Случаи Станислав Зельвенский о губернаторе и жлобах

Раньше подобные новости можно было прочесть в таблоидной рубрике про заграничную жизнь. В каком-нибудь городке в штате Айова законо­дательно запретили сморкаться на центральной площади. В Швеции попугая оштрафовали за передразнивание полицейского. Власти африканской республики такой-то разрешили школьникам играть в футбол головами. С некоторых пор примерно так звучат сообщения из Петербурга, который вдруг оказался российской столицей мракобесия. Причем в каком-то фантастическом, почти декадентском изводе. Парламент хочет запретить ночной топот котов. Гражданка Чикконе опять не явилась в районный суд, где с нее пытаются взыскать 333 миллиона за моральные страдания. Депутаты критикуют аптеки «Радуга». Казаки требуют запретить спектакль по «Лолите» и выставку Чепменов. Справочник о приключениях Шпателя и Валика. Дискуссия о наделении эмбриона гражданскими правами. Борьба с кальяном. Споры о Дарвине.

Трудно, однако же, не заметить, что вся эта увлекательная и требующая перепоста активность имеет отдаленное отношение к действительности. Даже наиболее безобразный в репутационном смысле закон о пропаганде гомосексуализма. Петербург и во времена Собчака не то чтобы славился шумными гей-парадами — а вот «Лошадка-пати» едва ли самоликвидируется от страха перед депутатом Милоновым. Открытие ЛГБТ-фестиваля на Исаакиевской площади на днях пикетировали два молодых человека, один с плакатом, другой с крестом. Такое давление, пожалуй, гей-сообществу под силу вытерпеть.

Пока в Москве делаются дела, Петербургу остается фантазировать. В реальность депутата Милонова приходится поверить (хотя порой и сложновато), но в унавоженной им почве как грибы повырастали какие-то симулякры. Лига гетеросексуалов-конституционалистов с ярким сайтом «Гомоскоп». Мифические казаки, кото­рые не только вдумчиво прочли «Лолиту», но и по­ходя проявили глубинное знакомство с творчеством Сокурова. И прочие обеспокоенные граждане — то ли сумасшедшие, то ли жулики, то ли шутники, то ли арт-деятели. Наследники давно существующих «Коммунистов Петербурга и Ленинградской области», которые осуждают Ольгу Куриленко за любовь с Бондом и пишут письма Обаме.

Наверное, направление мыслей обществен­ников — настоящих или мнимых — все-таки неспроста, как неспроста инициативы петербургских депутатов. Это «сигналы»; принято счи­тать, что власть и общество в России не разговаривают, а, как гуманоиды в кино, обмениваются сигналами.

И вот из этого виртуального морока, накрывшего Петербург, из этой какофонии сигналов появляется история про губернатора Полтавченко и болельщиков «Зенита». Появляется — как песня, да это и есть песня. Такая прекрасная в своей четкости, внятности, однозначности. Все сложилось. Горожане, показывавшие кортежу всякие пальцы. Обиженный градоначальник. И зенитовский «вираж», на удивление музыкально ему ответивший.

Это уже не сигналы. Это — наконец-то — полноценный диалог. Вы жлобы, петербуржцы, — сказал губернатор. Сам жлоб — ответили петербуржцы. Теперь, кажется, сложнее будет делать вид, что главная проблема в городе — топот котов.