуспешно противостоит своей судьбе — как бы сказали древние греки, Року.

Для этого он превратил мать Пола леди Джессику в религиозную фанатичку, которая отчаянно жаждет того, чтобы ее сын стал Квисатцем Хадерахом (в книге она, наоборот, сильно сожалела о том, что его постигла такая участь, и во всем поддерживала отпрыска). Для этого он усилил роль возлюбленной Пола фрименки Чани, которая в фильме превратилась в голос разума и моральный камертон (в книге она была просто боевой подругой, преданной наложницей и матерью его детей).

Для этого он разделил фрименов на северные и южные племена. В книге между ними не было существенной разницы. В фильме северяне, к которым принадлежит Чани, — атеисты, которые живут в какой‑то социалистической утопии. А южане, к которым относится наставник Пола Стилгар, — религиозные фундаменталисты наподобие игиловцев*, которые ждут прихода мессии и в любой момент готовы устроить вселенский джихад.

Учитывая то, что заклятые враги Атрейдесов Харконнены олицетворяют собой нацистов (их монохромная планета Гьеди Прайм со злым бароном Владимиром во главе похожа на Третий рейх), получается, что Муад’Диб ведет игиловцев* против нацистов — сильный ход! Сильнее разве что только было превратить Харконненов в лысых скинхедов (в экранизации Харрисона они, скажем, были рыжими, а аллюзии на нацизм менее лобовыми).

Понятно, что троп «белый спаситель» страшно устарел. И сам герой Тимоте Шаламе относится к нему с нескрываемой иронией. Но, чтобы ни у кого не осталось сомнений в том, что колониализм — это плохо, прогрессивные темнокожие и смуглые фримены постоянно троллят Пола по поводу того, что он мессия. Эти шуточки плохо ложатся на трагичный вайб истории, сбивают настрой и часто выглядят как вставной зуб. Но очевидно, что без юмора семейный блокбастерВозрастной рейтинг «Дюны: Части второй» 12+. просто не может обойтись.

Понятно, что Харконнены — злодеи, но у Герберта им нельзя было отказать в иезуитской изобретательности. Тут же барон Владимир больше похож не на интригана, а на дымящую гусеницу из «Алисы в Стране чудес». Его племянник Раббан — на злую версию Дракса из «Стражей Галактики» (даром что играет его все тот же Дейв Баутиста), а другой племянник, Фейд-Раута, — на Элвиса Пресли и солиста группы Shortparis Николая Комягина, до того как тот отрастил волосы (у Линча Рауту, кстати, играл Стинг, а в несостоявшейся экранизации Алехандро Ходоровского должен был Мик Джаггер).

Понятно, что детерминизм, предопределение выполняли важную роль и у Герберта, но у него Пол не превращался в злодея, когда узнавал, что наполовину Харконнен (страшная правда заключалась в том, что его мать была тайной дочерью барона Владимира). Тут же после обретение этого знания Муад’Диб начинает вести себя так же пафосно и по-злодейски, как его заклятые враги. Еще одно упрощение, к которому склонен режиссер.

А может, все дело просто в том, что глобально кино, в отличие от литературы, более грубое искусство, поэтому Вильнев полагается не на диалоги (которые ненавидит), не на сложных персонажей (к которым никогда не тяготел), а на доходчивые образы и музыку Ханса Циммера. Его «Дюна» поставлена с таким оперным апломбом, что, в отличие от «Звездных войн», это не ироничная, а самая настоящая космическая опера. Будь воля Вильнева, он бы, наверное, снял фильм вообще без слов, но такой формалистский подход вряд ли бы нашел понимание у массового зрителя. А тут зрители, надо думать, останутся в восторге, потому что во второй части «Дюны» в лошадиных дозах есть то, что в первой было в гомеопатических, — экшн.

Книжка Герберта была про политику, практически все битвы оставались за кадром — даже финальная за Арракин, столицу Арракиса. У Вильнева, наоборот, между разговорами на экране творится непрекращающееся мочилово. Экшн поставлен так лихо, что не отвести глаз, — ну что ж, все верно: оставим диалоги для телевидения, а на большом экране будем наслаждаться эйзенштейновским монтажом аттракционовРежиссерский метод, в котором объекты, идеи и символы показаны в столкновении, для того чтобы оказать интеллектуальное и эмоциональное воздействие на зрителя. Автором метода является советский режиссер Сергей Эйзенштейн. и как всегда изумительной операторской работой Грега Фрейзера. Огромными песчаными червями и визионерскими пейзажами Дюны. И конечно, невероятным звуковым сопровождением, которое вдавливает в кресло.

Если «Дюна» соберет миллиард, то появится надежда, что таких масштабных сайфаев будет становиться больше — вместо надоевшим всем супергеройских кинокомиксов. Благо материала для экранизаций много: только у самой «Дюны» есть аж пять сиквелов (вторая и третья книги, «Мессия Дюны» и «Дети Дюны», были экранизированы лишь раз — в сериале 2003 года). Так что снимать есть что. Особенно интересно, как Вильнев поступит с детьми, ведь в фильме сестра Пола Алия-от-Ножа даже не родилась, а сыгравшая ее взрослую версию Аня Тейлор-Джой появилась в видениях и всего на несколько секунд, поэтому скрыть ее роль в картине было несложно. Что касается Пола и Чани, то герои Шаламе и Зендаи расстались на такой минорной ноте, что только один Шаи-ХулудТак называют огромного песчаного червя в «Дюне». знает, будут ли у них дети.

* «Исламское государство» — террористическая и экстремистская организация, ее деятельность в России запрещена.