Как работает лаборатория исследования рака

В 2013 году бизнесмен Алексей Ремез придумал сервис Unim, благодаря которому любой житель России может получить доступ к морфологической онкодиагностике, не выходя из дома. Устроено это так: курьер приезжает на дом (хоть в Москве, хоть в Самаре, хоть во Владивостоке), забирает материал на анализ и переправляет его в специализированную лабораторию, которая выдает результат в течение двух-трех дней. Одновременно стартап развивает еще одно направление — онлайн-консилиумы врачей, когда специалисты со всего мира, не покидая свои лаборатории, могут консультировать российских пациентов и ставить диагноз. «Афиша» поговорила с основателем Алексеем Ремезом.

Почему нужно менять отношение к раку 

«В России в год ставят 500 тысяч диагнозов рака. Каждому из этих пациентов необходимо морфологическое подтверждение диагноза для того, чтобы его дальше лечить. При этом и пациент, и его родственники, и зачастую врачи мало знают про принципиальную важность морфологического исследования. Когда говоришь «морфологическая диагностика», в голове у подавляющего большинства людей возникает КТ, МРТ и онкомаркеры. Так что перед бизнесом возникла образовательная задача — донести до людей простые вещи: что после того, как онколог нащупал какое-то уплотнение и нашел его на УЗИ или МРТ, нельзя человека сразу отправлять на операцию или назначать ему курс химиотерапии. Государство сейчас так или иначе уходит из медицины, поэтому задачи такого медицинского ликбеза должны брать на себя частные бизнесы. Мы — не медицинская компания, которая активно использует IT-технологии. Мы — IT-компания, которая оказывает услуги в сфере медицины.

Как сделать интернет-сервис онкологической диагностики 

В 2013 году меня пригласили в проект по созданию частной патоморфологической лаборатории в Москве. До этого я работал в Израиле и занимался программным обеспечением. Патанатомия — это не вскрытие трупов, как часто думают, а один из ключевых разделов диагностики. В онкологии это имеет определяющее значение. Представим, что женщина в Саратове обращается с какой-то проблемой в местную поликлинику. Там подозревают, что, возможно, есть что-то онкологическое, и направляют ее в региональный онкодиспансер. В диспансере проводится сначала неинвазивная диагностика типа УЗИ, маммографии, компьютерной томографии или МРТ (магнитно-резонансная томография. — Прим. ред.). Если обнаруживается какое-то новообразование, начинается новый этап исследования. Для того чтобы поставить диагноз «рак» или удостовериться, что его нет, необходимо провести биопсирование этого новообразования, то есть взять кусочек ткани из него и провести морфологическое исследование — то есть изучение структуры ткани на уровне клеток. Этот анализ состоит из двух частей. Первый — технологический, когда материал, взятый из опухоли, проводят через некие технические процедуры и получается стекло. На втором этапе доктор изучает это стекло под микроскопом и ставит диагноз — рак это или нет, и если это рак, то какой. 

Дело в том, что одних только раков молочной железы больше 150 видов, и каждый из них лечится по-своему. В некоторых видах опухоли только морфологически можно сказать, что это такое, а в других нужно финализировать диагноз, то есть не просто написать, что это лимфома, а сказать, что это за лимфома.

Мне понадобилось где-то полтора года, чтобы во всем разобраться. Оказалось, что с этим видом диагностики в России дела обстоят достаточно сложно. Во-первых, банально не хватает врачей-патоморфологов, во-вторых, проблема с оборудованием и расходными материалами. Пока мы занимались организацией своей частной лаборатории, я побывал во многих других патоморфологических лабораториях. Одна из них находится в Федеральном научно-клиническом центре детской онкологии и гематологии имени Дмитрия Рогачева. Увидев эту лабораторию, скажу честно, я был неверочтно впесатлен. Тогда у меня возникла идея помочь пациентам со всей России получить доступ к самой качественной морфологической диагностике — без необходимости куда-либо ехать. Так и получился Unim — по сути, мы такой же дистанционный сервис, как Uber, только в сфере онкологической диагностики. Всего мы проводим порядка 26 видов исследований. Средняя стоимость исследования — 11–12 тысяч рублей. Доставка осуществляется бесплатно. 

Зачем нужна морфологическая диагностика 

«Из 100 пациентов, которые обращаются к нам за проведением повторного исследования с уже поставленным диагнозом, 40–45% диагнозов корректируется. Бывает, что человеку поставили рак, а у него его нет. Но больше случаев неправильного определения вида опухоли. Я хорошо запомнил одну из пациенток, заведующую стоматологической клиники из Подмосковья. Онколог на основании гистологического исследования поставил ей рак шейки матки и предложил операцию по удалению. Ее дочка решила подстраховаться и нашла нас в интернете. На следующий день мы доставили материал в лабораторию, провели исследование и еще через день выдали заключение — у женщины были возрастные гормональные изменения, никакой онкологии. 

Не так давно к нам обратилась лечащий врач-онколог по поводу двухлетнего мальчика. Ему поставили диагноз злокачественного новообразования в кишечнике. Провели операцию, удалили новообразование и часть кишечника, сделали интраоперационную биопсию, то есть во время операции взяли материал и провели гистологическое исследование. Исследование подтвердило злокачественность новообразования, а дальше мальчику должны были назначить курс химиотерапии. Лечащий врач, дай бог ей здоровья, перед тем как проводить этот курс, отправила материал к нам на исследование. У мальчика оказалось доброкачественное новообразование. Удалять его нужно было, но, возможно, кишечник трогать не стоило. И уж точно не стоит мальчика отправлять на химиотерапию. Доброкачественные новообразование не восприимчивы к химии. У нас подобные случаи происходят почти каждую неделю. 

Как материал попадает в лабораторию

К нам обращаются по двум причинам: либо пациенты живут в городах, где нет морфологических лабораторий, либо лаборатория есть, но для того, чтобы получить результат, нужно долго ждать. Если это, например, лимфома Беркитта, за неделю у детей она увеличивается в два раза, поэтому сроки тут имеют огромное значение. Мы все эти анализы делаем за два-три рабочих дня. Есть и третий вариант, самый распространенный. Пациенту выдают заключение, он идет к своему онкологу, а онколог говорит: «То, что написано в морфологическом заключении, не соответствует клинической картине — тому, что я вижу по КТ или МРТ». Дальше ему необходимо куда-то идти и переделывать этот анализ. В таких случаях часто говорят «езжайте в Москву». Нас чаще всего находят в интернете. Дальше звонят по бесплатному номеру и получают консультацию сотрудника, который находится непосредственно в лаборатории. К клиенту, где бы он ни был в России, приезжает курьер и забирает материал для анализа — это могут быть стекла или зафиксированная в формалине биопсия. В течение суток материал доставляется в Москву в лабораторию, где анализ делается за несколько дней. 

На данный момент мы сотрудничаем с двумя лабораториями — лабораторией по патоморфологии в Морозовской больнице и лабораторией в КЦ им. Дмитрия Рогачева. На запросы с Сахалина мы выдавали заключение на шестой день. В обычном порядке этот анализ делали в течение полутора месяцев. Анализ заключения в электронном виде отправляется сразу. Одновременно курьер доставляет на руки оригинал заключения с печатями и биоматериал. Россией дело не ограничивается: мы работаем и со странами Таможенного союза, где нет ограничений на доставку биоматериалов. 

Как интернет помогает бороться со страхами и улучшить лечение рака 

Кроме срочной диагностики у нас есть еще одно направление, которое мы развиваем отдельно. Мы создали специальную платформу для консультации по гистологическим стеклам, оцифрованным в разрешении микроскопа.  Это программное обеспечение называется Digital Pathology. Вот, например, лаборатория Архангельского онкодиспансера сканирует стекла пациента — ему всего семь месяцев. Согласно данным, указанным в файле, его привезли к ним в Архангельск из другого региона. Они сканируют стекла, выкладывают в систему, и дальше доктор этот случай консультирует и дает свое заключение. В данном случае в качестве доктора-консультанта выступает профессор из Кельна, один из ведущих мировых специалистов по опухолям мягких тканей. Таким образом, пациент из любого региона получает доступ к ведущим специалистам-патоморфологам. Я абсолютно уверен, что это будущее онкологической диагностики, вернее, ее морфологической части. 

Пациент в любой точке мира может получать консультацию самого опытного врача в конкретном виде онкологии. Кроме того, это возможность работать коллегиально. Для того чтобы минимизировать возможность ошибки, связанной с субъективностью оценки, несколько врачей одновременно через эту систему смотрят один случай. Это еще и возможность накапливать статистику, которая очень важна в онкологии. На ее основе строится разработка новых методик лечения, фармпрепаратов и технологий. Наконец, программа поможет врачу определить качество опухоли. Например, одна из ее ключевых характеристик — агрессивность, то есть способность к делению. Агрессивность опухоли оценивается в процентном измерении, и программа может помочь сделать правильный подсчет. 

Мы планируем сделать отдельный ресурс, посвященный вопросам онкологии в целом, чтобы развеять все эти вредные мифы и изменить отношение к болезни. Пока онкологию воспринимают как проклятие, про которое лучше ничего не знать и лучше этого не касаться. В России после того, как человеку ставят диагноз или говорят, что у него, возможно, онкология, он в первую очередь идет не на диагностику, а к нотариусу. Мы пытаемся рассказать людям, что большая часть онкологических заболеваний лечится достаточно эффективно при должном уровне диагностики и раннем сроке информирования о болезни.