Бьет — значит что? Почему в России отрицают домашнее насилие

Во время скандала с парой путешественников Goodbye Normals и новости о Марате Башарове «cтрана советов» примерила эту историю на себя и — при отсутствии реального следствия — начала спорить, стоит ли подвергаться побоям, живя за чужой счет, легко ли жертве отомстить клеветой и есть ли ситуации, когда насилие можно спровоцировать. Суд присяжных, так редко работая в реальности, давно заседает онлайн без свидетелей и внятных показаний потерпевших. Раз за разом разговор об обстоятельствах дела подменяется дискуссией о допустимости удара по лицу, если остальные методы убеждения уже опробованы. Вроде бы бить женщин нельзя, но если кончаются аргументы — то можно. Люди признают, что насилие отвратительно, но в крайнем случае может быть последним аккордом, если оппонент не понимает «по-хорошему». 

Из дискуссии в сети вырисовывается правда: мы так долго живем с насилием, что совсем не понимаем, где надо сказать себе «Хватит это терпеть!». Мы не умеем видеть границу между цинизмом и прямым оскорблением, частыми ссорами по насущным вопросам и жизнью в обстановке террора. Никто не понимает, как устроен семейный конфликт и как его надо обсуждать. Первое обвинение, которое хлынет в сторону человека, решившегося рассказать, что его избили, — а не надо выносить сор из избы. И нам уже заранее за это стыдно. Исповедь близким и друзьям всегда приводит к заключению, что все это — заслуженно. А зачем ты с ним жила? А почему раньше не бросила? Истеричка ты или размазня — в России слабость считается уже достаточной причиной для обвинения, а потребность в помощи — признак душевного нездоровья. 

Закона о домашнем насилии в нашей стране нет, хотя с 2012 года идет речь о его подготовке. В результате нет общепринятого понимания, что это такое. Наорать? Это эмоции. Ударить? А что еще делать в ответ на фразу «Ну ударь меня, если хочешь»? На самом деле существует четкое определение: насилие — это любые агрессивные действия, которые нельзя считать самозащитой. То есть ударить в ответ на крик — в первую очередь ударить, а не быть спровоцированным. Жалобы на форумах превращаются в угнетающую статистику — 14 тысяч погибших от руки партнера женщин и 36 тысяч регулярно переживающих домашнее насилие. Мужчин в этой статистике нет, и это только подчеркивает количество замалчиваемых историй. Российское ханжество устроено по принципу бревна в чужом глазу. В этой же логике существует иллюзия как бы «нормального» мира в собственном поле зрения: чудесная страна, где отпуск без конца не рискует превратиться в сюжет «Повелителя мух» Голдинга, а пышная свадьба, как в фильме «Горько!», оставляет за кадром мучителя-тестя. В конечном счете ад — это другие, с нами этого никогда не будет, если мы сами этого не допустим. 

А теперь давайте по-честному. Очень полезно для себя забыть все шуточки, которыми мы покрываем домашние побои, и вспомнить те случаи, когда насилие в семье было у вас перед глазами — не у соседей, во «ВКонтакте» или в новостях.

История первая. Девушка выходит замуж за офицера вооруженных сил и рожает от него детей, переезжая из одного военного поселения в другое. Муж идет вверх по карьерной лестнице, часто пьет и без свидетелей издевается над женой — таскает за волосы, кидает вещи или просто бьет. Все усилия жены уходят на то, чтобы скрыть ужасную обстановку у них дома, — она боится позора перед другими женами, слухов и осуждения. Все решается тщательно спланированным бегством спустя 15 лет, одолженными деньгами и койко-местом у подруги в тысяче километров от мужа. Единственное, чего добилась жена, — развода, и то только с третьего раза; о заведении дела она даже не думала, не желая позорить мужа перед сослуживцами и стыдясь за себя.

История вторая. Девушка выходит замуж и рожает двоих сыновей. Они с мужем живут в коммунальной квартире небольшого города и работают на трудных утомительных работах. Он за несколько лет спивается и начинает издеваться над женой и детьми. Однажды старший сын вернулся из школы раньше времени и увидел, как отец душит его мать: он отвлек на себя внимание отца, и мама осталась в живых. После этого сын несколько раз заступался за младшего брата, а когда подрос — стал заниматься спортом, чтобы дать отцу сдачи. После первой большой драки отец исчез из их жизни и никогда больше не появлялся. Ни одного заявления на этого человека написано не было.

История третья. Парень женится на любимой девушке и заводит с ней ребенка. У жены высокопоставленные родители и собственная квартира, что позволяет ей чувствовать себя уверенно. За почти 20 лет семейной жизни жена превращается в домашнего тирана, унижает и бьет мужа, манипулирует ребенком, несколько раз выгоняет мужа из общего дома на улицу. Несмотря на все уговоры близких, мужчине понадобилось несколько лет, чтобы развестись, — он был напуган ее угрозами и нуждался в посторонней помощи, чтобы решиться на развод. Никого из посторонних в это дело не вмешивали: русскому мужчине легче застрелиться, чем признать, что тебя унижает женщина.

Три эти истории из биографии моей семьи, которую ни при каких обстоятельствах нельзя назвать неблагополучной: между побоями и скандалами эти люди ходили на работу, учились, получали дипломы и награды, заводили собственные семьи и ездили отдыхать. У каждой из этих историй есть несколько свидетелей и потерпевших. Они говорят, что простили своих мучителей и жалеют, что связали с ними свою жизнь. Мучители живут так же безмятежно; то, что они делали со своей семьей, — тщательно хранимый секрет, о котором вспоминают на домашних празднествах, когда остаются самые близкие родственники. И тогда совершаются признания, и текут слезы, и снова поминают «трудный характер» и «сложную судьбу», вместо того чтобы называть отца, дядю, бабушку или сестру домашними тиранами. 

По состоянию общества, которое можно диагностировать по реакции на случай Башарова или неудачливых путешественников, мы определенно преуспели в жонглировании смыслами: бабушкина метла и папин ремень, кулак отчима и пощечина мамы в нашем сознании почти всегда справедливо карают нас за неподобающее поведение. Есть известный постер с одной американской демонстрации против изнасилований: «Откуда берутся изнасилования? От выпивки? От коротких платьев? От вечеринок? Нет — от насильников!» Нам нужен такой постер для беспредела, который происходит дома. «Откуда берется домашнее насилие? От немытой посуды? От безденежья? От пьянства? Нет — от домашних деспотов!» Перестаньте искать щадящие описания для событий, у которых нет двойного дна и которым не нужно оправдание.