Случаи Сакен Аймурзаев о выборах папы Римского

Символ времени, когда у католиков нет папы — зонт. Желто-красный литургический зонт, его в прежние времена носили над понтификами. Во время последнего конклава в Риме часто шел дождь, и площадь Святого Петра становилась площадью зонтов, не литургических — самых обычных. Тысячи зонтов: большие и маленькие, дорогие и потрепанные, в цветочек и казенные гостиничные, радужные и цветов национальных флагов. А под зонтами — весь мир. Вот монахини поют религиозные песни. Серьезные и строгие студенты римских духовных школ, в глазах которых карьера и светлое будущее, держат в руках четки и молятся. Пожилая пара о чем-то тихо беседует. Здесь ругаются: муж курит, жена пилит «как можно тут курить?». Рядом дети из детского сада. Воспитательницы привели их на площадь в одинаковых дождевиках, захватили громкоговоритель и поют песни, водят хороводы, прыгают, галдят на всю площадь. Шумно, весело, детям тепло.

Тут возникают свои группы по интересам и компании, рождаются и обрываются разговоры, завязываются знакомства. Есть одиночки, которым никто не нужен. Сосредоточенные, они стоят молча: я и труба. Есть ветераны, которые белый дым видели аж три раза в жизни. Этот — четвертый. В колоннаде спрятались люди, уставшие от дождя и ветра, от долгого стояния. Холодное основание колонны им и стул, и кресло, и диван. Журналисты — на паперти, где ближе всего к трубе.

Смотришь на эту трубу, а она такая маленькая, так далеко и высоко, крохотная просто, особенно рядом с базиликой-гигантом. Вот так полдня и гуляешь взглядом: труба, купол, фасад, колонны. Можно выучить всех апостолов и святых, которые зубцами окружают площадь, прочитать все надписи, вспоминать латынь и римские цифры, расшифровывать папские гербы на светлых стенах вокруг. Тут время тянется медленно. Надоело смотреть — гуляй в толпе, надоела толпа — смотри на трубу. Пролетел самолет или стая чаек — целое событие. А если чайка вдруг села на трубу — сенсация, которую обязательно покажут по телевизору. И нет конца и края этому ожиданию. Оно такое плотное, такое необычное, что где-то даже страшно, если вдруг это все закончится. Быстро и навсегда закончится. Может, поэтому площадь так стройно вздыхает, если дым черный? Ну а если белый — звонят колокола. Тут каждый по-своему радуется. Кто-то кричит, кто-то бежит, кто-то даже выругается от переизбытка чувств и неожиданности. И нового, совсем уже другого ожидания. Которое острее и ограничено по времени. Сорок минут — и узнаем имя, еще пять — и увидим его, наконец, нового папу.

Так было в этот раз, так было и восемь лет назад, и тридцать пять, и двести сорок четыре. Затекали на этой площади ноги, смотрели друг на друга разные, вряд ли где-либо встретившие друг друга люди, так же хотелось бежать на белый дым, никуда не делся Собор, справа от которого мужчины в красном выбирают папу. Выбирают таинственно и торжественно. Как-то спокойно от этого.

С новым вас папой!