Московские стилисты о дырках, затяжках и маленьких попах

Новые марки, кухня глянца, бум уличной одежды – «Афиша-Город» начинает публиковать материалы из номера «Афиши», посвященного новой русской моде. Первый материал — это монологи тех, кто стоит за кулисами многих процессов в индустрии, и посвятили себя нелегкой задаче – одевать не только себя, но и других. 

Олеся Ива

 О стереотипах и влиянии окружения на стиль

«Когда говоришь маме или бабушке: «Я работаю стилистом», они не понимают, кто это. На самом деле стилист в голове держит всю картинку, от постановки ­света и места съемки до типажа модели, ее макияжа и собственно вещей. Я стилист и редактор моды в онлайн-издании, поэтому я ориентируюсь на остроактуальные тенденции. Журнальные стилисты работают более расслабленно.

Первое правило стилиста: он должен исключительно аккуратно обращаться с вещами на съемке. У каждого стилиста есть набор адресов, где он чинит и чистит вещи. У нас как-то кофта Stella McCartney разошлась по швам, причем на худющей модели, на какого покупателя она была рассчитана — вообще непонятно. В итоге мы починили все незаметно и так хорошо, что, я думаю, сделанный нами шов стал гораздо крепче всех остальных на кофте.

Изображение — это текст, и, чтобы прочитать его правильно, человек должен владеть определенной информацией. Если съемка сложная и у людей не хватает знаний, визуальных образов в голове, реакция может оказаться не­гативной. Яркий пример — сексуальные стереотипы. Как-то раз мы построили бельевую съемку на контрасте. Это же очень стереотипные съемки: всегда секси-белье и очень чувственная девушка. А у нас была андрогинная модель с паучь­им взглядом, которой мы подобрали максимально сексуальное белье — потому что могли больше себе позволить, нежели если бы это была грудастая девушка с пухлыми губами. И у комментаторов на сайте буквально мир обрушился: ­«Почему попа маленькая?», «Ой, что-то она бледненькая!» Самое интересное для Wonderzine сейчас — это работа с нестандартными типажами и с обычными людьми.

На манеру одеваться у нас сильно влияют гендерные стереотипы. Другая особенность характера у русских людей — полная хаотичность. Плюс у нас люди слишком пристально смотрят на свое окружение: «У Маши золотые сапоги, я тоже хочу». Если ты в России одеваешься не так, как твое окружение, тебе некомфортно сразу. Что тут можно посоветовать? Сменить окружение? Я шучу, конечно. Мне бы хотелось, чтобы люди проще относились к одежде. Чтобы люди поняли, что рубашка — это просто рубашка, брюки — это просто брюки и классно их вместе надеть и больше не мудрить».

Лера Агузарова и Сергей Ранцев

 О работе с Дорном

«Мы познакомились, когда работали в магазине «Фрик фрак» консультантами по истории костюма. Клиенты, которых мы консультировали, в какой-то момент стали приглашать нас на съемки. Как-то раз нам довелось стилизовать обложку журнала Muse, а лицом обложки был Иван Дорн. Мы с ним нашли общий язык — и с тех пор стали заниматься его гардеробом на регулярной основе. У него в начале карьеры бывали эпатажные образы: суперначесы, красные костюмы, такая киркоровщина. А мы хотели его стилистически упростить — потому что Ваня на самом деле очень простой, открытый человек. Плюс Дорн очень много двигается на сцене — и невозможно его чересчур замысловато наряжать. Однажды даже был случай: он пришел перед концертом в пенсионерских серых тви­довых клешах. Мы поржали с ним вместе — это было так плохо, что уже даже хорошо, — и переодели его для сцены в дорогой брючный костюм. И во время выступления эти люксовые брюки у Вани треснули прямо на заднице. В итоге он, пятясь, ушел за кулисы и в паузе переоделся в эти смешные клеши. Потом все думали, что это был тонкий стилистический ход.

Помимо Ивана Дорна мы работаем с группой IOWA, Сюзанной Абдуллой, Найком Борзовым и другими музыкантами. Нам нравится не просто подбирать одежду, а подходить к образу комплексно, чтобы получалось цельное высказывание. При этом в России порой случаются диалоги в духе: «Стилизуйте обложку». Мы говорим: «А можно альбом послушать?» «А зачем?» Поэтому нам интересно работать с совсем молодыми музыкантами. Они иначе живут, иначе пишут музыку, ходят в кроссовках и джинсах и не боятся экспериментов».

Михаил Барышников

 О нестандартных подходах

«Все считают, что стилисты — это люди, которые крутятся среди платьев и думают: «Ах, какие бы туфли мне принять в дар сегодня, Manolo или Louboutin?» На самом деле работа стилиста — это прежде всего работа носильщика, физически ­тяжелая и монотонная: все время ходишь по магазинам и таскаешь пакеты, или отпа­риваешь вещи в студии, или, скажем, тащишься на другой конец города на блошиный рынок и перекапываешь там кучу говна в надежде найти что-нибудь ­невероятное. А получают стилисты в журналах, что уж скрывать, три копейки, так что в этой профессии важна в первую очередь страсть. Однажды у меня и вовсе была такая история: я стилизовал большую съемку — трибьют Марине Абрамович. Мы взяли за образец ее перформансы и совместили с одеждой Татьяны Парфеновой. Я написал пространное обоснование, целую методологию придумал. А в итоге редактор журнала просто забыл упомянуть, что за основу были взяты перформансы Абрамович! После этого я долго расстраивался.

В рекламе гонорары куда солиднее, но там ты приходишь и механически одеваешь людей по брифу: «Нужна красная рубашка, синие брюки, белые кеды такого-то размера, и, пожалуйста, принесите нам еще шапку с помпоном и изображением бурундука». В журналах, наоборот, всегда есть пространство для творчества и веселья. Например, мы когда-то ­снимали для SNC Стейси Мартин, звезду триеровской «Нимфоманки». Снимали, снимали и все не могли добиться от нее такого особенного взгляда, суть которого мы даже сформулировать не могли. Мы в какой-то момент придумали такую штуку — сорвали колокольчик, вста­вили ей между большим и указательный пальцами ноги и сказали: «Держи». На картинке этого не увидишь, но взгляд поменялся неуловимо.

Какой совет стилист из модного журнала может дать обычным жителям России? Это грустная тема: трудно советовать что-то людям, которые едва сводят концы с концами. У нас же большая часть населения живет на грани бедности. В блогах любят ругаться: «Боже, русские мужчины ужасно выглядят». Да у них нет возможности одеться! И нельзя им сказать: «Ребята, будьте смелее, ходите в секонд-хенды» — у них желания и сил на это тоже нет. Какой тут совет может быть? Держитесь, когда-нибудь все будет хорошо».

Александр Зубрилин

О работе со звездами и тонких тканях

«Вообще по образованию я филолог. На втором курсе решил, что хватит сидеть у родителей на шее. Приехал в «Мегу» в Теплом Стане и пошел по всем магазинам подряд заполнять анкеты на должность продавца-консультанта. Так оказался в женском отделе Zara, где через четыре месяца стал мерчандайзером. Еще через полтора года поехал в Нью-Йорк и три месяца работал в той же должности в Zara на 34-й улице. Вернувшись в Москву, я стал мечтать о глянце. Начал рассылать резюме во все издания, в итоге меня взяли в Cosmopolitan на позицию стилиста. Сейчас я работаю в журнале Interview старшим редактором моды.

Как бы хорошо ты ни был готов к съемке, насколько бы ни был продуман сториборд, никогда не знаешь на 100%, как все пройдет. Это что-то из области магии. Съемки звездных героев, которые мне дарит работа в Interview, вообще отдельная песня. Как правило, мы стараемся «качнуть» индивидуальность персонажа в новую для него сторону, чтобы визуально вписать его в формат журнала. Ясное дело, люди в таком статусе периодически заставляют понервничать. Как сейчас помню раннее утро в МАММ на Остоженке и крайне взбудораженного Филиппа Янковского, который буквально выпрыгивал из одежды, по его мнению слишком «гейской», и уже целился на выход. К счастью, на помощь успела примчаться наш главред Алена Долецкая, которая смогла Филиппа успокоить и переубедить. В итоге вещи сели как нельзя лучше и мы все-таки сняли задуманную мной «вакуумную» историю в духе фильма «Гаттака».

В мировых столицах моды нет никакой катастрофы, если в процессе работы на вещах появляются затяжки или пятна, — шоу-румов много, и даже самый опытный стилист не застрахован от того, что модель или тем более обычный ­человек неловко наденет или снимет вещь. В Москве стилистам живется не так сладко — при очень ограниченном числе шоу-румов регулярно приходится одалживать ­вещи из магазинов под гарантийные письма. Поэтому у каждого стилиста с ма­ло-мальским стажем за пазухой найдется не одна байка о том, как приходилось чинить вырванную молнию, отстирывать тональный крем или вклеивать вылетевший камень, чтобы вернуть вещь в магазин. У меня была веселая история с платьем Tom Ford из Третьяковского проезда, которое стоило двести двадцать тысяч рублей на распродаже и, что самое обидное, даже не побывало в кадре. Оно состояло из примерно сотни ярусов нежнейшего розового шифона, и на нижнем из них появилась дичайшая зацепка. На съемке этого не углядели, попытались вернуть в магазин, где зацепку, разумеется, увидели, после чего платье уже ни в какую принимать не собирались. Меня тогда спасли мастерицы из ателье Марины Ример — они каким-то чудом переставили слои шифона так, что часть шифона с зацепкой просто исчезла из платья. В магазине впечатлились и платье взяли. Но я стараюсь белые вещи и наряды из деликатных тканей не брать, а взятое не портить — это профессиональная этика все-таки».

Настя Баташова

О дырке на блузке Stella McCartney

«Я всегда завидовала людям, которые c детства знают, кем они хотят быть. Я из­начально поступила в Школу-студию МХАТ, меня оттуда выгнали через пять позорных месяцев, потом на журфак в МГУ на отделение «Телевидение», оттуда ­тоже ушла. И тут недавно я поймала себя на мысли, что уже пять лет занимаюсь стилизацией съемок и по-прежнему этому рада. Мне никогда это не казалось ­тяжелым трудом, ну да, там пакетики потаскать надо. Обычный день стилиста — это ходить по магазинам, выбирать вещи, а самое интересное — это, конечно, сам процесс весь съемочный. Это прикольно, это как дизайнер, только ты уже на готовеньком на всем работаешь. Я горжусь тем, что я могу снять и бабушек, и собак, и детей — а не красивых моделей.

Внештатные ситуации тоже бывают. Один раз мне дали отпарить для Ренаты Литвиновой платье Nina Ricci, которое стоило как квартира в Москве, и от­париватель вдруг пукнул на него накипью желтой. У меня было пять минут ступора, но тут Рената сказала, что будет сниматься только в Chanel, а пятно очень легко водой оттерлось, и я была спасена. Или я знаю историю, как пепел от сигареты стилиста случайно упал в пакет с вещами и прожег огромную дырень в блузке Stella McCartney. Блузка стоила тысяч семьдесят — ну за блузку вообще нельзя отдавать столько денег, я считаю. Перепуганный стилист пошел в ателье, и там просто переделали дизайн: где-то отрезали, укоротили рукава — фактически перекроили Stella McCartney. И в магазине вещь прекрасно приняли — что совершенно поразительно. Человек, который принимал, он же должен был знать, как выглядела изначально эта блузка. Почему он не заметил, не знаю».