«Пример интонации» в «Севкабель Порту»: гид по главному кинофестивалю лета

Сталин, Гитлер, Черчилль и Муссолини встречаются в компьютерном авраамическом чистилище (в качестве ориентира есть камео Иисуса) и многословно бредят — каждый на своем языке (в частности Сталин — на грузинском). Что это — оккультный хоррор или советский анекдот? На самом деле и то, и другое сразу. Александр Сокуров, чей флирт с жанром ужастика (буквально все его фильмы 1990-х — оды смерти) и кинокомедией (что есть бодание Сокурова с фотографией Толстого во «Франкофонии», если не стендап?) долгие годы оставался незамеченным, снял одновременно свою самую страшную и смешную картину (находится даже место буквальному сортирному юмору). Несмотря на то что «Сказка» готовилась несколько лет, смотрится она как тревожный сон, навеянный настоящим историческим моментом. Здесь не стоит искать скрытый смысл, достаточно просто наслаждаться гротескным отражением на экране наших общих фантазий о том, что происходит с душами власть имущих.

Н.Л.

Дуб — дерево. Роза — цветок. «Снегирь» — судно. Смерть неизбежна. Тут где‑то еще должна быть фраза про то, что Россия — наше отечество, но в том-то и дело, что в новом фильме Бориса Хлебникова, снятом по сценарию Наталии Мещаниновой, «Снегирь» — это и есть Россия. Ее макет в миниатюре. По сюжету парочка зумеров из морской академии проходит практику на рыболовном судне, однако эта водная прогулка обернется для них настоящим испытанием. Отправившись в море, режиссер тихих драм снял не только свое самое масштабное на данный момент кино (про схватку моряков с Нептуном), но и поставил ребром ряд острых, неудобных вопросов, главный среди которых: можно ли подвигом выписать себе индульгенцию против чудовищного преступления? Хлебников не дает ответа, но нет ничего удивительного в том, что фильм заканчивается круговой порукой молчания, ведь «рыбаки своих не бросают».

Е.Т.

Россия, 2023 год. Провинциальные подростки живут в бараках с буржуйками в окружении странных взрослых: среди них депрессивный мент, умирающий колдун да дворовой шизик, слышащий танцы в голове, — камео самого режиссера, эзотерика и математика Романа Михайлова. Все вместе ребята проводят время за дискотечными драками, и лишь самый тихий из них, скрывающий взгляд под черной челкой, общается с тем самым целителем. Когда колдун-старообрядец умирает, юноша пытается организовать отпевание, затем, получив отказ от всех местных попов, мастерит, как Данила Багров, самодельное кадило из жестяной кружки — разве что не под русский рок, а под русский трэп.

Михайлов показывает свой третий за два года полный метр — при этом четвертый и пятый фильмы уже тоже почти готовы. Это звучало бы страшно, если бы не тот факт, что все его работы на сегодняшний день — фактически не романы, не повести, а короткие рассказы (ну ладно, «Сказка для старых» — это все-таки сказка). «Наследие» длится чуть более часа, и это легкий, спокойный, умиротворяющий час: на месте фирменная цветокоррекционно-операторская работа Алексея Родионова (не путать с легендарным тезкой), превращающая все фильмы Михайлова в зимние сны. Такое причудливое, ни на что не похожее кино обречено быть гвоздем мировых фестивальных программ и списков на Letterboxd, но почему‑то фильмы Михайлова еще никому, кроме простых российских зрителей, не показывали — поспешите разделить это секретное сокровище.

Н.Л.

Всего лишь третий фильм Наталии Мещаниновой («Комбинат „Надежда“», «Сердце мира» и сериалы). Самая ее личная и отчасти автобиографическая работа. В канун Нового года девочка-подросток Мира (Таисья Калинина) отпрашивается у родителей на вечеринку со сверстниками, потому что устала терпеть домогательства отчима (Степан Девонин). А поскольку действие происходит в праздничную ночь, случится может что угодно. Важно отметить: «Секрет» не эксплуатационная семейная драма, которыми полнятся фестивали, а история взросления, в которой чудовищный абьюз — фон, а не содержание картины. Мещанинова деликатно погружается в бурю чувств и ураган эмоций, которые переживает девушка пубертатного возраста, остроумно лавирует между остросюжетными жанрами (от триллера до нуара), а еще лучше всех снимает подростковые вечеринки.

Е.Т.

Сепарация от родителей — тренд не только кавказского, но и мирового кино, но именно на Кавказе он достигает размеров античной трагедии, потому что там кулаки всегда сжаты, а объятия тесны. Дебютному фильму Малики Мусаевой не повезло выйти после «Тесноты» Кантемира Балагова и «Разжимая кулаки» Киры Коваленко, которые рассказывали про то же самое: про мучительную попытку сепарации от родных. Однако «Клетка ищет птицу» отличается от них по интонации. Это, что называется, «поэтическое кино» (хотя мне больше нравится термин «сенсорный, чувственный кинематограф»). В фильме нет как такового сюжета, но есть ощущения и острые переживания, которые Мусаева передает не хуже Терренса Малика.

Е.Т.

2015 год. После публикации громкого журналистского расследования об онлайн-группах смерти пара обычных следователей (бывалый — Алексей Серебряков, салага — Владимир Аверьянов) получают задание заново расследовать самоубийство школьницы. Чем дальше, тем более сомнительно звучит та самая публикация в газете, зато раскрывается все более сложная сеть личных отношений жертвы. Идут годы, расследование упирается в тупик, следователи с разной скоростью сходят с ума (один предпочитает чай с многочисленными пирожными, другой — пиво на обед). Никакой неожиданной концовки — только экзистенциальное опустошение.

В «Белом списке» моральная паника вокруг детских суицидальных культов в интернете становится основой не для банальной эксплуатации, а для эксплуатации изысканной — в жанре экзистенциального детектива. Тут есть отголоски «Воспоминаний об убийстве» или, скажем, его старшего брата-близнеца «Обещание» со сходящим с ума из‑за убийства девочки Джеком Николсоном. Видно, что насмотренные авторы (режиссерка Алиса Хазанова, сценарист Роман Волобуев) очень любят кинематограф, ведь на экране два часа мелькают синефильские оммажи — неловкие, аритмичные, но по-своему обаятельные попытки сделать «как у кумиров». Прошлый фильм Хазановой, англоязычный сюр «Осколки», был страннейшим фильмом всех времен, а тут, увы, странности на порядок меньше — «Белый список» снят по заказу стриминга «Кион». Остается лишь понадеяться, что после мировой премьеры на фестивале картина не повторит судьбу бекмамбетовской хоррор-экранизации истории с группами смерти «Я иду играть», так за два года после премьеры и не показанной на «Кионе».

Н.Л.