«Я чувствовала себя куском мяса»: монологи девушек о негативных сторонах вебкама

Три года назад я работала в секс-шопе Оренбурга. Моя подруга переехала в Петербург и рассказала мне про этот вид заработка. Я очень удивилась: «За это платят? Почему я делаю это дома бесплатно?» Я поехала в Питер и попросила ее устроить меня на студию. Тогда у меня была наркозависимость, и удивительно, но вебкам помог мне с ней справиться. У меня появились деньги и чувство перенасыщенности, стало больше возможностей, и мне оказались неинтересны наркотики. Ну, и еще я общалась с многими людьми из разных стран, которые рассказывали мне о своем печальном опыте [с веществами], — это тоже сыграло большую роль.

Я пришла в студию, меня сфотографировали с паспортом, поэтому очень важно выбрать студию, которой будешь доверять и которая существуют уже много лет. В основном все держится на словесных договоренностях и правилах, которые есть в студии. У каждой они свои.

В моей, например, нельзя было параллельно устраиваться в другую, нельзя работать на себя, нельзя перетягивать мемберов (клиенты вебкам-платформ. — Прим. ред.), чтобы получать деньги напрямую от них. И другие элементарные правила — убираться в комнате, не опаздывать и так далее. Я работала периодами — две недели каждый день минимум по 8 часов.

Обычно студия — это квартира, разделенная перегородками на комнатки, у каждой из которых свой интерьер. Студии всегда забирают процент заработка у девушки. Вообще все устроено так: разные сайты забирают разную комиссию — от 50 до 70%. От оставшихся студия забирает еще половину (иногда меньше, иногда больше), а остальное уже получает модель.

Если английский хороший, то в комнате ты можешь стримить сама. Если ты ничего не знаешь, то рядом с тобой или в соседней комнате сидит оператор, переписывающийся вместо тебя и говорящий, что делать.

В первый раз я вообще не поняла, как себя вести. Меня посадили и сказали: «Все, работай». Мне сразу начали попадаться те, кто хотел меня обмануть фразами из разряда «разденься, и я отправлю тебе токены» (валюта в вебкаме. — Прим. ред.). Был какой‑то треш, у меня началась паника. Плюс я еще очень стеснялась, но решила потанцевать. Потом меня взяли в приват, и я помню, что подумала тогда: «Ужас, только не это». Было очень странно и некомфортно — я еще тогда выглядела как подросток, несмотря на то что мне было девятнадцать лет.

Все мои близкие знают, чем я занимаюсь. Друзья сразу нормально отнеслись, потому что много кто в этой сфере работал, а с родителями ситуация была посложнее, то есть они знают и принимают, но не одобряют. Хотя понимают, что другим способом я таких денег заработать не смогу. Сейчас я [работаю на себя и] получаю около 100 тыс. в месяц, если работаю мало — три-четыре дня в неделю по три часа. В студии выходило примерно столько же, но там я работала гораздо больше.

Сейчас я работаю на себя, и мой заработок зависит только от самодисциплины. Единственная сложность, которая возникает регулярно, — вывод средств, потому что в нашу сторону постоянно поступают всякие санкции с Запада и платежные системы перестают работать в России. Поэтому постоянно приходится искать другие способы.

В большинстве своем вебкам — это 50% удачи и 50% усердного труда. Да, есть модели, которые не раздеваются, но они очень хорошо знают английский, и они как стримерши — могут поддержать любой разговор. Многие приходят и за этим, потому что в большинстве своем мемберы — одинокие люди.

Обычно я сажусь, выпиваю кофе, ищу музыку, иногда танцую, ко мне приходят мои постоянные мемберы: я работаю не на количество, а на качество. Выбираю конкретных людей, с которыми хочу работать, которых понимаю и которые понимают меня. Мы можем с ними просто поговорить, причем на любые темы: начиная от классической музыки, искусства, поэтов XX века, заканчивая какими‑нибудь теориями вселенных. Иногда они мне платят просто за разговор.

Но в любом случае вебкам — это очень сложно. Как только я начала этим заниматься, то перестала общаться с людьми. Мне даже не хотелось смотреть им в глаза, было просто неприятно видеть людей, встречаться с ними. Я до этого любила ярко одеваться, носить линзы, делать броский макияж с блестками, у меня было много аниме-костюмчиков. После того как я пришла в вебкам, я поняла, как люди воспринимают меня в этом, и сразу все с себя сняла. Делала все, лишь бы не привлекать к себе внимание, чтобы на меня вообще никто никогда не смотрел.

Мне было мерзко от любого общения с людьми. Со временем это начало проходить, но даже сейчас — спустя три с половиной года — я до сих пор переживаю негативные последствия работы. Я снова начинаю понемногу общаться с людьми, но мне все еще сложно. Свою роль в этом играет травля и негатив, который постоянно на меня льется. Поначалу заходило очень много мемберов, у которых нет денег. Сначала они пытаются тебя развести, а потом, когда у них не получается, начинают тебя унижать — писать: «Ты страшная, некрасивая, тебе здесь не место. Уходи, чмо, говно, параша». Я жестко на это реагировала, постоянно плакала, потом вбила себе в голову, что переживать из‑за этого нет смысла, всем не угодишь. Еще меня несколько раз пытались шантажировать: присылали мои фотки и просили денег, обещали отправить их всем моим друзьям. Но я на такое никогда не велась, потому что мои друзья и так все знают.

Один раз мне сказали надеть на голову чулок, а сверху пакет, чтобы мембер видел, как я задыхаюсь. Я попробовала, но потом сказала: «Извини, но я действительно задыхаюсь», — и он такой: «Ну ладно, хватит». Такие фейловые моменты происходят постоянно. Например, раньше у меня часто падал свет прямо мне на лицо. Самый любимый случай, когда мне сказали засунуть пальцы себе в анус, а для меня тогда анальная тема была очень далека. Я засовываю, потом достаю и понимаю, что все пальцы грязные. А мембер говорит: «Оближи их». И я отвечаю: «Да-да, сейчас», — а сама прячу руку за кадр и пытаюсь как‑то протереть это все. Он, конечно, заметил и закончил приват. Это было максимально тупо и ужасно.

Если вебкам-модель в будущем захочет нормальную работу, то она не сможет ее найти, потому что на ней уже будет клеймо этой индустрии. Но в основном самая большая и тяжелая серая зона — это психологическое давление. Чтобы работать в вебкаме, нужно иметь выносливую психику. Я всегда даю себе выпускать эмоции — могу проплакать несколько часов. Потом стараюсь встретиться с кем‑то, поговорить на отвлеченные темы, закрываю все сайты, абстрагируюсь и забываю об этом, словно его не существует, и стараюсь провести время с пользой.

Думаю, что еще года два точно планирую этим заниматься. До этого я жила с парнем и все, что зарабатывала (во много раз больше, чем он), тратила на нас, на него — и ничего не оставалось. Сейчас хотелось бы накопить на свое дело или построить дом, что‑то такое у меня в планах. Может быть, открыть какой‑нибудь ресторан в Сочи.

Я задумалась о работе в вебкаме еще до восемнадцати лет. С парнем обсудили и подумали, что можно попробовать. Но мы были несовершеннолетними, и ни один нормальный сайт нас не регистрировал, поэтому отложили эту затею. Как только мне исполнилось восемнадцать, я сразу сняла квартиру, и мы с парнем начали работать. На тот момент мы уже три года были в отношениях.

Я тогда работала официанткой — и заодно мыла окна, носила еду владельцам, убиралась: в месяц получала 6000, а парень работал онлайн, но тоже не все было гладко. Нам хотелось снимать жилье, путешествовать, жить в свое удовольствие. Но наш город, Георгиевск, такой маленький, что работу там можно найти максимум тысяч за 10. Поступать я не хотела, мне не нравится, как работает наша система образования. Я хотела поработать, накопить, уехать в Краснодар, там еще накопить и открыть свой бизнес. Но нашла работу в вебкаме.

Сначала мы зарабатывали мало — 20 тыс. рублей, потом с каждым месяцем все больше и больше. Мы начинали работать в паре, и мой парень — это наш мозг, он все настроил и сделал сам. Я отвечала только за контент. Вариантов пойти работать в студию не было: у нас их нет, да и отношение к вебкаму в городе такое, что с моим молодым человеком перестали здороваться абсолютно все, кого мы раньше знали.

Я уже не помню, как все знакомые об этом узнали, наверное, лазили по сайтам. В какой‑то момент мне начали кидать наши обнаженные фотки, но я всегда отвечала просто «ок». Я никогда не стеснялась того, что делаю, но и специально не рассказывала, потому что знала, что люди в Георгиевске такое не примут.

В какой‑то момент в «Одноклассниках» нашли мою маму, бабушку и тетю и скинули им ссылки на наши видео. Вечером они приехали в гости, и у нас состоялся разговор. У меня никогда не было слишком близких отношений с родителями, поэтому особенно ничего не изменилось, а им оставалось только это принять. Только мой дядя в какой‑то момент запретил мне общаться с моим младшим братом из‑за того, что «не хочет, чтобы его сын стал этим заниматься». По городу все быстро разошлось, и на нас стали косо смотреть. В Георгиевске стыдно сказать слово «минет» или «кунилингус», а уж признаться в том, что ты это делаешь, тем более. Недавно скинули ссылки 10-летней сестре парня, с которой у нас очень хорошие отношения.

Было один раз, что за нашими спинами смеялись. Мы стояли в большой компании, кто‑то просто не подходил, а пара человек кавказской национальности — от них больше исходит негатива, потому что в них больше традиционности — смеялись. Жесткой травли нет, но, возможно, это потому, что я с парнем: если бы была одна, не смогла бы чувствовать себя в безопасности.

Мне никогда не было некомфортно. Мы с первых стримов занимались сексом на видео без смущения. В месяц у меня получается где‑то от 200 тыс. В самый прибыльный месяц было 500 тыс. Сначала у меня были границы на анальный секс, потому что я ни разу им не занималась. Но потом я начала готовиться к нему, изучать процесс, и сейчас я бы не сказала, что у меня есть какие‑то табу. Если только это не запрещено на самой платформе.

Если у меня есть цель заработать хорошо, то я работаю около трех часов. Шоу всегда начинается с орального секса, потом мемберы могут донатить на другие виды секса. На отношения с парнем это никак не влияет, даже на секс. Мы четко разделяем нашу жизнь и работу, я даже не воспринимаю вебкам как секс.

Сейчас мне очень тяжело работать с моральной точки зрения, приходится постоянно себя заставлять. Я, конечно, поработала и получила за это какие‑то деньги, но смысла в дне нет никакого, потому что больше ни на что не хватает сил. В какой‑то момент в любом случае наступает эмоциональное выгорание. Это не то, чем можно гореть, просто это хорошие деньги. Понятно, что я не работаю 8 часов в день, но даже мое расписание мне дается очень тяжело. У меня нет к этому отвращения, но я не получаю никакого удовольствия. Сейчас я занимаюсь этим, потому что я хочу накопить на переезд и свой бизнес.

Кроме того, в России, где девушки не знают своего тела, это небезопасная работа. Я занимаюсь этим уже два года, постоянно хожу к гинекологам, но мой организм все равно переживает сильный стресс. В какой‑то момент из‑за фак-машины у меня появились трещины во влагалище. И где‑то полгода я работала через жуткую боль. Потому что нельзя взять и не работать даже месяц.

Из‑за того что я вебкам-модель, я всегда очень настороженно отношусь к любым новым знакомствам. Во-первых, потому что 99% парней, с которыми я знакомлюсь, воспринимают меня как легкодоступную девушку и могут начать приставать. А во-вторых, может случиться так, что людям не понравится, что я этим занимаюсь, и они будут агрессивно настроены. Люди в России еще не готовы принимать вебкам. Все любят смотреть на голых девушек и парней, но никто не хочет видеть их частью общества.

Я попала в вебкам самостоятельно и инициативно: вышла на рекрута и заявила о себе. Нужны были быстрые и большие деньги, счет шел на дни. Мой папа очень серьезно заболел. Ему тогда было за 60, стабильной работы не было, мама умерла, когда я была ребенком.

У нас на тот момент не было денег, чтобы его вылечить, да и в России такое не лечилось. Ему давали месяца четыре от силы, если не начать терапию сию минуту. Сумма была огромная, поэтому все деньги, которые я зарабатывала, уходили на лечение отца.

Отец всегда был очень далек от этой темы и от интернета в принципе, папа у меня человек старой закалки и советского воспитания. Он всегда воспринимал это так, как я преподнесла в самом начале: стриптиз. Так что он в принципе знал, чем я занимаюсь, но не полностью осознавал все нюансы. В силу своего возраста, воспитания и образованности папа не до конца понимал, зачем я там осталась после того, как острая потребность в деньгах отпала. Но, думаю, он чувствовал передо мной свою вину и не пытался давить.

Изначально, когда я только начинала, то работала со студией. Я знала, что такое вебкам и с чем его едят, но совершенно не представляла себе технической стороны вопроса, не была подкована в множестве организационных моментов. Да и оборудования у меня не было, только старенькая вебкамера с разрешением 360 Мп.

График в первые месяцы был адовый, вполне себе офисный. Пять дней в неделю по 6–7 часов. В одних студиях нужно было отсидеть перед камерой определенное количество часов и ни минутой меньше. Это отвратительное условие, особенно если работаешь сразу на нескольких сайтах. В студиях обычно стараются создать новеньким девочкам сразу три-четыре профиля, а потом мониторить, как пойдет на том или ином ресурсе. Студиям выгодно, чтобы их модели зарабатывали как можно больше, а одним сайтом никто не наедается.

Уже позже, оставив за плечами четыре студии, я отправилась в свободное плавание. На тот момент никаких сложностей у меня уже не возникло, потому как в вебкухне варилась пять полных лет, да и деньги на оборудование перестали быть проблемой, мои заработки позволяли и не такое.

В моем случае платили и за красивые глаза, но реже. Каждая смена проходила по-разному. Но если вам говорят, что можно не раздеваться, — это бред, не верьте. Раздеваются все. Хотя бы до белья или оголенной груди, а уж дальше как пойдет.

Еще админы любят вешать лапшу на уши, что мемберам, которые приходят на сайты, нужно общение, их нужно слушать, понимать, поддерживать и сочувствовать. Что ж, есть и такие, их предостаточно, но подавляющая часть из них фрики и бесплатники. Вебкам не для слабонервных, потому что большинство мемберов в своем развитии замерли хорошо если в старшем подростковом возрасте.

Также полно мудаков, готовых заработать на чужом страхе. Шантажировали всех моделей, которых я знаю, и не по одному разу. Самое лайтовое — это слив профиля друзьям, знакомым. Однажды мне грозились даже видео из приватов разослать по контакт-листу. Смешно, что это все незаконно. На всех сайтах приваты и стримы записывать нельзя. Потому что, во-первых, попадает под статью о распространении порнографии, во-вторых, авторское право.

Бывало и такое, что видео сливали админы студии. У них есть все ваши данные, и они могут легко подгадить напоследок, особенно если вы уходите с конфликтом. У меня было такое, что мой профиль после ухода со студии не закрыли просто из вредности, и это значило, что под своими документами я уже вновь не могла зарегистрироваться на этом сайте.

Работа в вебкаме подразумевает необходимость постоянно лгать. Начинающая модель часто скрывается от близких, от друзей, родителей, своей второй половины. В чате она под вымышленным именем, из вымышленной страны, из придуманной жизни. На третьей моей студии было правило: мы всем говорили, что приехали в Англию из Восточной Европы на заработки.

Другой важный момент — незащищенность как юридически, так и психологически. Но тут объяснять не нужно, все мы знаем, как относятся к вебкам-моделям в странах СНГ. И если тебя шантажируют, травят или преследуют, вряд ли полиция тебе поможет. От этого постоянно растет уровень стресса. Даже если у тебя стальные нервы, найдется один человек из сотен тысяч, способный вывести тебя из себя и ударить по больному. Это мерзко и гадко, но некоторые только ради этого и приходят. Специально срывают свою агрессию на моделях, иногда даже платят за это в приватах, но деньги деньгами, а на эмоциональное восстановление потом уходит столько времени, сколько ни одни деньги не смогут окупить.

Я работаю в вебкаме с июля 2020-го. Приехала в Питер на время самоизоляции, и пока длился карантин, решила пойти в вебкам-студию, которую выбрала по отзывам. Первое, что сильно подкупает, — это стиль «дорого-богато». Когда я пришла, мне сразу дали ознакомиться с контрактом. Он был нормальный, но по контракту должны были быть всякие плюшки, например, купоны от студии на уход за собой. Но в итоге, как мне рассказывали, они просто оплачивали 3% от суммы за ресницы или ногти, например.

Контракт меня не смущал — единственное что были короткие смены и штрафы за опоздание. Накануне мне сказали приехать в другую студию, которая была похуже, чем та, куда я приехала изначально. Оказалось, что в основной студии нет места. Девушка, которая меня собеседовала, сказала: «С администраторами мы разговариваем на „вы“».

Мне заранее сказали одеться в полностью закрытую одежду: без декольте, с закрытыми руками и ногами. У них был аргумент, что чем дольше я не раздеваюсь, тем больше заработаю. Меня встретила девушка-администратор моего возраста. И я обращалась к ней на «вы», а она ко мне на «ты». Меня это немного смущало, но в целом я была не против. Она накрутила мне волосы, посадила в комнату с кроватью и кофейным столиком. Телефоном пользоваться было нельзя, мы с ней общались через аську. Меня посадили часов в 10 утра и сказали досидеть до 21.30. При этом ничего делать было нельзя, и оголяться тоже. Было непонятно, что делать вообще.

В час дня я захотела в туалет, у меня начала болеть спина. Я спросила у администратора: «Можно я выйду в туалет?» Она говорит: «Нет, нельзя. Ты сначала разведи кого‑нибудь, чтобы тебя взяли в приват. И тогда ты извинишься, сходишь в туалет и вернешься».

Но меня никто не брал в приват, потому что я ничего не делала и у меня был выключен микрофон, то есть я даже болтать ни с кем не могла. Через какое‑то время она все-таки отпустила меня в туалет, я очень быстро сбегала и вернулась обратно.

Потом наконец какой‑то мальчик взял меня в приват. Мы просидели с ним чуть больше часа, и все это время он просил меня что‑нибудь показать. А администратор мне запрещала. И я просто тянула время, как могла. В итоге он попросил шлепнуть себя по заднице, и я это сделала.
Потом я начала замечать, что ко мне на стрим добавляются люди из Нидерландов, хотя я попросила заблокировать эту страну по личным и очень весомым причинам. Но студия этого не сделала, и это было дико неприятно.

После часового перерыва я просидела пять часов просто так, у меня на стриме не было никого. На той студии, где я работаю сейчас, в таких случаях отпускают домой, потому что сидеть просто так нет никакого смысла. А там администратор заставила досидеть до последней минуты.

В какой‑то момент я случайно обратилась к ней на «ты», сразу это заметила и извинилась, а взамен получила грозное сообщение о том, что мы тут соблюдаем субординацию, и я обязана ее уважать.

За этот день я заработала 1400 рублей, мне дали 650 рублей. Я себя успокоила, что это первый день, что дальше будет лучше. Меня отпустили уже слишком поздно, и пока я дошла до метро, оно закрылось. 650 рублей пришлось потратить на такси. Я была дома около часа ночи, и должна была приехать в студию на следующий день в 8:45. За опоздания там были жуткие штрафы, за то, что не пришел на смену и за неуважительное отношение к администратору — тоже.

Я вернулась домой ужасно разбитая, униженная, заплаканная. Написала этой девушке, что больше не приду. Шантажа никакого не было, они просто сказали: «Хорошо, возвращайся, если захочешь».

Я приехала в Петербург поступать в университет вместе со своим молодым человеком. Его родители нам не помогали, не было финансовой возможности, а денег, которые мне присылали, едва ли хватало на оплату комнаты. Сначала знакомый рассказал о вебкаме моему парню и позвал его в студию, я подтянулась сама, потому что была жутко ревнивой и боялась, что красивые модели его уведут. Боялась зря, красавицы в вебкаме редкое явление, они все довольно обычные в жизни, просто хорошо смотрятся в кадре.

Я всегда работала со студиями, так безопасней. У тебя есть нормированный график и обязательные условия: например, отработать минимум пять смен в неделю, чтобы забрать 50–55% заработка себе. Смены везде выстраиваются по-разному — студия работает 24 часа в сутки, семь дней в неделю. Есть утренние смены, например с 7 до 12, затем дневные — с 12 до 18, вечерние — 18–23, и ночные с 23 до 7 утра. В хорошей студии есть администраторы, они следят за всеми работниками, а также за бесперебойной работой интернета, так как от стабильности и скорости зависит качество трансляции. Также в хорошей студии обязательно есть курилка, душ и небольшая кухня, чтобы во время смены можно было выходить на перекур или перекус, принять душ, поболтать с коллегами. В моей студии зарплата выдавалась раз в неделю.

Я предпочитала работать по ночам, так было больше времени заработать, около пяти дней в неделю. Выходило всегда по-разному: самый большой заработок за неделю составлял 65 тыс., в среднем выходило от 15 до 20 тыс.

Родители до сих пор не в курсе, я не хочу об этом говорить, не вижу смысла. У меня сейчас совсем другая жизнь, я больше не запуганная и голодная девочка из другого города. Друзьям все равно, практически все они знают еще сколько‑то друзей, которые работали (-ют) в вебкаме, это никого не шокирует.

Формат шоу зависит от стриминговой площадки. На одной, к примеру, чем горячее твое шоу и больше обнаженки, тем больше просмотров, и тебя поднимают в топ, где шанс заработать увеличивается. На других площадках ты можешь часами сидеть и ждать постоянного мембера, либо кого‑то случайного, кто возьмет тебя в приват. Модель может сама выбирать удобный ей формат шоу — главное, чтобы это приносило деньги.

Ко всему привыкаешь со временем, однако мне было сложно общаться с не вебкамщиками. Появился страх новых знакомств: а вдруг узнают, чем я занимаюсь.

Сама работа не то чтобы очень приятная. Когда трогаешь себя пять или восемь часов подряд, к концу смены не чувствуешь ничего вообще. И в принципе ничего не чувствуешь. Да, денег стало ощутимо больше, только куда их тратить, если свободного времени не остается? Многие тратят на еду, алкоголь, одежду, наркотики, снимают дорогие квартиры в центре. Более умные откладывают или тратят на что‑то более долговечное.

Я пробовала вернуться после полугода перерыва, но это настолько омерзительно и тяжело, что я взяла деньги за один день и больше не возвращалась. Наверное, мне повезло, я попала в хорошую студию, там все были адекватные, сплоченный коллектив. Я легко ушла, легко попыталась вернуться. У нас все было исключительно по твоему собственному желанию — сам выбираешь, что тебе делать, а что нет. Раздеваться или нет — твой выбор. Если ты не зарабатывал минимум, в студии с тобой просто прощались на общем собрании и все.

Если вы мнительный человек, как я, то вебкам создаст ощутимые сложности в социализации. Мало свободного времени, ночные смены — это вообще ужас. Весь день спишь, в 7–8 вечера просыпаешься и идешь на работу, и так каждый день. Сливы, конечно, — это один из самых болезненных опытов в жизни большинства вебкам-моделей. Боязнь шантажа со стороны какого‑нибудь придурка — тоже малоприятное ощущение.

Но, к сожалению, мой молодой человек, легко сменивший профессию вебкам-модели на переводчика, привык тратить 15-20 тыс. в неделю, поэтому жили мы в основном за мой счет. Так что пока мы не расстались, я продолжала работать ради него.

С увольнением у меня все было предельно прозрачно и ясно. Я пришла к администратору и сказала, что ухожу. Мне сказали, что в течение года мои профили будут храниться у них на сервере, и я могу вернуться в это время — затем их удалят. Я отработала до конца недели, забрала последнюю зарплату и ушла. Связь со студией мы не поддерживаем. В этой области большая текучка, зачем держаться за вас, если завтра придут еще 10 других на это место.