«Нам бы погоревать вместе»: как Shortparis пытались избегать политики, но не смогли

«А что ты самое яркое помнишь о родном Новокузнецке?» — спрашивает журналист «Сноба» фронтмена Shortparis. Николаю Комягину 32 года, совсем недавно у его группы вышел долгожданный релиз «Так закалялась сталь», воспетый критиками и утвердивший Shortparis в статусе одной из наиболее ярких команд на российской сцене. «Помню, как меня во дворе полтора часа били ногами», — вспоминает Комягин.

В Новокузнецке он не живет уже давно: девять лет назад первый состав Shortparis переехал из «культурно плоского города со стрельбой и мордобоем» в Петербург. Воспоминания о малой родине, то и дело прорывающиеся в разговорах с прессой, рисуют типичную картину жизни российского региона в девяностые: маленький город, пацаны с «ножичками» во дворе, постсоветская культурная пустота, «острог и недотайга».

Культурная пустота Новокузнецка начала заполняться с приходом нулевых: экономический рост реанимировал многие сферы общественной жизни, включая музыку. Доступное как никогда оборудование, инструменты и новые студии звукозаписи запустили по всей стране волну новых групп, вдохновленных успехом первых «альтернативщиков» — Jane Air, Amatory, Neversmile, Silence Kit и других артистов. Не отставали от тренда и наши герои: Комягин, уже побывавший вокалистом в нескольких локальных командах, вместе с гитаристом Александром Иониным и другими музыкантами собрал первый прообраз Shortparis — альтернативную группу Sound Wave.

Sound Wave звучали и выглядели крайне типично для своего времени: вплетая русские слова в английский текст, солист с розовой эмо-челкой смешивал речитатив с мелодичным вокалом, пока музыканты на бэке перепрыгивали с ню-метала на джаз-фьюжен. По первому впечатлению группа совершенно заурядна и воплощает собой образ типичной альтернативы из региона. Но кое‑что особенное в звуке Sound Wave все-таки есть: узнаваемая гитара Ионина, которая впоследствии станет важным элементом музыки Shortparis.

Спустя некоторое время, следуя за модой, музыканты сменили формат. На место альтернативы пришел «заурядный инди-рок» — все еще на английском языке и с претензией на зарубежный образец. «Мужики, ЕР зачетное!!!!! Материал не боян!!!!! Разве что в Кемерово с живым барабанщиком намного живее и интереснее, и как с эффектиками заморачиваетесь онлайн!!!!!» — первая аудитория во «ВКонтакте» не скупилась на проявление чувств и весьма верно подмечала отличительные особенности новокузнецкого квартета. В Fools On Time Square можно расслышать и разглядеть первые ростки Shortparis: тот самый «живой» барабанщик и «эффектики», эмоциональный вокал, переходящий на крик, более раскованные движения на сцене и второй барабан.

В эти годы группа начинает экспериментировать с визуальным языком и художественными образами: в промо EP «Nude Show» Fools On Time Square используют провокационный фотосет, то ли примеряя на себя образ Лоры Палмер, то ли косплея другой инди-рок — клип Foals на песню «Spanish Sahara». Но все-таки Fools On Time Square еще не арт-проект: музыканты не цитируют философов и не называют себя дадаистами, не экспулатируют акционизм и не одевают в обложку метафор скрытые смыслы.

Вместе с тем они активно привлекали к себе внимание всеми возможными способами: общались с поклонниками во «ВКонтакте», ездили с концертами по родному региону и пробивали выступления на заметных локальных фестивалях. Их музыку уже узнавали за пределами Новокузнецка, но до широкого слушателя она еще не дотягивалась.

Осознав, что пришло время двигаться дальше, музыканты пропали из публичного пространства на два года — чтобы сформировать «новый музыкальный язык». «Вы таки живы?», «Когда в Кемерово приедете?», «Будут новые песни? Чего‑то как‑то тишина в творчестве, что ли», — поклонники во «ВК» были откровенно растеряны. В 2012-м группа вернулась с ответом — сменив имя, место жительства и частично состав.

Первая запись, которую удается найти на странице Shortparis во «ВКонтакте», датирована 18 апреля 2012 года — это анонс небольшого концерта. У поста всего десять лайков, а у группы — ни одного релиза и все еще старый, новокузнецкий состав. Паблик постепенно пополнялся записями живых выступлений, среди которых — примечательный сет в онлайн-шоу «BalconyTV». На питерской крыше Комягин, Ионин и Лесников в акустическом формате исполнили первый сингл Shortparis «Amsterdam» — признание в любви к городу на неуверенном французском, вдохновленное смесью французского шансона и русского романса. После чего традиционно ответили на вопросы ведущего Данилы Холодкова: вскоре он станет вторым барабанщиком и шоумейкером Shortparis.

Холодков, к тому моменту отметившийся в ряде легендарных нынче групп, среди которых Padla Bear Outfit и «Лемондэй», помог новокузнецкому трио влиться в питерскую тусовку. Shortparis присоединились к культурному движению «Собор» вместе с «Электрофорезом», все той же «Лемондэй» и Slow Suicide. Именно тогда в творчестве Shortparis появляются первые намеки на перформативное искусство, акционизм и совриск. «СОБОРная творческая интеллигенция делает попытку переосмыслить современное искусство, обращаясь к истокам русской культуры», — говорилось в релизе объединения.

Впрочем, с истоками именно русской культуры у Shortparis не складывалось — песни все еще исполнялись на английском и французском, а в референсах к трекам и клипам музыканты указывали Жака Бреля, Мадонну и Милен Фармер. К своим постам и анонсам концертов группа непременно добавляла хештег #аудиотеатр, намекая аудитории, что от выступлений стоит ожидать нечто большее, чем просто живую музыку: как минимум — драматичный эмоциональный перформанс, как максимум — акцию с претензией на дадаизм. Примерно с этих пор дадаизм вообще будет часто мелькать в интервью и публичных высказываниях группы: через его иррациональные методы и бессистемность Shortparis будут объяснять свой подход к написанию музыки.

Одним из наиболее ярких перформансов того времени стала «Акция 24» в круглосуточном продуктовом магазине. Shortparis отказались от идеи продавать билеты через кассу, предложив зрителям получить пригласительный на Мальцевском рынке — приобретая товар в конкретном лотке. В это же время группа начала использовать манифесты как декларативный инструмент. «Акцию 24» предварил как раз такой текст: Shortparis пообещали превратить концерт в один большой «пир потребления», «смешать группу с обыденными товарами на прилавке». К аллюзиям на французский шансон и русский романс добавились цитаты философов и историков искусства. Shortparis использовали каждую возможность показать публике, что претендуют на нечто большее, чем статус очередной группы «новой русской волны».

В 2015-м Shortparis наконец устали от текстов на иностранных языках — новый сингл фиксировал рефлексию по малой родине на русском языке. «Самый первый сингл назывался „Амстердам“, а теперь — „Новокузнецк“. Это для нас очень осмысленный шаг», — признается Комягин. «Новокузнецк» отличался от всего, что было до. Впервые со времен «Собора», манифестировавшего обращение к русской культуре, Shortparis сделали это на практике. Вскоре этот прием станет едва ли не ключевой художественной особенностью группы.

Осенью того же года Shortparis масштабировали перформанс до мини-тура и начали заигрывать с политическим контекстом, а точнее — с его отрицанием. «Перформанс длительностью в 15 дней» путешествовал по украинским городам и завершился в единственном российском городе на маршруте группы — Санкт-Петербурге. Провокационная афиша со вписанным в российский загранпаспорт маршрутом закономерно интересовала журналистов. «Мы сделали максимально непонятный знак, отказываясь вкладывать в него что‑либо. Его интерпретации бесконечны. Мы совместили знаки полярных ныне систем, чтобы выявить их воздействие на восприятие людей и тем самым, возможно, деконструировать действие пропаганд. <…> Перформанс, доводя себя до абсурда (изначально мы даже хотели поставить на обложку турецкий или итальянский флаг), обнуляет себя, он попросту бессмысленен! Он изначально сконструирован так, чтобы обойти любую политическую позицию, и тем самым перформанс тематизирует актуальную проблему», — объяснял очередную дадаистскую задумку группы Комягин.

Еще больше озадачивал и выбор французского языка для названия тура и одноименной песни. «Просто называя имя страны, в которой живешь, ты тут же оказываешься по одну из сторон некоего фронта. Но что, если ты аполитичен? — рассуждал Комягин. — В этом смысле уход от позиции — сознательный переход на французский язык. Текст не имеет отношения к политике и, честно говоря, в данном случае вообще лишен смысла. Значение имеет только сам жест именования на французском как поиск адекватного языка, и это достаточно самоиронично. Это демонстрирует нашу неспособность высказаться на великом могучем».

Впрочем, скоро Shortparis эту неспособность преодолеют. Альбом «Пасха», вышедший спустя два года, почти целиком состоял из песен на русском языке, наполненных личной рефлексией вместо абстрактного сторителлинга. «Возникла определенная внутренняя потребность высказаться иначе. Само обращение к английскому и французскому языкам тогда скорее было связано с некоторой личной и музыкальной незрелостью», — признавался Комягин, объясняя лингвистический транзит группы.

С выходом клипа на песню «Страшно» в 2018 году популярность Shortparis становится массовой. Построенное на теме общественной тревоги видео эксплуатирует понятные и знакомые каждому, кто хотя бы изредка заглядывает в новостные сводки, символы: школьные шутинги, терроризм, подростковые протесты, стереотипы о мигрантах и религиозные процессии. Публичный резонанс — лучший маркетинг: с этой песней Shortparis придут на «Вечерний Ургант», сценарные триггеры клипа станут разбирать в научно-популярных журналах, медиа наперебой начнут задавать вопросы о символизме и политических высказываниях.

Рассуждая о том, почему именно этот трек включают на оппозиционных митингах, Комягин не без гордости скажет: «Это значит, что мы написали манифест. Не политический, манифест времени. Он отражает ощущения поколения — в данной точке географической и временной. Это саундтрек жизни в России 2019 года, один из саундтреков. И это кайфово. Это не выступление против Путина, это социальный клип. И то, что публика делает что угодно с этим продуктом, это круто. Но не понимаю, при чем тут оппозиционность».

Закрепив за собой образ «аполитичной политической группы», Shortparis порождают многочисленные претензии к собственной искренности. «Массовый потребитель либо требует от нас политической повестки и четкой позиции, которую мы должны занять, — либо левые, либо правые, либо может пытаться нас укорить в попытке игры на конъюнктуре. Но этого откровенно с нашей стороны нет», — признается Комягин в интервью. С ним согласен Холодков: «Мы оперируем чуть более широкими понятиями, нежели конкретные события. Как я воспринимаю как раз слово „конъюнктура“: что‑то произошло, и тут же артист отреагировал конкретно на тему этого события, отрефлексировал, и все. В случае с нашей группой процесс совершенно не запускается событием. Сначала генерируется идея, снимается клип, туда вкладываются какие‑то знаки, и только после этого эти знаки с прошествием времени [считываются]».

Следующие видеорелизы, впрочем, заставляют заподозрить группу в лукавстве: «Так закалялась сталь», «КоКоКо/Структуры не выходят на улицы», «Говорит Москва», «Двадцать» продолжат наследовать традиции «Страшно», используя в качестве художественного инструмента образы диктатуры, милитаризма, социальной нестабильности, тревоги, протестов, революций и насилия. Подобной риторикой будут наполнены и полноформатные альбомы — «Так закалялась сталь» и «Яблонный сад». Впрочем, вскоре старые песни зазвучат совершенно иначе.

В марте 2022-го группа выпускает клип на новую версию «Яблонного сада» с одноименного альбома. Вместе с Shortparis песню исполняет Хор ветеранов ВОВ и военной службы им. Ф.М.Козлова. К концу видео ярко-красные яблоки хоронят под снегопадом. Релиз выходит в непривычной для группы манере — без лишних слов и манифестов, что совершенно не мешает поклонникам считать позицию музыкантов через знакомые художественные приемы. Сразу после релиза видео Shortparis объявляют тур по России. «Сколько бы мы ни старались „развлекать“ вас на своих выступлениях, нам это никогда не удавалось. Более того, мы чувствуем в концертной деятельности возможность единения определенного сообщества, рождения внутри него чувства солидарности и поддержки», — говорится в анонсе. «По стране сейчас рассеяны сотни тысяч фрустрированных людей, чьи ценности разбиты в пух и прах. И нам бы с ними всеми как‑то поговорить, нам бы собраться, нам бы как‑то успокоить друг друга, погоревать вместе, — говорит Комягин в интервью каналу „ещенепознер“. — Кучу лет Shortparis существовали в отрыве от слушателя, нам было плевать на коммуникацию, мы дразнили аудиторию. А сейчас хочется [коммуницировать], это мое истинное желание».

И вновь не обходится без акционизма: во время концертов Shortparis выводят на экран вопросы из социологического опросника «Как прекрасен этот мир»: «Влияет ли религия на ваше поведение либо образ жизни?», «Вам важно, чтобы ваш голос слышали?», «Что является главной ценностью в жизни современного человека?». Таким образом, Shortparis предлагают зрителям разделить коллективный опыт горевания и говорения. «Исторический контекст болезненно изуродовал не только название анкеты, но и любой нейтральный вопрос о любимом цвете, жизненных ценностях и тем более об опыте насилия, — объясняет группа. — В каждом городе зрители ведут себя по-разному: иногда они молчат и отстраняются, иногда начинают скандировать всем залом одну общую фразу, только увидев на экране первую строчку нашего сообщения „мы хотим говорить вместе с вами“. Так порой мы приносим с собой ответ или отвечаем авансом, еще до каких‑либо заданных вопросов».

Тут снова стоит вспомнить о пресловутом дадаизме, аллюзиями на который пестрели первые интервью и манифесты Shortparis. Возникшее в разгар Первой мировой войны движение рефлексировало ужас происходящего через нарочитую демонстративность искусственных методов. Само название «дада», совершенно бессмысленное, с одной стороны, и подразумевающее полную свободу трактовки с другой, намекало аудитории на иносказательность дадаистского искусства и заведомую невозможность прямых рациональных высказываний. «Для нас искусство не самоцель. Это возможность истинного восприятия и критики того времени, в которое мы живем», — говорил основоположник течения Хуго Балль. Приняв на веру озвученную приверженность этим принципам, легко понять, что Shortparis никогда и не обещали проговаривать свою позицию. Заняв претенциозную позу, Shortparis критикуют реальность единственно знакомым им методом, достигая, пожалуй, своей основной цели — спровоцировать аудиторию на совместное переживание.

Впрочем, даже иносказательному языку, за который так часто критикуют группу, не удается спрятать Shortparis от радаров цензуры. В апреле 2023-го, в самый разгар российского тура, группа подверглась критике общественников: глава краснодарского отделения движения «Царьград» Никита Изюмов обвинил музыкантов в «русофобии» и потребовал отменить грядущее выступление.

«У нас была довольно нервная встреча на „Ленфильме“. Мы себя изначально чувствовали некомфортно. Потом, когда уже подружились с персоналом, они тоже говорили, что мы на них странное впечатление произвели — какого‑то сырого материала, не из индустрии, они не понимали, как на нас реагировать, и наши реакции были для них непредсказуемыми», — описывает Николай Комягин знакомство группы с Кириллом Серебренниковым. 2018-й в хронологии Shortparis отмечен не только прорывом «Страшно»: в этом году выходит новый фильм Серебренникова «Лето», где группа исполняет запоминающийся экспериментальный кавер на Дэвида Боуи. «[Серебренников] нам дал рефрен, объяснил место этого трека в фильме. Единственное, что он сказал: „Пожалуйста, не делайте драматичный трек“. Мы все сделали как хотели — холодный, с ускорением, хотя он весь медленный. Но выполнили просьбу не делать драматичным», — говорит о сотрудничестве Холодков. Несмотря на то, что, по мнению солиста Shortparis, песня не получилась, сам режиссер остался в восторге. «Надеюсь с ними сотрудничать и дальше и надеюсь, что мы с ними сделаем что‑то интересное в кино», — говорит Серебренников в шоу «Афиши Видео» «Узнать за 10 секунд».

Надежды оправдаются: в 2022-м Shortparis запишут саундтрек к новому фильму режиссера — «Жена Чайковского». Группа также напишет музыку к театральной постановке «Гоголь-центра» (некогда находящегося под руководством Кирилла) по пьесе Андрея Вознесенского «Берегите ваши лица» и выпустит его в формате мини-альбома «Зов озера». В 2023-м будут ходить слухи об участии Shortparis в еще одном проекте Серебренникова — байопике Эдуарда Лимонова.

Сотрудничество с Серебренниковым открывает новый уровень для Shortparis: к музыке и акционизму в полной мере добавляется работа в кино — причем не только в качестве композиторов. В 2019-м фронтмен группы исполняет главную роль в короткометражке Олеси Яковлевой «Сложноподчиненное». Олеся, выступавшая в том числе как второй режиссер нашумевшего клипа «Страшно», рассказывает: «Я сначала услышала Shortparis, потом посмотрела записи концертов. Подумала: „Господи, что это, я такого никогда не видела“. А потом я услышала в каком‑то интервью, что Коля на тот момент еще работал учителем в школе. А у нас как раз история про учителя, я подумала, что это знак».

Короткий метр попадает в специальную программу Каннского кинофестиваля (технически для Shortparis это второе попадание в Канны — уже упомянутое «Лето» получило приз за лучший саундтрек), что в очередной раз помогает Shortparis перекочевать со страниц музыкальных обзоров в раздел кинокритики. В какой‑то момент кинокарьера Shortparis принимает совершенно неожиданную форму, и Комягина, чью внешность так часто сравнивают с образом Маяковского, даже приглашают сыграть поэта в фантазийном сериале Данилы Козловского «Карамора».

Запущен эффект домино: музыка Shortparis звучит чуть ли не в каждом втором кинопроекте — от сериалов на онлайн-платформах до независимого кино. Не последнюю роль в этом играет уже упомянутый околополитический образ группы: самые знаковые кинопроекты так или иначе связаны с остросоциальными темами и опальными персонажами, будь то сериал «Фишер» о поимке маньяка в перестроечные времена или сюрреалистическая драма «Капитан Волконогов бежал» о функционере НКВД, пытающемся добиться прощения у одной из своих жертв, чтобы не попасть в ад. У «Волкогонова», к слову, с Shortparis вообще много общего: критики не раз писали, что эстетика фильма во многом напоминает поздние клипы вроде «Говорит Москва», где образы соцреализма перемешаны с духом советского авангарда, а Антон Долин* отмечал, что главный герой выглядит как приглашенный участник группы. Shortparis закрывают фильм своим кавером на «Полюшко поле»: спустя год после дебюта фильма на 78-м Венецианском кинофестивале трек выйдет на злободневном релизе «Новое новое» — последнем EP, записанным вместе с клавишником Александром Гальяновым. Сам «Капитан Волконогов» до российского проката так и не доберется.

* Антон Долин включен Минюстом в реестр иноагентов