50 лучших детективных фильмов и сериалов всех времен и народов

«Детективный клуб Васильева» существует на сайте «Афиши Daily» четыре года, за это время вышло 6 выпусков. В этом, 7-м, редакция предложила составить для вашего удобства окончательный полный список лучших фильмов и сериалов, сделанных в жанре детектива на данный момент.

• Всякий детектив — игра по правилам, вот и в данном случае сперва хотелось бы оговорить правила игры. Первое и главное: в список не вошли те вещи, которые фигурировали в прошлых выпусках, — они на автомате лучшие. Повторяться смысла нет, так что прибавьте их — и список разрастется до 80 наименований.
• Второе: предпочтение здесь отдано образцам классического детектива, то есть таким, где с самого начала представлен замкнутый круг подозреваемых, а сыщику совершенно не обязательно отрывать свою задницу от дивана, чтобы решить загадку, достаточно увидеть картину преступления под неким особым углом — и в этом его возможности приближаются к возможностям зрителя, позволяя нам вести игру в расследование на равных. Поэтому из списка почти исключены фильмы-нуар, где сыщики только и делают, что перемещаются в пространстве, а расследование подобно лабиринту, только правильно пройдя который можно найти решение за заветной дверцей. По правде, нуар достоин отдельного списка, и то же можно сказать про джалло, где чаще всего все дело в сексуальных комплексах, а это настолько глубоко запрятанные мотивы, что зритель просто не может о них догадываться, пока в конце убийца окончательно не распсихуется и сам не сорвет с себя маску.
• Исключения, включенные в список, представляют как раз те фильмы, где жанры нуара и джалло служат скорее дымовой завесой, чтобы лучше припрятать от глаз внимательного зрителя классическую детективную начинку, а также ленты с настолько очаровательной атмосферой, что я не могу им противостоять.
• И тут мы вплотную подходим к третьему правилу: увы, это все-таки не просто «Детективный клуб», даже не «Детективный клуб „Афиши“», а «Детективный клуб Васильева», так что случаи вкусовщины неизбежны. Например, помня, какой эффект в свое время произвели говорухинские «Десять негритят», сегодня я нахожу их мрачный колорит слишком нарочитым, а персонажей — скорее истеричными, чем наделенными яркими характерами, поэтому культовый некогда фильм в данном списке отсутствует.
• Так что, по большому счету, это всего лишь мнение одного человека. Правда, такого, который с детства всем радостям жизни предпочитает хорошую загадку с убийством, знает про них немало и, хоть и не способен на объективную исчерпывающую оценку, вполне годен дать хорошую рекомендацию на дождливый вечер.

Клин, как известно, клином вышибают. Париж оккупирован немцами, особо не погуляешь. Чем еще заняться, как не забаррикадироваться в пансионе, набитом под мансарду самыми эксцентричными экземплярами человеческой породы, один другого чуднее, и искать среди них серийного убийцу? Чем и занимается Клузо, французский Хичкок, в своем дебютном, самом веселом, уютном и самом классически детективном фильме.

Сам же Хичкок позволит себе настолько же неприкрытое веселье уже после войны, которую пересидит в Голливуде. Там заработает себе репутацию короля саспенса, а после вернется в родной Лондон и с видимым удовольствием сыграет в детектив. Героиня Марлен Дитрих совмещает в одном лице жену убитого и популярную певичку; таким образом, немецкая вамп отвечает в «Страхе сцены» одновременно и за наши самые густые подозрения, и за мюзик-холл. Спетая ей впервые в этом фильме уморительная «Самая ленивая девочка в городе» в последующие четверть века будет оставаться одним из гвоздей программы в ее сольных концертах.

Две занятные тетушки, одну из которых играет Симона Синьоре, а другую — жена Клузо (Вера Клузо), топят в ванной одного очень противного мужика, который страшно им надоел. Дальше — детектив наоборот, когда сперва показывают преступление, а потом ту роковую цепочку просчетов убийцы, пройдя вдоль которой сыщик раскроет его личность. Эталон жанра выточил Хичкок — в снятой одним планом, без монтажа «Веревке» (1948), а эталон литературный будет сочинен как раз во Франции — «Лифт на эшафот» (1956) Ноэля Калефа. Но обратите внимание: в основу «Дьяволиц» положен роман таких асов французского детектива, как Буало-Нарсежак. Дело-то нечистое. Фильм станет такой бомбой, что теперь Хичкок начнет обезьянничать за Клузо: сам возьмется за Буало-Нарсежака — и сделает «Головокружение», одно время считавшееся лучшим фильмом всех времен.

И снова подозрительная Дитрих — теперь еще и как немецкая жена, которую английский солдат-освободитель вывез в Лондон с руин Берлина, где она пела под баян. Для толстяка-судьи (Чарлз Лотон), которому после инфаркта врачи запретили работать, курить и, по сути, жить, появление этой особы в его доме — сущее спасение от железных тисков сиделки. Он с удовольствием достает сигару и берется за дело ее мужа, которого обвиняют в убийстве некой пожилой дамы. Первая экранизация Агаты Кристи, от которой сама писательница не плевалась.

Итальянский маэстро ужасов в этом фильме создал такую девиацию детектива, которая по праву принесла «Девушке» репутацию первого фильма — предтечи джаллоДжалло (от итал. giallo, «желтый») — поджанр итальянских хорроров, наполненный гротескными сценами насилия посреди ярких арт-пространств и декораций.. Укуренная американка, поклонница детективов, в Риме, на Испанской лестнице, натыкается ночью на женщину с ножом в спине, которую чьи‑то руки в перчатках тащат в кусты. Американка лишается чувств, в полиции ей не верят, эксцентричная дама из местных (Валентина Кортезе) дает ей приют в своем доме и уезжает в Швейцарию. Девушка мается одна и из старых газет она узнает, что 10 лет назад ровно при тех же обстоятельствах, что она давеча ночью наблюдала в паре шагов от дома, была убита сестра хозяйки.

Экранизация первого детективного романа Себастьяна Жапризо стала и дебютом в режиссуре лидера политического кино 1960–1980-х Коста-Гавраса («Дзета», «Пропавший без вести»). Но здесь политики не ищите: тут сплошная красота. Черно-белая широкоэкранная электрокардиограмма ночного Парижа в разводах дождя и любимый актер Гавраса, вздорный блондин-вундеркинд Жак Перрен, в самодеятельном расследовании. Кто‑то убил пассажирку купе, которым он ехал в Париж. А пока Перрен на хвосте у инспектора (Ив Монтан) пытался обходить прочих пассажиров-свидетелей (Синьоре, Пикколи, сплошь актерская элита), их тоже начали убирать одного за другим.

Мало кто знает, что Рей, этот бенгальский Висконти, классик, в середине 1950-х нанесший индийское кино на фестивальную карту мира (он брал золото Венеции, серебро Берлина и почетные премии Канн) страстно увлекался сочинением детских детективов и вывел на арену серийного сыщика Фелуду. Две своих книжки он перенес на экран сам, прочие вдоль и поперек по сей день ставят в бенгальском кино и на телевидении. Однако для своего детективного дебюта он выбрал роман местного классика Шарадинду Бандьопадхьяя, создавшего калькуттского Шерлока Холмса — Бемкеша Бакши; его имя вы, верно, слышали из уст индийского героя «Теории Большого взрыва» Раджеша Кутраппали.

Как и положено индийскому детективу, он начинается со странной просьбы опознать песню, звучавшую лет семь назад в бенгальском кинофильме и теперь преследующую по ночам бывшего судью, создавшего в своем поместье приют для бывших заключенных. Убийства не заставят себя ждать. Фильм с гипнотической, призрачной атмосферой, где старая песня о любви служит этаким наваждением, вроде посвиста, которым в «Пестрой ленте» призывал домой убийца свою болотную гадюку, а ключ к нынешним преступлениям хранится в рулонах со старой обсыпавшейся кинопленкой.

Детектив об убийствах в элитном интернате для юношей снят под явным впечатлением от «Ромео и Джульетты» Дзеффирелли, даже с той же навязчивой трансфокацией, которую в «Ромео» ввел в операторский словарь Паскуалино де Сантис. Только юнцы здесь сменили средневековые наряды на дубленки и джинсовые куртки, а в остальном — такие же красавцы, задиры, сочинители скабрезных стишков, искатели секса и не дураки разгуливать голышом.

Главный заводила, Куррат, с его черными кудрями, широкими скулами и печальными глазами — почти точная копия дзеффиреллиевского Ромео, которого на этот раз подозревают в интимной связи с кем‑то из учителей. Когда стишок об учителе, влюбленном в мальчишку, озвучен, Ромео исчезает без следа. Потом учителя находят мертвым, лед сковывает катера в заливе и на пороге возникает инспектор Гамбург. Он, как выясняется, пришел по совсем другому делу. Как здесь не могут найти Ромео, так и полицейский сбился с ног в поисках его отца-крупного промышленника.

Великий сериал в жанре «детектив наоборот» родился на американском телевидении в начале 1970-х, когда студийный свет ложился на декорацию особенно драматично, а музыку сочиняли такую захватывающую, что непонятно, куда больше она звала: к новому экранному приключению или отметить очередной успех сыщика Коломбо за банкетом в самом шикарном ресторане.

Коломбо, впрочем, личность потрепанная: косоглазый Питер Фальк играет его скособоченным типом в одном и том же, не поменявшемся за тридцать лет плаще. А вот садится он на хвост людям сплошь шикарным, да и играют их артисты известные. Каждый полуторачасовой выпуск стоит дюжины иных полнометражных кинофильмов. Не верите: посмотрите для затравки дело 1993 года «Все поставлено на карту», первое в 12-м сезоне. Там Коломбо мотает нервы героине Фэй Данауэй. Она убила любовника, позарившегося заодно на ее дочь, а теперь пытается одновременно отбиваться, заметать следы и соблазнять Коломбо!

«Настоящий роман для меня начинается так: „Когда я впервые встретил Терри Леннокса, он был мертвецки пьян“», — такую фразу вложил Годар в уста героя Делона в фильме «Новая волна». Процитирована первая фраза из лучшего романа Раймонда Чандлера «Долгое прощание».

Неэкранизированное в свое время в эпоху расцвета нуара, это приключение частного сыщика Филипа Марлоу в 1970-х стало добычей Роберта Олтмана, систематически выворачивавшего наизнанку культурные мифы Америки. И здесь он посмотрел в самую суть нуара. Его сыщики представлялись эдакими циниками и пьяницами. Но Марлоу в исполнении Эллиотта Гулда, а с ним и камера Олтмана, просто околдован богатыми особняками, стеклянными стенами, частными пляжами, где обитают его преступники и их роскошные, отдыхающие в бикини за коктейлями жены. Все это ниспровергательство — просто поза, а профессия сыщика — способ вместе с правом на законных основаниях совать свой нос в чужие дела получить неограниченный доступ к сладкой жизни. И она того стоит.

Энтони Перкинс, звезда ролей неуравновешенных типов, увековечивший себя в «Психо» Хичкока, и Стивен Сондхайм, сочинитель мрачноватых мюзиклов, в том числе кровожадного «Суини Тодда, демона-парикмахера», к началу 1970-х образовали странную парочку, прославившуюся своими вечеринками с игрой в убийство. Игры были настолько изобретательны, что голливудские друзья посоветовали им сочинять детективные сценарии. Что они и сделали в «Яхте „Шейла“».

Вас ждет удовольствие от совершенно нового сюжета, а не экранизации. Причем сюжета настолько ловко закрученного, что может стать вровень не с Кристи даже, а именно что с Джоном Диксоном Карром. Так что приготовьте всю свою смекалку и сообразительность — и незабываемого вам круиза вдоль Лигурийского побережья и Французской Ривьеры в компании кинозвезд 1970-х, среди которых — роскошная мисс Ракель Уэлч.

Труп неизвестного мужчины, найденный на рельсах в отстойнике одного из токийских вокзалов, станет стартовым выстрелом для путешествия в компании двух полицейских (Тэцуро Тамба и Кэнсаку Морита) по самым дивным уголкам Японии под самую душераздирающую киносимфонию. Все это неожиданным образом приводит в богатые дома, элитные отели, откуда мотив убийства отрикошетит в неуютное послевоенное прошлое Японии.

Режиссер Ёситаро Номура собаку съел на экранизациях железнодорожных детективов Сэйтё Мацумото, в которых расписания поездов и самолетов выполняют ту же функцию, что планы-схемы домов с расположением гостей в комнатах в романах Кристи, а чтобы восстановить картину преступления, улики придется собирать по всем островам архипелага. «Крепость на песке» стала кульминацией пятнадцатилетнего опыта Номуры. Кульминацией торжественной, как концерт, что сочиняет неотразимый пижонистый герой Го Като, прославленный композитор. Сентиментальной и акварельной, как жизнь, снятая на пленку «Фудзи».

Кристи долго не поддавалась экранизациям (вспомним, как она плевалась от всего, кроме «Свидетеля обвинения»). Заслуга американца Люмета в том, что он решил главную проблему: чтобы зритель не путался в подозреваемых, они должны быть его знакомыми, то есть всех их должны играть кинозвезды. В идеале персонаж должен соответствовать легенде изображающей его кинозвезды. В этом значение фильма, создавшего действенный шаблон, по которому Кристи снимают по сей день.

Хотя сам фильм полон недостатков: не самый головоломный сюжет, слишком глубоко проложенный оператором черный цвет, утомляющий глаз, а большинство звезд просто без толку толпятся и демонстрируют наряды. Так что, ценность его скорее историческая, а из живого — потешная клоунада Ингрид Бергман, взявшей за роль шведской миссионерки «Оскара», весьма энергичное присутствие Лорен Бакалл и чарующий вальс отправляющегося поезда от Ричарда Родни Беннетта, под который мы, право, могли бы ожидать загадку поинтересней.

В 1973 году двадцатилетний Риши Капур проснулся кумиром миллионов, сыграв роль современного индийского Ромео в фильме своего отца «Бобби», и отметил это дело серией задорных молодецких киновыходок, первой из которых стала роль Джозефины в индийском ремейке «В джазе только девушки», а затем — роль в этом студенческом детективе об убийствах в кампусе.

Загадка в фильме хороша, но главное очарование — в самой атмосфере заговорщицких студенческих посиделок после занятий, возбужденного состояния, в котором пребывают юные герои, невольно оказавшиеся в эпицентре жуткой детективной истории. Все это передано так заразительно, что кажется, будто сам вернулся в институт, где, конечно, главное начиналось после занятий. Громоздкое русское название пусть вас не пугает; с хинди заголовок этого веселого детектива переводится «Играем — мне водить!»

Итальянский детективный роман — дело очень редкое. Когда в начале 1970-х у нас стали издавать серию зарубежных детективов по странам, то на итальянскую часть наскребли только два достойных наименования. Одно из них — роман Карло Фруттеро и Франко Лучентини «Его осенило в воскресенье», положенный в основу фильма Коменчини.

«Осенило его» каменным фаллосом по башке, после чего туринский архитектор отправился на кладбище, а направленный расследовать это дело инспектор (Марчелло Мастроянни) запутался в показаниях и постелях жены (Жаклин Биссе) покойного и ее дружка-гомосексуала (Жан-Луи Трентиньян) — натур равнодушных, вздорных, раздражительных, способных три часа проспорить по телефону, на каком слоге правильно ставить ударение в слове «такси», но так и не гораздых оторвать свою задницу и это самое такси вызвать. Изумительный нежный портрет горних ангелов привилегированного класса; впрочем, все законы жанра с разгадкой на последних минутах тоже соблюдены.

Чрезвычайно амбициозный проект — показать тридцатилетнюю послевоенную историю новой социалистической Чехословакии сквозь призму криминальных сюжетов — полностью себя оправдал. Каждое дело датировано определенным годом, от 1945-го до 1973-го, в каждом и ретрофактура осязаема, и стиль преступления, стиль детектива раскрывают суть каждой из годин стремительно менявшегося века. Отдельная жемчужина — дело 1949 года «Изверги», готическая, в духе «Собаки Баскервилей» и «Дикой охоты короля Стаха», страшилка с блуждающими ночными огоньками и людьми, бесследно исчезающими в болотных топях.

На съемках фильма гибнет каскадер. Ему на замену приезжает его старший брат, который не верит, что тот мог не справиться именно с этим трюком. Он предпринимает собственное расследование — чтобы увидеть своими глазами, как во время следующей сцены так же погибнет его друг и коллега.

Бодрое удовольствие вызывает этот фильм, которому немало способствует какое‑то нерастраченное мальчишество исполнителя главной роли Роберта Форстера, звезды фильмов категории «Б» вроде «Аллигатора» и сериала «Твин Пикс». Загадка в сердцевине самая что ни на есть классическая, для зрителя — традиционный тест на внимание к деталям и умение сопоставлять факты. Это сочетание совершенно герметичной английской детективной загадки и американской отчаянной зрелищности, помноженной на то обстоятельство, что в СССР этот фильм увеличили на 70-миллиметровую пленку и выпустили на гигантских экранах широкоформатных кинотеатров, обеспечило «Каскадерам» первое место в списке лучших зарубежных фильмов в прокате 1979 года по опросу читателей «Советского экрана». Он обогнал «Блеф», «Не упускай из виду», «Синьора Робинзона», «Смерть негодяя», «Легенду о динозавре», «Месть и закон», «Побег» с Бронсоном, «Невинного» Висконти и многие другие фильмы, которые вышли у нас в тот богатый на суперхиты киногод.

Этот мастерски придуманный детектив по сюжету прикидывается джалло: журналист получает письма от серийного убийцы, который честно предупреждает, где и когда нанесет удар по той или иной знаменитости, но даже если репортер прибывает на место вовремя, он странным образом не успевает предотвратить убийство. По темпу и исполнению — под комедию по-итальянски: журналист, подобно героям Сорди, не затыкаясь, сетует на политиков, массмедиа и прочие источники бед «среднего итальянца», с бывшей женой, начальником, полицией у него выстраиваются одни и те же отношения: лезет на рожон, но в итоге получает по носу и скулит от боли.

Прелесть именно детектива как раз в том, что игра в эти жанры, главные в итальянском кино 1970-х, выбрана не случайно. Это и есть отвлекающий маневр, детективная уловка, ловушка, в которую может попасться зритель. А тем временем, как и в лучших образцах именно детектива, от вас требуются только внимание и навыки структурного анализа, чтобы точно вычислить убийцу: и мотив, и возможность указывают на одного человека. Ну и плюс красавица Сидни Ром в ошеломительно сыгранной, нетипичной дня нее остросатирической роли поп-дивы еще и споет улетную пародийную босанову, сочиненную специально для фильма Эннио Морриконе.

В том же году, что и «Каскадеры», у нас с успехом шла и эта японская картина, ставшая на родине самым кассовым фильмом года. Что необычно: одновременно с фильмом у нас был издан и роман Сэйити Моримуры, по которому была снята картина. Дело в том, что знаменитое детективное книжное издательство «Кадокава» с этим фильмом запустило собственное кинопроизводство, и со свойственной японцам тщательностью раскинуло щупальца повсюду, даже в Советском Союзе. Для съемок были привлечены не только лучшие местные актерские силы, включая Тосиро Мифунэ и звезду якудза-фильмов Кодзи Цуруту, но и знаменитые американцы — Джордж Кеннеди и Бродерик Кроуфорд.

Действие связывает Японию и Америку, ведь начинается оно с того, что молодой темнокожий американец, вошедший в лифт токийского отеля «Ройал», через 28 секунд, когда лифт взметнется на 42-й этаж, к ресторану «Облака», и его покинут посетители, упадет замертво к ногам лифтерши, заколотый ножом. Будут показы мод под диско-музыку, зрелищные виды ночного Токио под ливнем, страсти навзрыд, тайна старинного сборника стихов, потасовки в Гарлеме, новые трупы и ужасы прошлого, связавшие тридцать лет назад в единый узел судьбы следователя и убийцы. Но главный аттракцион, конечно, — ведущий расследование неотразимый молодой патлатый полицейский-садист во взвинченном исполнении начинавшего тогда свой путь в кино Юсаку Мацуды.

Интересный гибрид: Номура, режиссер детективов-путешествий по современной Японии, перенес на экран роман Сэйси Ёкомидзо (1951), чьи книги полны древними проклятиями, жутью заброшенных деревень и традиционным укладом уединенных поместий. Получилось: реактивные самолеты, на обслуживании которых трудится главный герой, весьма убедительно и зрелищно поженились с трупом легендарного самурая в средневековых доспехах, обнаруженного в подземном гроте, но убитом… только вчера.

Истерически смешной симбиоз комедии и детектива на поверку оказывается одним из нежнейших фильмов мирового кино — про общность и беззащитность людей, помешанных на детективах. Голди Хоун играет очкастую библиотекаршу, которая после сеанса Хичкока увидела на соседнем кресле заколотый труп, а пока она звала полицию, труп исчез, и ей никто не верит. Кроме Чеви Чейза в роли сыщика-недотепы, живущего в потрясной хибаре на воде. К Голди Хоун в окно на четвертом этаже лезет карлик, она, визжа, пытается его, как паука, согнать шваброй, Барри Манилоу поет специально написанную для фильма наотмашь романтичную песню «Я снова попытаюсь найти счастье в любви», и правы в вычислении преступника оказываются именно те двое, кто профукал жизнь за просмотром и чтением детективов.

Лаура Марс — модный фотограф, которая использует в своих сессиях темы пыток и убийств. В городе начинают происходить убийства девушек, обставленные по сюжетам фотографий Лауры Марс. Мисс Марс играет Фэй Данауэй — с ее нервом, внешней эффектностью и внутренним стержнем, черт его разберет, убийца она, жертва подставы или объект подражания? Тут и комментировать нечего — настолько очевидна крутизна и своевременность замысла этого фильма для конца 1970-х, когда околомодная истерия подняла голову и фотограф Франческо Скавулло был не менее знаменит и узнаваем, чем звезды, которых он снимал для обложек. Сюрприз: в молодости Томми Ли Джонс был суперсладкий. Нюанс: единственный фильм, для которого Барбра Стрейзанд специально записала новую песню для титров (достойный заставки Бонда хит с хард-роковым припевом «Prisoner»), хотя сама в картине не снималась.

Люмет в «Восточном экспрессе» раскрыл секрет успешной экранизации Кристи: кинозвезды в ролях каждого из подозреваемых. «Смерть на Ниле» показала, что то было полсекрета: оказывается, из Кристи не так‑то просто сделать сценарий, настолько же захватывающий и одновременно понятный, каким был роман. Был вызван Энтони Шаффер, автор культовой, дважды экранизированной детективной пьесы «Игра навылет» — и все встало наконец на свои места. Каждой из звезд дана возможность в кадре совершить преступление, чтобы зритель наглядно увидел то, что при чтении романа мы воображаем, подозревая одного персонажа за другим.

Плюс — Шаффер не постеснялся мелодрамы, воссоздания драматургических канонов 1930-х. В этом начинании его поддержали Нино Рота, написавший музыку словно из тогдашних мелодрам южных морей, и Миа Фэрроу, пластически безупречно сыгравшая дерганую светскую алкоголичку той невоздержанной эпохи. Ну и прибавьте немыслимые костюмы (премия «Оскар»), уморительную Анджелу Лэнсбери с ее замашками и внешностью вечно пьяной Совы из «Винни-Пуха», других звезд, которым, в отличие от «Экспресса», нашлось что играть, настоящий теплоход из романа, «Карнак», на котором не просто велись съемки, но были организованы гримуборные и жили актеры, подлинный Нил: клоунский наигрыш вступил в химическую реакцию с аутентичностью, создав тот самый, искомый элемент. Мы ни на секунду не забываем, что играем, и получаем удовольствие от игры, и при этом ни на секунду не сомневаемся, что все, что мы видим, — самое что ни на есть настоящее. Получился эффект сродни детской игре в магазин или больницу, сыгранной в реальном магазине или больнице, среди настоящих прилавков и шприцев. Вышла не просто эталонная экранизация Кристи — эталонный образец кинодетектива вообще.

Последний роман Диккенса был детективом — да еще каким: тут и жуткий фамильный склеп, и кривой могильщик, и наследство, и бесследно исчезающий в ночную бурю наследник. Но смерть автора прервала повествование на самом интересном месте. Диккенсоведы столетие корпели над текстом, пытаясь восстановить замысел Диккенса, что в данном случае автоматически означает — решить детективную загадку. По сей день авторов остросюжетного чтива она волнует как краеугольная тайна детектива, судя по вышедшему недавно толстенному роману Дэна Симмонса «Друд, или Человек в черном» (2009).

Наш старейший кинокритик и главный пропагандист западного фестивального кино Георгий Капралов создал сценарий 4-серийного телефильма, где свел воедино показавшиеся ему наиболее состоятельными догадки. Ведущий Сергей Юрский предупреждает зрителя: «Вам потребуется все ваше внимание, чтобы разгадать с нами эту тайну». И действительно, значение имеют не только вскользь брошенные реплики, но и такие вроде малозначительные вопросы, как «кто из персонажей в присутствии кого не произнес за все действие ни слова?». Фильм снят на видео, что придает картинке искомую фактуру разыгранной реконструкции. Потом действие прерывается там же, где роман Диккенса, и Юрский вместе с другими актерами возвращает нас к прежним сценам фильма, собирая по ним улики, ключи, ведущие к единственно возможному развитию событий. Пожалуй, с точки зрения чистоты жанра это идеальный детектив, когда разгадка замысла автора незаконченного детектива равносильна разгадке убийства.

Литературный дуэт главных шведских детективщиков XX века Пера Вале и Май Шеваль обильно экранизировали на рубеже 1970–1980-х в советской Прибалтике (латышский «Незаконченный ужин», эстонская «Гибель 31-го отдела»): северная фактура была близка, а социальная критика, пронизывающая их романы, служила извинением перед партийным руководством. Но в этом фильме уколы критики направлены как раз на социализм, точнее, его венгерскую разновидность — «гуляш-коммунизм».

Шведский журналист закатывает друзьям вечеринку перед командировкой в Венгрию, садится в самолет, а вот в Будапеште его уже никто не видит. Такое чувство, что он растворился где‑то по ходу перелета (немецкая прокатная версия так и называлась — «Человек, растаявший в воздухе»). Шведский комиссар направляется в столицу Венгрии, чтобы попытаться пойти по стопам без вести пропавшего. Интересно, что картину, создание которой инициировали продюсеры из ФРГ, ставил венгр Петер Бачо, известный именно своими сатирическими комедиями, критиковавшими отдельные недостатки социалистической родины. Все это весьма забавно, а сегодня обросло и ценностью исторического документа, но факт в том, что в этой книге Вале и Шеваль и впрямь предложили свою лучшую собственно детективную загадку, сыграв именно что на поле классиков золотого века детектива.

Было бы неправильно нам не включить в список хотя бы один образец отечественного детектива, основанный на нашей, российской действительности. В советское время у нас превалировал милицейский детектив, про каких‑то расхитителей собственности, в лучшем своем образце — «Место встречи изменить нельзя» (1979) — принявший облик блатного фильма. Пожалуй, наиболее сбалансированно сочетать нашу реальность и образную систему классического детектива удалось авторам этой ленфильмовской ленты про рейсовый теплоход, застрявший в тумане в последние дни навигации в тундре.

По законам судоходства, остановив мотор, теплоход дает два долгих гудка — под которые кто‑то из пассажиров камуфлирует звук выстрела, а кто‑то другой уже не поднимется из своей каюты по трапу к завтраку. Из радиоприемников доносится пульсирующая тревогой музыка Евгения Доги, туман пожирает коридоры и рубки, пассажиры боятся выйти из кают-компании — а вдруг в тумане кто‑то стоит? И правильно делают: стоит…

Жемчужина неровного, но повально любимого ленинградского сериала про Шерлока Холмса, совершенно в духе Карра поженившая готический ужас с комедией про пьяниц. За ужас отвечала непревзойденная музыка Дашкевича, за пьяную комедию — Никита Михалков. Вообще-то, сэр Генри в романе не был настолько уж перепуган и тем более склонен топить страх в бутылках виски. Михалков оттолкнулся от маленького предположения, от логики психологии — и весь фильм развернулся совершенно уже в другом направлении, превратившись в эдакую детективную «Здравствуйте, я ваша тетя!».

Еще один гомерически смешной и веселый наш детектив — на этот раз по пьесе француза Робера Тома про возрастную секретаршу парижского юриста, которая клянется, что видела его с ножом в спине, хотя он разгуливает перед ней живым и здоровым и запрещает ей нести чушь.

Лента про одинокую тетку, насмотревшуюся Бельмондо, отталкивалась от популярных у нас тогда комедий с Жирардо, но Софико Чаурели по-своему переиграла француженку, увела у нее ее же собственный фирменный образ, с великолепным комизмом переведя фильм из регистра старомодной комедии в режим упоительной новогодней елки, где вместо хлопушек — выстрелы, а вместо игрушек — трупы, трупы, трупы!

В своем последнем фильме Трюффо создал оммаж Хичкоку. Просто есть мужчина, есть женщина. И мужчина, естественно, начальник (Жан-Луи Трентиньян), а женщина, разумеется, секретарша (Фанни Ардан). И когда мужчину разыскивают за убийство, которого он не совершал, он прячется у секретарши, а та вызывается ему помочь и выходит наружу вести следствие в самых немыслимых обличьях (Ардан страсть как хороша, когда рядится в некое подобие средневекового пажа). И они все время ссорятся, а значит, дело кончится поцелуем. Но, само собой, не раньше, чем объединенная сила ее чар и его мысли выведет на чистую воду подлинного преступника. Пройдя закалку двумя мировыми войнами, XX век просто наслаждается каждой минутой, усвоив, что нет таких бед, с какими нельзя было бы расправиться в два счета при помощи смекалки, сноровки и присутствия духа.

Румяные, пышущие здоровьем, сытые и богатые убийства на яхтах, светских раутах и в пятизвездочных отелях щелкает как семечки неунывающая старушка — сочинительница детективов в бодром исполнении Анджелы Лэнсбери. За что только ни бралась эта артистка, даже пела и плясала, а на склоне лет посвятила себя детективу. В «Смерти на Ниле» именно ее хронически пьяная писательница была готова раскрыть личность убийцы раньше Пуаро — когда б ее саму не сразила пуля. А два года спустя в «Зеркало треснуло» она уже раскрывала убийство среди голливудских кинозвезд на правах мисс Марпл. И вот получила собственный детективный сериал, гарантирующий всем нам активную старость.

Первый британский телесериал про мисс Марпл с черепахообразной Джоан Хиксон в роли деревенской сыщицы вышел таким же неровным, как советский «Холмс». Проблема и в том, что именно романы Кристи о Марпл часто оказывались на голову ниже дел, которые решал Пуаро, порой скатываясь в досадную неразбериху («Отель „Бертрам“»), и в трудностях адаптации Кристи к экрану, о которых мы говорили выше. Полуторачасовой формат сжирал многие изящные нюансы, на которых держалось главное в романах Кристи: это щекотание нашей смекалки, подначивание, что, мол, вот же, разгадка у вас перед глазами, а вот 2 + 2 и… что? Так и не получается?

Но, экранизируя «Объявлено убийство» (1950), авторы сериала вдруг притормозили, решили уделить этому делу целых три серии, населили экран совершенно незабываемыми старухами, с которыми реально невыносимо расставаться, когда их укокошивают, — и результат превзошел все ожидания. По сути, знакомство с этим занятным делом, где анонимки приглашали сельских жителей на вечер с убийством, и, вопреки тому что все были настороже, убийства все равно происходили у всех на глазах самым необъяснимым образом, лучше начинать именно с этой постановки, а не с самой книги, которая оказалась бледнее экранизации.

Брюс Уиллис пришел в кино поздно. Поначалу он на полном серьезе совершил попытку штурмовать славу с эстрады и выпустил даже пластинки с песнями. Но в тридцать лет ему подфартило, когда вышедшей в тираж модели и кинозвезде 1970-х Сибилл Шеперд понадобился партнер для детективного сериала, эксплуатирующего ее же собственную легенду: вышедшая в тираж модель открывает детективное агентство и нанимает себе в ассистенты частного сыщика.

Дальше все развивается по лекалам «Веселенького воскресенья»: Шеперд и Уиллис то и дело собачатся, хотя того и гляди поцелуются, он делает грязную работу, а она надевает перья и прикидывается дурой в обществе миллионеров-подозреваемых, выведывая секреты, — на барной стойке детективных сериалов этот был бы дорогущим шампанским, какое заказывают по особому случаю.

Пожалуй, именно этот роскошный цветной широкоэкранный детектив, взявший азиатского «Оскара» за лучший фильм года в Гонконге, стал первой ласточкой того, что коммунистический Китай полностью стряхнул с себя оковы культурной революции и готов повернуться к миру передом.

Фильмы об убийствах на киноплощадке — особый сладкий поджанр («Каскадеры», «Зеркало треснуло»): ведь мир кино с его трюками и мишурой — мир призрачный и коварный. А здесь всамделишное убийство еще и происходит в момент съемки убийства киношного: на фоне намалеванного заката одетый в денди былых времен актер выпускает из револьвера настоящую пулю в свою жену-кинозвезду. Кто‑то подменил холостой патрон на настоящий. А дальше всплывают такие альковные и адюльтерные подробности из жизни убитой и стрелявшего в нее мужа, что от памятника Мао камня на камне не остается, только амбиции, страсть и месть.

Экранизируя постмодернистский детектив Умберто Эко о непостижимых убийствах в средневековом мужском монастыре в Альпах, Анно впервые открыл за собой эту особенность, которая сослужит ему добрую службу при съемках «Семи лет в Тибете»: удивительную тягу к характерным персонажам, к рожам незабываемым, со следами вырождения, глупости, разных болезней и пороков, непременно смешным.

Что еще нужно для хорошего детектива, чем дюжина стариков, на каждого из которых можно неотрывно смотреть просто из‑за того, как он чудно ходит, в качестве подозреваемых? А тут еще снег заметает древние стены, совершенно необъяснима причина, по которой молодые люди за секунду превращаются в трупы с черными языками, древние заветы и проклятия старых фолиантов в монастырской библиотеке волнуют воображение. Дело ведет Шон Коннери, а этот причудливый мир показан через взгляд совсем юного Кристиана Слейтера — и его любознательные, пытливые и перепуганные глаза становятся нашими идеальными стереоочками, через которые мы смотрим на быт и прихоти этой канувшей в Лету вселенной.

Постмодернистский нуар о частном сыщике (Мики Рурк), которого нанял для расследования жестокого убийства зловещий незнакомец с говорящим именем Луис Цифер (Роберт Де Ниро), — один из тех фильмов, что должны войти в топ-10 киноисторий, от которых невозможно оторваться. Паркер проявил это умение уже в первых кадрах, когда дал нам заглотить то ли наживку, то ли кинонаркотик, что дальше два часа мы ерзаем, позабыв про попкорн и жизнь, что осталась за бортом кинотеатра, с единственной мыслью «Что дальше?», а зловещие события, культ вуду, загадочная Шарлотта Рэмплинг, дьявольские злодейства и сатанинский секс громоздятся в пламенеющий знак вопроса, и на него существует единственный ответ, который один только и не приходит на ум, потому что его так страшно дать.

Хотите мгновенно подружиться с бразильцем — заведите с ним разговор об этом сериале. Хотя премьера его состоялась четверть века назад, и сегодня одно упоминание о нем вызывает на лицах тамошних даже совсем молодых людей улыбку, одновременно нежную и гордую. Нежную — потому что в год демонстрации ленты улицы вымирали и семьи были как никогда близки друг другу, стирались разницы поколений, все сбивались в горстку у телека, ожидая — что дальше? А через год ровно та же картина повторилась у нас: фильм шел в России в прайм-тайм по Первому каналу. Гордость — потому что нигде в мире больше не смогли повторить этот опыт: создать 140-серийный сериал не о разных детективных делах, объединенных фигурой сыщика, а об одном-единственном деле об убийствах, создать одну тайну, но такую, чтобы проводить зрителя за нос на протяжении 140 вечеров и огорошить невероятной и притом единственно возможной разгадкой на последней серии.

Убийства в Сан-Паулу, сперва как будто происходящие бессистемно, обнаруживают странные связи между представителями совершенно разных семейств, от хозяев города до бедноты из фавел. Позже в череде убийств обнаруживаются причудливые логические цепочки, одна из которых связана с зодиаком. И все же, держу пари, вы проблуждаете во тьме вплоть до 138-й серии, когда действие перенесется в 1969 год, на яхту, застигнутую ночным штормом, где завязался дьявольский узел этой единственной в своем роде истории.

В середине 1990-х этот фильм создателя «Кошмара на улице Вязов» Уэса Крейвена позиционировался как возвращение молодежного ужастика золотой эры, начала 1980-х, на более высоком художественно-техническом уровне. В нашей стране демонстрация фильма началась на 25-метровом экране кинотеатра «Россия», где особенно выгодно читался этот роскошный студийный свет, взятый напрокат из комедий с Роком Хадсоном и Дорис Дей. На сюжете студенческой вопилки он смотрелся как дорогая косметика на лице школьницы, мечтающей о принце. Но финал первой же ленты раскрыл его иную жанровую основу: это был типичный классический детектив, и знай мы об этом, мы бы с удовольствием вычисляли убийцу среди ограниченного круга подозреваемых.

Следующие выпуски разворачивались на съемочной площадке, где снимался фильм по сюжету об убийствах из первой серии, вокруг презентации книги, которую написала участница тех событий, — мы уже были готовы к игре в детектив, и она оправдывала себя, являя нам в развязке, вскрывающей мотив очередного убийцы, все новые облики человеческого честолюбия. Жаль, что прошла почти незамеченной в 2010-х годах припозднившаяся 4-я серия: в новом веке роскошное кино уже не воспринималось молодежью, привыкшей к мутной полулюбительской картинке, а жаль — в ней был поставлен безжалостный и точный диагноз подросткам начала нынешнего века.

Сериал о сельском инспекторе рассчитан на те вечера, когда мы не хотим распутывать действительно уникальные загадки. Здесь стандартные детективные конструкции для слабых умом и атмосфера уюта — то, что надо, когда мы переделали домашние дела, совершили все требующиеся от нас социальные приседания и чувствуем себя усталой теткой, еле дотащившей домой сумки, приготовившей обед и теперь мечтающей только, чтобы все ее оставили в покое и не сильно ездили по мозгам. А что — такое тоже надо! Тем более что и здесь встречаются перлы вроде рождественской истории про запертый чердак. На нем один из героев в раннем детстве видел нечто, в чем родные убедили его, что это была лишь его фантазия, сон, и вот теперь нагрянули гости и сделались трупами, а потешный 12-летний мальчик церемонно кланяется инспектору и старинным слогом дает показания, завершая картинным вздохом: «Я был молод тогда!» (7-й сезон, 7-я серия: «Призраки прошедшего Рождества»).

Такой детектив об убийстве в замкнутом помещении, где ограниченное число подозреваемых составляет 15 тысяч человек. Именно столько набилось в казино Атлантик-Сити на боксерский матч, когда одного из зрителей сразила пуля. Полицейский (Николас Кейдж) запрещает выпускать людей из зала, а снаружи к тому же на город обрушивается ураган. Де Пальма открывает свой роскошный детектив пятнадцатиминутным планом без единой склейки, когда камера проходит по всем подсобным помещениям казино, демонстрируя, как фокусник перед номером, — смотрите, тут нет ни двойного дна, ни каких‑либо других приспособлений. Все как на ладони. И все же — вас дурят. Кейджу и нам, зрителям, понадобятся материалы всех камер слежения, совмещенные на полотне широкого экрана, чтобы вычислить убийцу. Выдающийся образец синефильского детектива.

В этой рубрике мы не раз рассказывали о японских детективных мультcериалах — этом уникальном жанре, иные дела которых затмевают изобретательностью шедевры золотого века детектива. В этом плане «Кукловод Сакон» проигрывает сериям о Конане и особенно расследованиям юного сыщика Киндаити. Хотя убийства совершаются в старинных усадьбах и театрах и овеяны тенями прошлого и старинными легендами, сами загадки, за исключением, пожалуй, двух финальных, лишены особых уловок — их правильно решит любой, привлекший к просмотру все свое внимание.

Однако здесь располагают к себе аутентичная японская атмосфера с ее особыми, веками не менявшимися принципами театрального искусства и кукольного мастерства, но в первую очередь — фигура сыщика, застенчивого юноши-чревовещателя, чья кукла, шедевр эпохи Мэйдзи, вихрастый нахальный мальчишка, обрушивает на собеседника все те дерзости, которые его хозяин хранит за непроницаемым вежливым фасадом.

Советские мастера превратили детективную пьесу Робера Тома в новогоднюю комедию («Ищите женщину»), а соотечественник Озон сделал из другой его пьесы мюзикл. Восемь женщин, восемь подозреваемых в убийстве отца, хозяина и мужа, восемь кинозвезд всех поколений, от Даниель Даррье до Людивин Санье, у камина, в техниколоровский рождественский вечер распевают старые песенки из репертуара восьми французских эстрадных див, от Далиды до Франсуазы Арди. Словно Озон преподнес Эрнсту урок, как на самом деле следовало делать «Старые песни о главном».

Типичное начало серии «Костей» — священник вышел с утра к алтарю, а на нем лежит, объятый огнем, черт с рогами и копытами. Приезжает группа судмедэкспертов — и открывается самое удивительное: рога и копыта не приклеены, не привинчены, они самые что ни на есть настоящие. И все же чертовщина будет развенчана — надо только дождаться окончания 45-минутного выпуска, полного юмора и совершенно научной информации.

Сериал снят по делам, которые раскрывала для ФБР антрополог Кэти Райкс, поэтому многое из показанного взято из жизни. И Санта, убитый копытом оленя, и то дело, когда из фарша, присланного по почте, Райкс установила личность жертвы. В фильме ее альтер эго зовут Темпоранс Бреннан и сыграла ее Эмили Дешанель. Бреннан — ас науки и не дура выпить, но совершенно лишена эмоций, не сечет оттенков интонаций, полностью равнодушна к чувствам других и вообще не разбирается в человеческих отношениях.

Дешанель, выходит, создала первый образ в серии нынешних телевизионных гениальных сыщиков-социопатов (да и не только сыщиков — вспомните Шелдона Купера), но, в отличие от большинства из них, Дешанель еще и оглушительно красивая. Вообще, это сериал про трех оглушительно красивых и богатых женщин и влюбленных в них гиков, которые снимают с убийств покров потустороннего морока при помощи судмедэкспертизы, а заодно развлекают зрителя мюзик-холлом, когда, работая под прикрытием, они то убегают с цирком, то участвуют в конкурсе бальных танцев и показывают 40 удивительных номеров.

Убийство куратора Лувра влечет за собой расследование, по ходу которого нам предстоит не только узнать о существовании сохранившихся с библейских времен тайных обществ, а прикоснуться к самой Тайне тайн.

Роман Дэна Брауна и снятый по нему фильм пародировали, высмеивали, плевались, но поголовно читали и смотрели. Потому что это чертовски интересно написано. И высшая заслуга режиссера Рона Ховарда — что он сумел так организовать постановку, словно все творческие единицы отошли в сторонку, не мешая нам заглатывать баснословно увлекательный сюжет.

И снова Роберт Лэнгдон, профессор религиозной символогии, сыщик из «Кода да Винчи», расследует серию убийств — на этот раз в Ватикане. И снова — хорошо, хотя не совсем так, как в первом фильме, но это компенсируется образом Юэна МакГрегора, который оказался страсть как неотразим в сутане.

Как и бразильская «Новая жертва», японский «Треугольник» — сериал не о коллекции дел, а о расследовании одного убийства. Конечно, его 11 серий — ничто против бразильских 140, да и предпосылка дана в первом же кадре: 11 декабря 1984 года на дамбе в западном Токио над трупом девочки по имени Сатиэ Кацураги стоит 10-летний малыш с окровавленными руками.

Потом малыш вырастет, отправится работать в Интерпол в Лионе — и им окажется Ёсукэ Эгути, может, не самый-самый красивый актер в истории мирового кино, но такой, который в плащах, водолазках и черных очках-капельках на фоне голых веток Парижа более неотразим, чем изначальные пропагандисты этого стиля Делон и Редфорд. Он вернется в Токио — работать в том самом управлении полиции, что двадцать пять лет назад занималось убийством Кацураги, а также повидается на встрече выпускников своей школы со всеми бывшими одноклассниками. Придет туда и Сатиэ Кацураги. Круг подозреваемых, дополненный необъяснимым воскрешением жертвы давнего убийства, очерчен. Серия за серией, следуя за подозрениями героя Эгути, мы будем концентрировать свое внимание на одном из них. Все версии отпадут, но будут озвучены новые подробности, которые к самым последним минутам сериала позволят выкристаллизоваться как снежинке личности подлинного, совершенно неожиданного убийцы.

Юэн МакГрегор проявил себя идеальным актером детектива, пересев из конспирологического детектива Ховарда в этот герметичный классический детектив Поланского, окутанный туманами северного острова, где проживает видный политик (Пирс Броснан). МакГрегор зван сюда, чтобы написать под диктовку политика его биографию, но происходит убийство, дом скрипит, паром гудит, туман нарастает, тьма сгущается, и, кажется, теперь под вопросом и жизнь самого МакГрегора. Пластически, возможно, самый совершенный фильм нынешнего столетия.

«Шерлок» войдет в западную киноисторию потому, что это важный случай, когда суперзвезда кино родилась на телевидении — речь, разумеется, о Бенедикте Камбербатче. Мы всегда будем помнить этот сериал как водораздел между прежней эпохой, о которой Кэтрин Хэпберн сказала: «Телевидение — это ад, куда отправляются плохие фильмы», и нынешней, когда звезды ломятся на малый экран, а фильмы для домашнего просмотра ломятся от бюджета. И ведь казалось бы — Шерлок Холмс, что может быть более изъезженного, надоевшего? Но на то, видимо, они и легенды, чтобы вечно самовозрождать и поднимать тот вид искусства, в котором они обретают очередную жизнь, на новую ступень.

Когда Сага Нурен, полицейская из этого сериала, в последнем сезоне обратилась к психотерапевту и изложила ей список своих беспокойств, врач выронила ручку, а мы хохотали добрых полчаса. Действительно, особы с более сорванными нервами экран еще не знал. Она помещена в эпицентр социального детектива, где следы от трупа девушки, найденной на мосту так, что ноги оказались на территории Швеции, а голова — в Дании, ведут в кулуары большой политики, и любезна нам тем, что принимает на себя всю нервотрепку современной жизни, от которой мы бы давно свихнулись, если бы принимали близко к сердцу каждую сводку новостей в интернете.

Экзотический и жуткий антураж — норвежский остров в арктических льдах, где достопримечательностью местной кухни является селедка, замаринованная в моче. Неповторимо придуманный механизм убийства. Серьезное научное допущение — что, впрочем, не портит хорошего детектива, тут далеко ходить не надо: примеры есть и в современной классике («Снежное чувство Смиллы»), и у Шерлока Холмса («Пестрая лента»). А еще Деннису Куэйду чертовски идет антураж из рекламы пастилок Fisherman’s Friend.

Кто бы мог подумать, что именно испанцы, прежде за детективом не замеченные, придумают самую захватывающую историю нашего времени, с самым эффектным финалом! Кто бы мог подумать, что вчерашний кумир школьниц Марио Касас, чье имя после мелодрамы «Три метра над уровнем неба» даже у нас писали на школьных заборах, станет звездой детектива.

А начинается все так буднично, что даже неловко называть это завязкой. Просто молодого парня обвиняют в убийстве невесты, и у него есть всего лишь три часа, чтобы выработать стратегию защиты с адвокатом. И он начинает вспоминать все, что связано с его невестой, а его воспоминания превращаются в сцены-ретроспекции. В оригинале фильм называется «Время работает против нас». Вы вообще о времени забудете уже на двадцатой минуте, а после развязки останетесь сидеть с разинутым ртом до утра.