В подозрительно сухих глубинах амазонских джунглей пара натуралистов (Керри Бише и Тахар Рахим с пижонским розовым зонтиком) не могут поделить волшебного паука. Слово за слово, звучит выстрел, пуля входит в сердце беременной натуралистки, а ее партнер сбегает с желанным членистоногим. Племени людей-пауков, живущих в джунглях (нет времени объяснять), приходится срочно принимать роды у умирающей женщины. Так появляется на свет Кассандра Уэбб (Дакота Джонсон) — супергероиня, спустя 30 лет работающая шоферкой скорой помощи и открывающая в себе паучье чутье после падения с моста и клинической смерти на работе. Теперь во всех непонятных ситуациях она подгадывает, в какой комнате будет стоять враг, чтобы, сломав стену, переехать его машиной прямо в помещении.
Весь интернет сейчас соревнуется в том, кто напишет самый абсурдный пересказ сюжета «Мадам Паутины». Однако правда состоит в том, что пика абсурда в духе «Комнаты» Вайсо кино достигает в этих первых сценах с фейковыми джунглями, розовым зонтиком и туземцами-спайдерменами, карабкающимися по деревьям.
Дальше будут еще дурацкие фразочки (диалог супергероини с котом, продолжающий традиции «Hi, doggy»: «Нам, брошенкам, нужно держаться вместе! Ого, кто это здесь такой голодный»), тональные несостыковки (обращение к фото мертвой матери: «Надеюсь, пауки того стоили, мама!») и прочие неуместности («У тебя артериальное давление чуть выше, чем у мертвой рыбы», — говорит партнер после чудесного спасения коллеги). В целом же канва сюжета — тот самый натуралист-психопат хочет убить трио девочек-подростков (Сидни Суини, Изабела Мерсед, Селеста О’Коннор), которые в будущем, согласно видениям, вырастут в женщин-пауков и убьют его, — вполне укладывается в стандарты бредятины, по которым работает супергеройский жанр, в последнее время заигравшийся в мультивселенные и временные парадоксы. В пересказе это, может, и забавно, но в кинозале просто до одури скучно.
Не вините исполнителей, вините систему. Да, Рахим с его шаблонным «злодейским акцентом» и Джонсон с растерянным выражением лица дурочки-милахи абсолютно ужасны. Но, справедливости ради, эти диалоги не смогли бы убедительно разыграть никакие оскароносные артисты, включая Патрицию Аркетт и Николаса Кейджа из «Воскрешая мертвецов» Скорсезе — Шрейдера, к которым «Мадам Паутина» делает навязчивые отсылки. Бедная режиссерка Эс Джей Кларксон, дебютирующая в кино после двадцати лет работы на ТВ (телефильм 2010 года не в счет), тоже просто выполняет, как умеет, свою работу. Система же — это те тренды, которые формировались в развлекательном голливудском кино последние десять лет, а в 2024 году окончательно превратились в тыкву.
Теперь уже всем понятно, что бесконечные спин-оффы и приквелы не приумножают, а уменьшают степень развлекательности контента. Супергеройская лихорадка привела к тому, что в этом году в прокат выходят сразу три фильма про второстепенных героев «Человека-паука» («Мадам Паутина», «Веном-3», «Крейвен-охотник»), причем первый из них — фактически приквел приквелаГики обратят внимание, что второплановые герои фильма — молодые Бен и Мэри Паркер, дядя и мама Питера Паркера соответственно. Обычные же зрители вряд ли поймут, что родившийся в конце младенец — это сам Человек-паук, ведь его имя так и не произносится вслух.. И Паутина, и женщины-пауки успевают лишь один раз примерить латексные костюмы накануне финальных титров. А кинопилот, лишенный полноценной истории, лишь намекает на будущие красочные приключения, которые нам вряд ли предстоит увидеть. А еще говорят, что фестивальное авторское кино — «медленное» и «без сюжета»!
Есть и другие тренды, весь абсурд которых обнажает «Мадам Паутина». Феминистский эмпауэрмент тут доходит до того, что вдохновляющей мы должны считать концовку, где под эпичную музыку супергероиня сидит ослепшая и парализованная. В итоге адекватная реакция — черные смешки. В какой‑то момент в фильме играет R’n’B-хит из нулевых «Scandalous» группы Mis-Teeq. Трек, известный чуть ли не в первую очередь из‑за идиотской сцены из «Женщины-кошки» с Халле Берри, играющей в баскетбол (просмотров не намного меньше, чем у официального клипа). Может, все это не днище, а постироничное осмысление китч-эстетики нулевых в духе «Солтберна»? Увы, такой трактовке мешает тот простой факт, что француз Питоф, пионер цифрового модерна, реально знал толк в китче, иронии и прочих извращениях, когда снимал «Женщину-кошку», и в целом на несколько порядков более компетентен как визуальный художник, чем телеремесленница Кларксон.
Но как так получилось, что некомпетентная постановщица получила доступ к 80 миллионам долларов бюджета? Дело в том, что во время любой лихорадки (пузыря, тренда, бума) базовые редакторские фильтры резко ослабляются. И речь не только о буме супергероики, до этого похожие дикие провалы случались и на исходе популярности пеплумов и вестернов. Или взять, к примеру, продолжающиеся стриминговые войны. Apple с ее триллионной капитализацией готова давать бюджеты вообще любому мало-мальски видному постановщику. В результате на экраны выходит «Аргайл: Супершпион» Мэттью Вона — абсолютно несмотрибельный боевик с ценником в четверть миллиарда, на вечерней премьере которого мы с женой были единственными зрителями. По сравнению с ним «Мадам Паутина» не так уж и безнадежна — компанию мне и жене на сей раз составила парочка на последнем ряду и дед с двумя литрами пепси (так вот на кого нацелен весь этот продакт-плейсмент — тут даже злодея фильма убивают не героини, а гигантское лого «Пепси»).
У «Аргайла» и «Мадам Паутины» есть удивительное сходство — это чуть ли не первые в истории голливудские боевики, павшие жертвой не сценария, не актерской игры и не режиссуры, а монтажа. В кои-то веки даже дорогим экшном не удастся насладиться из‑за по-настоящему бесящих монтажных приемов, на которых почему‑то решили выстроить целые фильмы. В «Аргайле» героиня всю дорогу воображает, что Сэм Рокуэлл — это Генри Кэвилл, и в результате зритель не видит толком, как дерется и тот, и другой. В «Паутине» героиня воображает, что видит несколько секунд будущего, а зритель вынужден наблюдать за шизофреническими экшн-сценами, будто пропущенными через шредер и склеенными заново. Идиотские дорогие боевики Голливуд снимал всегда, но еще никогда не было такого, что их физически невозможно смотреть.
В эпоху соцсетей и Rotten Tomatoes, когда репутация плохого фильма уничтожается за секунду, смотреть это кино, впрочем, никому, кроме критиков, и не придется. Даже немного жаль — каким‑нибудь младшеклассницам понаблюдать за боевыми девчонками чуть постарше могло бы быть интересно.
Никиты Лаврецкого
