Самая «народная кинопремия» в России не отечественные «Золотой орел» и «Ника», о существование которых россияне в массе своей, кажется, даже не подозревают, а «Оскар». Пока в США рейтинги оскаровской телетрансляции продолжают неуклонно падать, у нас эта награда по-прежнему остается (по крайней мере, оставалась до недавнего времени) неопалимой купиной и золотым Граалем мирового кинематографа. Это подтверждают и внушительные просмотры «оскаровских» материалов на «Афише».
На «Оскар» было принято молиться и ревностно защищать его от всяких новшеств. Достаточно вспомнить, какой вой в сети поднялся пару лет назад, когда киноакадемия попыталась пойти в ногу со временем и слегка изменить правила отбора номинантов, чтобы на премии было чуть больше расового и гендерного разнообразия.
Как «Оскар» в России стал настолько любим — тема для отдельной колонки (у нас любят фетишизировать всякие награды: из музыкальных примеров достаточно вспомнить «Евровидение»). Но, как и «Евровидение», «Оскар» в России, кажется, в большей степени история не про искусство, а про спорт, азартное боление. А болеть в нашей стране умеют. Не столько за своих (обе номинации Андрея ЗвягинцеваРежиссер номинировался на «Оскар» дважды: в 2015-м с «Левиафаном» и в 2018-м с «Нелюбовью». были встречены без особого энтузиазма, а «Левиафан» вообще удостоился огромного количества хейта), сколько за «своих».
Нет в России более «народного актера», чем Леонардо Ди Каприо (по ощущениям, его победе на «Оскаре-2015» радовалась вся страна) и более «народных режиссеров», чем Гай Ричи, Квентин Тарантино и Мартин МакДона. Поэтому когда «Три билборда на границе Эббинга, Миссури» в 2018 году соревновались на «Оскаре» с «Формой воды» Гильермо дель Торо было очевидно, на чьей стороне окажутся симпатии соотечественников.
Вообще любовь к МакДоне у нас настолько сильна, что сценаристка Мария Изюмова под влиянием «Билбордов» написала целый сценарий фильма «Мама, я дома» Владимира Битокова. Кто знает, как сложилась бы ситуация, окажись картина Битокова на «Оскаре»! Но это все, конечно, фантазии, потому что в ближайшее время мы вряд ли увидим отечественные фильмы на вручении голливудской премии. Дело в том, что этой осенью Российский оскаровский комитет должен был выдвинуть картину, которая могла бы претендовать на номинацию «Лучший международный фильм» (ранее известную как «Лучший фильм на иностранном языке»), однако мнения среди кинематографистов по этому поводу разошлись.
Например, режиссеры Алексей Учитель и Андрей Кончаловский высказались за участие в предоскаровской гонке, несмотря на тревожную политическую обстановку в мире. А председатель Союза кинематографистов Никита Михалков (сам, к слову, лауреат «Оскара») заявил, что «делать это бессмысленно», и незадолго до этого предложил создать по аналогии с американской Евразийскую киноакадемию с наградой в виде бриллиантовой бабочки; работа над ней, кстати, уже ведется.
В итоге Российская киноакадемия впервые за 30 лет (до этого подобный случай произошел в 1993 году) не стала выдвигать фильм, а отечественный оскаровский комитет в знак протеста покинул его глава — режиссер Павел Чухрай. Его примеру последовали режиссеры Николай Досталь, Андрей Звягинцев и продюсер Сергей Сельянов. Что ж, самое время оглянуться назад, чтобы посмотреть на то, как складывались отношения советского и российского кинематографа с главной кинопремией мира, и понять, есть ли нам чем гордиться. Вообще-то гордиться есть чем!
Свой первый «Оскар» отечественный кинематограф получил еще на заре существования премии, в 1943 году, а затем наши картины не раз становились ее лауреатами.
Военная кинохроника, снятая по заказу Сталина. В США шла под названием «Москва наносит ответный удар» и должна была убедить американских налогоплательщиков в обоснованности оказания СССР помощи в рамках закона о лендлизе. «Оскар-1943» за лучший документальный фильм.
Семичасовое полотно Сергея Бондарчука по эпопее Льва Толстого. Для батальных сцен использовались 200 огнестрельных орудий, 100 000 винтовок, 20 тонн взрывчатки, 15 000 дымовых гранат и 1500 снарядов. Киноакадемики устоять не смогли. «Оскар-1969» за лучший фильм на иностранном языке.
Сурвайвал-драма Акиры Куросавы про дружбу русского офицера и уссурийского охотника в тайге начала XX века. Фильм спас режиссера от самоубийства и безработицы: после провала предыдущей картины ему доверяли снимать только рекламу виски. «Оскар» вручили обеим сторонам: и японской, и русской.
Советская мелодрама растопила не только сердца 90 млн соотечественников, но и американцев. О своей победе режиссер Владимир Меньшов узнал 1 апреля и посчитал, что это шутка. А взяв в руки «Оскар» (до этого он хранился в Госкино), больше никогда с ним не расставался.
Солнечный хоррор Никиты Михалкова про комдива Котова, его семью и кровавую машину репрессий 1930-х. Картина удостоилась не только «Оскара-1995», но и театральной инсценировки в Лондоне: в 2009 году вышел спектакль с Кираном Хайндсом и Рори Кинниром.
Экранизация повести Эрнеста Хемингуэя — настоящий шедевр ручной выделки. Чтобы «оживить» картину, режиссеру Александру Петрову понадобилось 2,5 года и 29 000 рисунков. Как итог: «Оскар-2000» за лучший анимационный короткометражный фильм.
Надо сказать, что все эти фильмы поражают до сих пор.
«Разгром немецких войск под Москвой» Леонида Варламова и Ильи Копалина впечатляет своей экстремальной историей создания. Работа над лентой велась группой фронтовых операторов в боевых условиях при температуре минус тридцать, а монтаж осуществлялся во время воздушных атак, днем и ночью (кстати, о несколько приукрашенных съемках «Разгрома» в этом году вышла картина «Первый „Оскар“», которую тоже хотели выдвинуть на «Оскар»).
«Война и мир» Сергея Бондарчука ошеломляет масштабом. Смотря третью часть «1812» про Бородинскую битву, понимаешь, что такое кино с массовкой в 15 000 человек можно было снять только в тоталитарном государстве (из недавних примеров: китайская «Битва при Чосинском водохранилище», она же «Битва на озере», в которой было задействовано 70 000 настоящих солдат).
«Дерсу Узала» Акиры Куросавы изумляет тем, как в нем показаны особенности национального выживания в диких условиях. «Москва слезам не верит» Владимира Меньшова — пророческой интонацией («Будет одно сплошное телевидение!»). «Утомленные солнцем» Никиты Михалкова — страшной злободневностью. А «Старик и море» Александра Петрова — изысканным визуалом: от техники «ожившей живописи» с ее масляными красками на подсвеченном матовом стекле до сих пор отвисает челюсть.
Если не брать в расчет победы в документальных и анимационных категориях, то у СССР и России четыре «Оскара» в категории «Лучший международный фильм» (и это не считая 16 номинаций!). Это меньше, чем у безоговорочных лидеров премии — Франции и Италии, — но примерно столько же, сколько у Испании, Японии, Швеции, Дании и Нидерландов. И это притом что Япония с «Сядь за руль моей машины» победила в этом году, а Дания с «Еще по одной» — в прошлом. Иными словами, это очень хороший результат, поэтому нельзя сказать, что интерес к отечественному кинематографу со стороны американской киноакадемии когда‑либо угасал, — наоборот, во время и после перестройки он только усилился.
Апогеем стала победа «Утомленных солнцем» на «Оскаре» в 1995 году: говорят, семейная сага Михалкова имела высокие шансы и на Каннском фестивале, но ее обошло революционное «Криминальное чтиво» Квентина Тарантино. И дело тут не только в том, что «Утомленные солнцем» — хорошее кино (за последние два десятилетия Михалков ничего похожего по уровню так и не снял), а в том, что к этому фильму благоволила сама эпоха. Вторая половина 1980-х и 1990-е — это время падения железных занавесов и открытия границ. Время, когда Запад открывал для себя новую Россию. Когда американский турист в исполнении Фрэнка Уэйли встречал на улицах российской столицы Наталью «Маленькую Веру» Негоду («Назад в СССР»). Когда полицейская академия приезжала с миссией в Москву («Полицейская академия-7: Миссия в Москве»). Когда Джеймс Бонд разъезжал на танке по Петербургу («Золотой глаз»). А, скажем, клип на песню «Bang» группы «Парк Горького» получил крайне хорошую ротацию на американском MTV.
Культура не может развиваться в вакууме (а что бывает, когда она развивается в вакууме, можно наблюдать на примере печально известного кинематографа КНДР; такой лютой дичи даже в континентальном Китае не снимают). Поэтому поездка на «Оскар» не спортивное состязание, а выход за пределы собственной песочницы. Возможность для режиссера показать свое кино не только в родной стране, но и всему миру. А после, быть может, снять что‑нибудь за рубежом. Если бы «Дылда» Кантемира Балагова не попала в Канны, шорт-лист «Оскара» и список любимых фильмов Барака Обамы за 2020 год, то, возможно, режиссера не заприметили бы в Голливуде и не позвали снимать экранизацию видеоигры «Один из нас» для HBO.
Фестивали и кинопремии не выставки национальных кинодостижений (как, наверное, думают партийные функционеры), а диалог культур, поиск нового киноязыка и авторских высказываний на актуальную тему. Словом, живой процесс, призванный стирать границы, а не возводить заборы. Будем честны: «Оскар» за «Лучший международный фильм» не самая важная награда на свете. Однако даже не победа, а номинация в этой категории помогает фильму с продвижением и прокатом в мире. Иначе говоря, важно участие, а не приз. «Оскар» как‑нибудь проживет без российского кино. А вот отечественному кинематографу, глядя на ситуацию с закрывающимися кинотеатрами и замораживающимися проектами, очевидно, придется туго. И есть ощущение, что его ни одна «Бриллиантовая бабочка» не спасет.
