«Лука», «Митчеллы против машин» и аниме: всем пора смотреть мультфильмы

Освежающая летняя нежнятина, в которой студия Pixar рисует труднодоступную нынче прибрежную Италию вашей мечты: прозрачные голубые волны, ласкающее солнце, оливковый загар, горы пасты с песто, гонки с горы с Vespa и разнообразная морская живность (мамма миа, святая горгонзола!). Причем живность настолько живейшая, что авторы воспользовались известной диснеевской формулой: а что если у морских чудовищ тоже есть душа?

Мир «Луки» делится на два лагеря: люди из рыболовного городка, которые побаиваются мифов о морских чудовищах из бухты, и сами разумные ихтиандры, которые прячутся на морском дне от людских глаз и гарпунов. При этом амфибии-оборотни имеют способность легко мимикрировать под людей, стоит им оказаться на суше без воздействия воды. Однако этим свойством они не пользуются, поскольку путь на сушу — табу. По крайней мере, такое неукоснительное правило родители преподносят Луке — маленькому чешуйчатому чудику с жабрами и плавниками, который всегда держится тише воды ниже морской травы. До тех пор, пока не повстречает другого ихтиандрика — беспризорника Альберто, который покажет ему, что мир гораздо шире и богаче, чем разделение на стихии воздух, сушу и воду, ведь можно существовать во всех разом.

Известно, что мультфильмы «Диснея»/«Пиксара» давно научились служить для взрослых эквивалентом сеансов психологической помощи и по количеству выплаканных слез, и по количеству задетых триггеров. В этот раз авторам «Луки» удалось нацепить на свой гарпун сразу столько слоев, что рыбалка явно удалась: гиперопека, спектр дружбы и любви и социальные конструкты. А если рассматривать в более глобальном плане, то нам показывают поступь эволюции в пользу избавления от страхов: от выхода амфибий на сушу и изобретения колеса до разрушения мифов и устремления в космос (ведь Лука еще заинтересовался звездами).

Но лучше всего удалось воплотить тему инаковости, которая становится главной, если рассматривать мультфильм как историю открытости миру и неизбежного падения морока ксенофобии. В этом плане «Лука» войдет в историю как один из самых квир-френдли-мультфильмов. Причем создателям удалось найти вовсе не пошлую формулу — выход на сушу здесь работает на разных уровнях: для кого‑то это просто необходимость вырваться из родового сценария, для кого‑то — безусловно, «выход из шкафа» и каминг-аут. Неслучайно фанаты уже активно шипперят итальянские вселенные «Луки» и фильма от режиссера по имени Лука «Зови меня своим именем» («Зови меня своим Немо», — шутят они). Но тем и хорош мультфильм, что он шире одной среды обитания и глубже двойного дна: в отличие от предыдущего мультфильма «Вперед», который замыкался на мужских и братских паттернах, здесь, например, есть классный женский персонаж Джулия, у которой тоже есть свои поклонники. Ну а те, кому все эти интерпретации покажутся лишними, просто смогут насладиться легким анимационным бризом, а всем подводным метафорам сказать: «Cиленсио, Бруно!»

Максим Сухагузов

Если «Лука» рассказывает о сепарации от родителей, то новый мультфильм Netflix (совместное производство Sony и китайской студии), наоборот, вещает о желании вернуться в детство, когда все было забавно и легко. Наверняка Netflix в курсе, что большинство взрослой аудитории смотрит мультфильмы как раз для того, чтобы поностальгировать, вернуться к простым истинам и базовым настройкам.

Мальчик Динь и девочка Лина выросли в бедняцком шанхайском шикумэне (трущобы), запускали воздушных драконов и проводили вместе дни напролет. Потом Лина уехала, выросла дочкой миллиардера и стала супермоделью, а Динь остался жить в своем квартале и работать курьером жареных дамплингов. Поскольку взрослые цели вроде учебы не очень прельщают Диня, его главной мечтой до сих пор остается желание вернуть былую дружбу с Линой. Бедняга доходит до того, что разговаривает с гигантским рекламным изображением своей дримгерл. Некое китайское божество, маскирующееся под местного бедняка, дарит Диню чайник с болтливым розовым драконом, который способен исполнить любые три желания. Типичный сказочный зачин осложняет то, что самому дракону надо поскорее освободиться и попасть в мир духов, а за чайником с желаниями охотятся бандиты и богатеи.

«Ты деревенщина, она принцесса. История стара как жизнь. Конец известен», — сразу же распознает сюжет дракон, который прожил тысячу лет и знает, что по сути он джин, а они разыгрывают подобие диснеевского «Аладдина» в современных декорациях Китая. Впрочем, похожий на «Алладина» архисюжет наверняка можно легко обнаружить даже в древних китайских сказках уровня «Путешествия на Запад», который неслучайно упоминается в мультфильме вместе с Царем обезьян. Но все равно мультик Sony слишком универсальный, недостаточно китайский и возведенный к общему знаменателю для западного зрителя, чего хватит, чтобы обвинить его в эксплуатации стереотипов, как это было с «Мулан». Впрочем, если тут и есть некая стереотипизация Китая, то ровно в той же степени, насколько «Лука» использует клише о «маленькой Италии». Странно пенять на мультфильмы, которые как раз строятся на самых базовых вещах, чтобы напомнить о прописных истинах вроде того, что дружба важнее золота — за то их и любим.

Максим Сухагузов

Митчеллы — среднестатистическая семья из американского пригорода: отец — любитель активного отдыха, мама-эмпатка с сережками-сердечками, младшеклассник-сын с нездоровым увлечением динозаврами и, наконец, готовящаяся к поступлению в киношколу творческая дочь, от чьего лица ведется повествование. Эти герои нашего цифрового времени считают собственную семью дисфункциональной — а как иначе, когда сравнивать приходится с прилизанным инстаграмом своих чересчур идеальных соседей. Вскоре выясняется, что бороться им придется не только с абстрактными техногенными неврозами, но и с самым натуральным восстанием машин, организованным одним слетевшим с катушек смартфоном. Спойлер: это, увы, не технофобная пропаганда. В кульминации фильма отец семейства оправдывает крадущего личные данные пользователей техномонополиста тем, что он же подарил его дочери технические возможности для самовыражения.

После собранного из знаменитого конструктора «Лего. Фильма» и анимационного блокбастера про шесть человеков-пауков сразу («Человек-паук: Через вселенные») продюсерский дуэт Фила Лорда и Кристофера Миллера продолжает поставлять чуть более маниакальную, чуть менее душевную анимационную альтернативу продукции «Пиксар». В чем ее маниакальность? «Митчеллы против машин» ведут свое повествование от лица современной девочки-подростка, а потому здесь используются монтажные приемы прямиком из зумерского арсенала: в отдельные моменты кадр наполняют стикеры, гифки, фильтры из сторис и даже совмещающие анимацию и видео ремиксы, будто украденные с ютьюба или тиктока. Когда во второй половине фильм окончательно переключается в режим анимационного боевика, темп раскадровок как будто задан с расчетом на зрителей, страдающих синдромом дефицита внимания. Просто представьте «Матрицу», «Суперсемейку» и какое‑нибудь боевое аниме, экшен-сцены из которых включили в случайном порядке в ускоренной перемотке. В упор смотреть на это зрелище больно, ради спасения психики приходится отвлекаться и переключать внимание.

Почему же «Пиксар» душевнее? Дело в том, что пафос семейных ценностей «Митчеллы» умеют транслировать исключительно через прямолинейные диалоги. Проговаривающиеся на протяжении всего фильма прописные истины отдают натянутостью и фальшью: в таких случаях лучше один раз показать, чем сто раз сказать. Даже необязательный короткометражный приквел «Души» выглядит в сравнении с «Митчеллами» экзистенциальным шедевром — просто за счет остроумия своей визуальной концепции.

Никита Лаврецкий

Напомним, что анимационная притча «Душа» познакомила нас с загробным «Миром До», где воспитываются зародыши будущих людей вроде души под номером Двадцать Два, которая не хочет попадать на Землю.

За некоторое количество часов/лет/столетий до событий «Души» главный поп-культурный панк нашего поколения, непослушная душа по имени Двадцать Два упорно отказывается жить. Дабы никогда не покидать хрустальный «Мир До» ради какой‑то там глыбы под названием Земля, Двадцать Два собирает небольшую банду единомышленников, призванных противостоять раздражающему культу вдохновения, саморазвития и познания. Банда получает имя «АПОКАЛИПСИЗ», которое расшифровывается примерно так: «Анонимный протест очень крутых астральных лиц-индивидуалистов против слабой идиотской Земли» (официального перевода короткометражки, вышедшей на недоступном в России стриминге Disney+, еще нет, поэтому импровизируем с переводом близко к английскому тексту). Увы, сравняться в верности индивидуалистским идеалам с главной героиней наивным членам импровизированной революционной ячейки не дано.

Будем честны, «22 против Земли» — необязательный бонус-трек, прилагающийся к анимационному шедевру. Но даже ему удается мгновенно приковать зрительское внимание и подарить несколько минут непринужденного развлечения. Здешняя загробная концепция — все еще одна из самых остроумных и визуально богатых за всю историю поп-культуры; Двадцать Два — все еще крайне харизматичный персонаж-бунтарь. Не стало сюрпризом и то, что создатели продолжают интеллектуально изгаляться над зрителями всех возрастов: в какой‑то момент речь у местных менторов заходит ни много ни мало о смысле человеческой жизни, после чего диалог самым издевательским образом обрывается на полуслове финальными титрами. Это отличная шутка, напоминающая о том, что «Душа» — прекрасная притча именно потому, что не поучает, а лишь мягко вдохновляет на мечты и размышления.

Никита Лаврецкий

Вампиры снова в топе. На «Нетфликсе» вышел четвертый (финальный) сезон «Кастлвании»— псевдоаниме (хотя в Японии любая анимация называется аниме) про противостояние людей, кровососов и их армии монстров, начавшееся еще во время показа «Игры престолов». Собственно, снятый по мотивам видеоигры Castlevania III: Dracula’s Curse мультсериал Уоррена Эллиса (шоураннер, сценарист, автор известных комиксов) и Сэма Дитса (режиссер) выглядит так, словно из «Дракулы» с Люком Эвансом решили сделать дарк-фэнтези в духе «Песни льда и пламени». В мультсериале есть все то, за что мы полюбили экранизацию книг Джорджа Р.Р. Мартина и даже больше: разлитая густыми чернилами мрачность, притемненный готический вайб, антиклерикальное высказывание, неоднозначные персонажи (сильные женщины, сломленные мужчины), раздваивающиеся, словно в зеркале, замки, фракции, люди, вампиры (зеркала — ключевая метафора мультсериала), кровища (много кровищи), подступающая тьма.

Собранная из такого вот облака тегов «Кастлвания» проплыла на всех парусах три сезона (четвертый стал последним, потому что «Нетфликс» уволил Эллиса за харассмент) и обросла за это время внушительным количеством сюжетных арок и героев, что даже было непонятно, что со всеми ними делать в финале. Тут и Влад Цепеш (граф Дракула), и его сын-полукровка Адриан (Алукард), и потомственный борец с нечистью Тревор Бельмонт вместе со своей возлюбленной-волшебницей Сифой, и дьявольские кузницы Гектор и Айзек, и алхимик Сен-Жермен, и клыкастая фем-банда во главе со средневековой фюрершей Кармиллой, и кто только не. Надо было очень постараться, чтобы в четвертом сезоне связать все узлы воедино и написать концовку, устраивающую всех (а не как в «Игре престолов»).

Эллис пошел по неочевидному пути, решив воскресить графа Дракулу — главного антагониста второго сезона, с которым, казалось, было покончено. Такая затея, признаться, выглядела спорно. Представьте, что к «Игре престолов» решили снять не полноценный приквел или спин-офф, а продолжение, центральной интригой которого стало бы воскрешение уже допекшего всех Короля Ночи. Однако, хвала небесам, это оказался лишь обманный маневр. Вместо Дракулы в концовке появился мощный, до этого никак не заявленный суперзлодей — наподобие Таноса.

Такое сравнение неслучайно, ведь финал «Кастлвании» не просто финал, а «Мстители: Финал» — с эпичной битвой со стробоскопическим эффектом и жертвой в духе Тони Старка. Жаль только, что авторы мультсериала, не дожидаясь следующей фазы, решили сразу же выписать положительным героям «марвеловский» иммунитет от смерти, воскресив в слезливом эпилоге всех, кому был уготован покой («Что мы говорим Богу Смерти? Не сегодня!»). В итоге в финале «Кастлвания» зависла в эквилибристическом шпагате — между удачной концовкой и посредственным, подлинным величием и компромиссом. Вроде и не «Игра престолов», но опять этот собирательный, живущий в головах «Марвел» все испортил.

Евгений Ткачев

Япония, XVI век, период феодальных войн. Чернокожий раб по имени Ясукэ волею судеб попадает на службу к легендарному дайме (военному лидеру) Оде Нобунаге. Увы, независимо от боевых талантов уникального черного самурая, Нобунага переживает предательство, после чего совершает сэппуку, а война оказывается проиграна. Важное уточнение: по версии аниме «Ясукэ», война в Японии XVI века включает в себя магические световые стрелы и гигантских летающих роботов.

Спустя 20 лет ронин (то есть самурай без хозяина) Ясукэ ведет жизнь отшельника-лодочника в тихой деревне и потихоньку спивается. Вспомнить боевую молодость его заставляет стечение обстоятельств: сопровождая маму с ребенком на пути к доктору, Ясукэ сталкивается с группой кровожадных наемников. Ситуацию снова усложняет тот факт, что враги эти совсем не простые: среди них находятся, например, русская женщина-медведь, африканский шаман, ну и очередной робот.

Поставленный американцем мультсериал «Ясукэ» — это, конечно, очередное псевдоаниме, однако на сей раз ему удается вполне убедительно подражать оригиналу. Возможно, все дело в том, что за анимацию отвечает одна из лучших аниме-студий момента «Mappa», ранее делавшая, среди прочих, последний сезон «Атаки титанов» и «Дорохэдоро». Холодные бои здесь анимированы по-настоящему роскошно: движения плавные, кровь брызжет яркими красками, в катанах чувствуются грация и мощь.

Впрочем, до вершин жанра визуальная сторона все-таки не дотягивает. Культовый аниматор Такэси Койкэ («Аниматрица», «Красная черта») здесь отвечает за дизайны персонажей, и это не первое его аниме про черного самурая. Ранее он уже рисовал «Афросамурая», и та классическая диковинка из нулевых была по сравнению с «Ясукэ» настоящей вершиной стиля (разве что композитор Flying Lotus нынче способен потягаться с саундтреком от RZA).

Основные претензии к «Ясукэ» оказываются не технического, а концептуального толка. Разбавленное драматическими флешбэками повествование не дотягивает до состояния «гениального треша», как какой‑нибудь «Манускрипт ниндзя», несмотря на все дикие и фантастические детали. При этом серьезно относиться к происходящему тоже не выходит. На протяжении всего действия невозможно отделаться от мысли, что такому яркому герою, как Ясукэ (мы уже говорили, что это реальный исторический персонаж, а не фантазия «Нетфликса»?), пошел бы брутально-реалистичный аниме-сериал в духе шедеврального «Сигуруи», а не этот фэнтези-балаган. Ну, может, в другой раз — будем надеяться, что спрос на темнокожих самураев еще не исчерпан.

Никита Лаврецкий

Однажды вечером обычный японский школьник по имени Манта возвращается со школы через кладбище. Там он встречает не совсем обычного японского школьника по имени Ё. Не совсем обычного, потому что Ё — шаман, который приходит на кладбище, чтобы пообщаться с приятелями-призраками. В это же время тайное мировое сообщество шаманов начинает подготовку к мировому турниру — ведь те умеют не только разговаривать с духами, но и практикуют беснование, позволяющее им сражаться с нечеловеческой силой. В турнире шаманов, на котором вершится судьба мира, Ё предстоит столкнуться со многими красочными героями (далеко не все из них похожи на, собственно, традиционных американских или азиатских шаманов), включая своего злого брата-близнеца.

Для людей, далеких от аниме, синопсис «Короля шаманов», скорее всего, прозвучит как бред, и в общем-то так оно и есть, если абстрагироваться от условностей жанра. Это вполне стандартная франшиза в жанре сенен, боевого фэнтези для мальчиков, не больше и не меньше. Новая, вторая по счету экранизация манги за последние несколько недель добралась до шестой серии, и уже понятно, что даже для поклонников серии это, увы, пустая трата времени.

Что же пошло не так? Старое аниме по «Королю шаманов» не полностью адаптировало мангу, но ту часть, за которую бралось, переносило на экран вполне добротно. Сейчас же, то ли следуя какой‑то новой моде, то ли просто из соображений экономии, создатели умудряются втискивать в каждую серию в два-три раза больше страниц оригинала, чем тогда. В результате ни боевым эпизодам, ни комическим перебивкам, ни драматическим паузам не хватает воздуха, чтобы дышать, и все действие превращается в сумбур. Не то чтобы эта манга когда‑то славилась глубиной своей драматургии: шаманскую тему Хироюки Такэи выбрал лишь потому, что до этого в манге ее еще никто не касался, а большая часть героев здесь полностью определяются своим внешним дизайном (стиляга-хулиган, сноубордист, гот, китаец). Тем трагичнее потерять даже минимальные драматические зачатки при переносе на экран.

Зрители-миллениалы с ностальгией вспоминают мультсериал «Король шаманов» из нулевых, и надо сказать, что атмосферность той адаптации — это не чистая когнитивная иллюзия (хотя отчасти и она, конечно, тоже). При покадровом сравнении изящность старого сериала становится очевидна. Да, создатели ремейка попытались войти в реку дважды, наняв старых актеров озвучки и исполнительницу песен, однако быстро обнаруживается, что глаза у всех героев теперь наполнены неживым блеском, а волосы и костюмы отливают пластиком. Старое аниме было неидеальным, но хотя бы настоящим.

Никита Лаврецкий