После Капкова
— «Афиша» давно не встречалась с функционерами из Департамента культуры: жанр «интервью с чиновником из Депкульта» после ухода Капкова как-то скис, потому что Кибовскому внимание прессы куда менее лестно. Скажите, как в целом стиль жизни вашего ведомства поменялся со сменой руководства? Ну, может, сушки заменили на сухарики в офисе там, где чай наливают?
— Во-первых, департамент сократился в два раза.
— Стало сложнее?
— Не сложнее, а по-другому. Нет теперь такого количества управлений в центральном аппарате департамента, например. Мне трудно оценивать. При Сергее Александровиче я вел организацию детского отдыха, занимался некоторым количеством культурных центров и спецпроектов. А сейчас в моем ведомстве выставочные залы, музеи, фестивали — масштаб поменялся. Хотя формально ничего не изменилось.
— С Капковым принято ассоциировать некий культурный поворот, случившийся в Москве, однако с его уходом направление политики действительно не поменялось.
— Депкультуры, как и любой департамент, работает по регламенту, утвержденному правительством Москвы. В принципе, задачи госпрограммы, которая принималась в 2012 году, и сейчас исполняются. Сергей Александрович пришел в департамент в 2011 году, и с его участием формировалась программа.
— То есть вы хотите сказать, что административный механизм отстроен идеально и не зависит от личностей и не важно уже, чья фамилия это будет — Капкова, Кибовского, Филиппова, Ценципера или Миронова с Дементьевой?
— Конечно, рабочая атмосфера от человека зависит. Даже один и тот же человек в разном настроении проецирует разную атмосферу на коллектив. Но говорить, что принципиально векторы меняются, наверное, не стоит. Мне кажется, многие москвичи привыкли, их сложно удивить улучшениями пространства вокруг — даже когда в Москве возникают проекты, объективно лучшие в Европе. О культуре вспоминают в связи с какими-то конфликтными сюжетами — например, с украшениями города к фестивалям. Но и про них 80% респондентов нашего соцопроса положительно отзываются. И это вечный вопрос о культуре: она должна быть демократичной или аристократичной? Баланс должен быть.
Здесь и далее: фотографии с московских ярмарок, которые проводит Департамент торговли, однако в целом идея поселить на пешеходные зоны и площади ларьки, музыкантов и прочие развлечения исходила от Департамента культуры
Розовые слоны и уличные музыканты
— Пешеходные зоны, торговые шале, фестивали варенья — все это возникло вместе или параллельно с Капковым. Есть ощущение, что с каждым годом городские праздники расширяются в масштабах и уходят в несознанку в плане хорошего вкуса. Эти праздники с «Урбантино» и розовыми слонами тоже часть политики, установленной в 2012 году?
— У нас нет увеличения расходов по праздникам: последние несколько лет все расходуется в пределах тех же средств, что и в 2012–2013 годах. А вместе с тем покупательная способность рубля изменилась не в нашу пользу.
— Какое мероприятие департамент для себя считает образцовым?
— Мне нравятся «Ночь музеев», «Ночь искусства», «Библионочь». Когда мы проводим мероприятия, то всегда задаемся вопросом, какую проблему с их помощью решаем. А вообще задача каждой ночи — используя такой социально-психологический эффект, как желание людей быть приобщенными к какому-то большому процессу, показать людям, что в Москве существуют учреждения культуры, о которых они, возможно, не знали, что там интересно, там есть своя атмосфера. Поэтому сказать, что «Ночь искусства» менее идеальна, а «Ночь кино» — более, невозможно.
— С деятельностью Департамента культуры принято ассоциировать возрождение парков, активность библиотек, проведение упомянутых вами ночей. А есть ли еще какие-то городские сюжеты, которые вы активно разрабатываете?
— Журналистов интересуют парки — а вот вы знаете что-нибудь про организацию «Московское кино»? Речь про кинотеатры, которые находятся в ведомстве Москвы. 30 из них продали ADG Group, которая занимается их реконструкцией вместе с Ольгой Захаровой, а 15 осталось — и это большая тема. В этом году появился проект «Музыка в метро», которым занимается Андрей Петров, директор ДК «Северное Чертаново». Под него собираются уличные музыканты, чтобы систематизировать их выступления в городе — в парках, в метро.
— Это та самая система лицензирования уличных художников? Как в Лондоне?
— Сейчас мы пытаемся оценить, насколько это необходимо, есть ли вообще потребность контролировать деятельность музыкантов и художников.
— Контролировать — нет, но если вспомнить ужасные истории, как художников и музыкантов выгоняли с Арбата, то защищать необходимо.
— Тут снова говорим про демократичность: некоторые жители Арбата считают, что художники там не нужны.
— Можно вспомнить недавнюю ситуацию с Патриками и то, как она разрешилась. У нас все-таки демократия работает очень специфически — для избранных.
— Культура — особая сфера. Во все времена и во всех обществах она развивалась особенно интенсивно на тех этапах, которые не назовешь демократичными.

Здесь и далее: фотографии с московских «Ночей»




Высокая культура ночной жизни
— Есть еще одна сфера, пострадавшая в этом году от властей. Я говорю про ночные клубы и электронную музыку. Фестиваль Outline был отменен в день проведения, в клубе «Конструктор» случился беспрецедентно жесткий антинаркотический рейд. Кажется, будто власти на эту индустрию точат зуб…
— Фестиваль Outline максимально провалил подготовку. У них было запланировано масштабное мероприятие — более чем на 5 тысяч человек. Мы об этом фестивале узнали уже на том этапе, когда у них возникли проблемы, и постарались помочь чем могли: перенесли часть концертов в парк «Музеон». Я, честно говоря, не готов эту тему комментировать: кейс уникальный — настолько странно это все было организовано.
— Дело в том, что сейчас ночная жизнь активно легитимируется в Европе именно как культура: в Берлине Berghain в результате судебного заключения был признан объектом высокой культуры, в Лондоне в защиту клуба Fabric мэр выступает. Могли бы клубы в Москве оказаться в одном списке через запятую вместе с театрами, парками и библиотеками?
— Парки и библиотеки — государственные институции. Они оказались в фокусе нашего внимания, потому что мы их финансируем, мы за них отвечаем. Клубы работают сами по себе, и я не уверен, что не нужно здесь вводить какое-то государственное регулирование. А вообще в сфере культуры нужно инвестировать в репутации. То, что у нас нет ценности репутации как таковой, приводит к тому, что может снижаться качество продукта и менеджмента проектов. У нас в стране нет ценности репутации и нет истории репутации.
— Как нет ценности? Вот есть имя Серебренникова, которое было делегировано «Гоголь-центру», — теперь и центр вполне себе учреждение с репутацией.
— Ну это случай единичный. Я не говорю про лидеров отрасли — я про ментальность. В России многие ориентированы брать короткие дистанции, это приводит к снижению качества продукта и его ценности.
— То есть еще раз: вы считаете, что нашему государству не нужно забираться в сферу электронной музыки и клубной культуры?
— Я не вижу потребности, чтобы мы взваливали на государственные плечи еще и такие вещи. Об этой индустрии многие узнали так же, как о Центре фотографии им. братьев Люмьер: многие слышали словосочетание, понимали, что это на «Красном Октябре» где-то находится, но совершенно не представляли, что там выставляется. А после скандала выяснилось, что у всех есть по поводу Люмьеров мнение. Тут вспоминается фраза «Я Пастернака не читал, но осуждаю», когда некоторые авторитетные коллеги позволяют себе высказываться в том же духе. Наверное, скандалы, закрытия выставок и отмена фестивалей — процесс, сопутствующий взрослению нашего общества.

Оцепление организации «Офицеры России» вокруг Центра фотографии им. братьев Люмьер

Лидер православного общественного движения «Божья воля» Дмитрий Цорионов по прозвищу Энтео вместе со своими сторонниками разгромил скульптуры 60–70-х годов на выставке в Манеже «Скульптуры, которых мы не видим»
Люмьер и Павленский
— Центр им. Люмьер — частное предприятие, но все-таки можете выразить взгляд Департамента культуры на выставку Стерджеса? Это запрещенка или нет?
— Если говорят, что работы господина Стерджеса признаны Роскомнадзором вызывающими, то их нельзя выставлять. Насколько я понимаю, такого заключения по фотографиям не было.
— Будете ли вы учитывать последствия скандала с выставкой? Собираетесь ли пересматривать политику своих учреждения?
— У нас действует незыблемый, неприкосновенный принцип творческой автономии. Это ответственность директоров каждой конкретной галереи или выставочного зала.
— Это понятно, но вот, скажем, Свиблова решит выставить Хельмута Ньютона, а Мизулина с Кузнецовой увидят в нем порнуху и с вилами придут в Дом фотографии. Не страшно?
— Мы не ставим себе задачи находить консенсус между Ольгой Львовной и Еленой Борисовной. У нас, допустим, была ситуация в Манеже с выставкой Вадима Сидура. Более того, благодаря той скандальной истории Музей Вадима Сидура, находящийся на окраине города, приобрел популярность — туда стало ходить больше людей. Я считаю, если ты поднимаешь руку на продукт творчества, то должен понимать всю ответственность за свои действия. Вывод может быть только один: надо принимать дополнительные меры по охране. Выставки же не открываются в пешеходных зонах или на какой-то общедоступной площади — провокаторы сознательно идут в галереи и музеи.
— Так же, как Pussy Riot в храм?
— Некорректно сравнивать акции Pussy Riot с тем, что происходило в галереях. В храмы люди ходят все-таки с совсем другими задачами.
— Ну почему же: храмы с музеями генетически связаны, оба места требуют определенным образом регламентированного поведения. Так или иначе, в менеджменте культуры в сегодняшней России остро стоят вопросы защиты, противодействия провокациям и цензуры…
— Цензура у нас конституционно запрещена. Еще раз хочу подчеркнуть принцип творческой автономии учреждений, ответственности директоров и коллективов за план выставочных работ или фестивалей, которые они проводят. На департаменте — деньги и кадровая политика. Мы даем задания на год, и директор занимается их реализацией: это формирование у горожан привычки посещать культурное учреждение, предоставление качественного культурного продукта и так далее.
— При этом вы многие вещи сами инициируете, но, полагаю, Департамент культуры не будет организовывать фестиваль перформанса с участием Pussy Riоt и Петра Павленского. Равно так же, как другие госучреждения не будут выдавать премии художникам, критикующим государство.
— А я не считаю Петра Павленского крутым современным художником, хотя понимаю, что мое мнение могут не разделять. Я не считаю поджигание двери акцией, достойной называться искусством.
— Было бы странно, если бы все-таки чиновник одного госведомства поддерживал поджигание двери другого госведомства.
— Я бы даже и поджигание двери в квартиру Павленского не поддерживал просто потому, что не поддерживаю вандализм.

Борис Джонсон и Владимир Филиппов. Здесь и далее: фотографии с прошлогоднего саммита Культурного форума мировых городов в Лондоне






Саммит Культурного форума
— О чем вы будете говорить на саммите в условиях, когда у России по-прежнему довольно изолированный статус во всем мире.
— Вот в Манеже открылась выставка про Италию — про культуру, гастрономические радости… Делаем ее вместе с посольством Италии, а на следующий год собираемся проводить Дни российской культуры в Италии. Для нас это важно, потому что мы мировая культурная столица вне зависимости от внешнеполитической конъюнктуры.
— Притом что в московской культуре столько острых моментов — мы о них говорили, — тема вашего саммита сформулирована, скажем так, не злободневно: что будет с культурой в городах будущего.
— Саммит объединяет 33 абсолютно разных города — в том числе Шанхай, Сеул, Токио, Лондон, Нью-Йорк, Сан-Франциско, Буэнос-Айрес…
— Такая широкая география может говорить о том, что это больше протокольная штука, чем практическая. У нас выставки с детскими фотографиями мочой обливают, а в Нью-Йорке открывают 10-й музей современного искусства — какой тут обмен опытом?
— Нет, наоборот, это абсолютно практическая штука, потому что мы понимаем, что жизнь нации в целом сильно отличается от жизни в мегаполисе, особенно культурной. Ну то есть, возможно, москвич лучше поймет жителя Нью-Йорка, чем россиянина из маленького сибирского городка. Сейчас культура переносится в цифровую сферу, и мегаполисы — это первые ее потребители. Существуют города — трендсеттеры мировой культуры, это Сан-Франциско, Лос-Анджелес, Нью-Йорк, Гонконг, Москва, Токио. Мы не собираемся обсуждать русскую культуру, Москву и ее проблемы. Мы являемся площадкой для обсуждения международных культурных вопросов. Саммит дает возможность руководителям культурных ведомств — нас порядка 70 человек — понять пути и методы решения проблем, которые во многом схожи.
— Как строится работа форума? У него есть открытая и закрытая часть?
— Это уже пятый саммит, он проходит с 2012 года ежегодно и до этого всегда был закрытым. Устроен он как и все конференции: 3 дня идет утром, днем и вечером, каждый день разбит на секции с темами и спикерами. Выступающие делятся своими кейсами, идут вопросы из зала, обсуждения. Все, что происходит в рамках саммита, нельзя записывать, нельзя транслировать, нельзя комментировать журналистам без согласия коллег — такое негласное правило. Плюс на вечерних мероприятиях можно неформально общаться. А в этом году мы сделали открытую сессию почти на 900 мест в ЗИЛе, где на подиуме будет представлено 5 городов: вице-мэр Амстердама, вице-мэр Лондона, руководитель культуры Мадрида, представитель Сеула и я от Москвы.
— Почему такая строгость с закрытой частью?
— Закрытые заседания будут проходить на разных площадках: начинается с заседания в мэрии на Тверской, 13, потом мы переходим в Мироваренную палату Кремля, дальше — МАММ, «Гараж», ВДНХ, итоги подводятся в «Электротеатре Станиславский». Кстати, все переезды осуществляются на московских автобусах ЛиАЗ — решили не заказывать микроавтобусы, а взять транспорт, которым пользуется большинство москвичей. Почему такие меры? А иначе не случится откровенного разговора и просто каждый из докладчиков будет кичиться своими успехами. Среди делегатов есть, например, представитель Дубая, где действуют свои системы управления. В Лондоне своя история, в Варшаве — своя.
— А дорогая штука это вообще для бюджета?
— Мы на это тратим 12 миллионов рублей, потому что обеспечиваем логистику и проживание участников. Поскольку основная часть совещаний проходит за закрытыми дверями, спонсоров сюда не привлечь. Однако из мероприятий такого уровня это самое дешевое по государственным тратам с учетом того, что к нам приезжают 20 городов на достаточно топовых уровнях.
— А Москве в вашем лице что интересно как городу принимающему?
— Мы в Москве еще как-то не учитывали в структуре трудоспособного населения долю людей, занятых в креативной экономике, — вот это важно сейчас считать. И мы сейчас начинаем подходить к этой теме вместе с Департаментом труда. Креативная экономика вообще ключевая вещь. Культура является одним из главных драйверов городской экономики в мегаполисе, и если ты сейчас хочешь поддерживать и развивать культуру, то индикатором является самочувствие креативной экономики. В Лондоне, например, зарегистрировано 44 тысячи стартапов в креативной индустрии, а в Сан-Франциско — 11 тысяч. Все уверены, что именно в Силиконовой долине расцвет цифровых компаний, а для Лондона это приоритет. Также мы будем обсуждать городские фестивали, изменения городских кварталов и в том числе ситуацию в Москве с Патриаршими прудами — будет выступать Петр Мансилья-Круз, директор Музея Булгакова. Запланировано выступление Софьи Троценко про взаимодействие частных и государственных инициатив, речь Федора Павлова-Андреевича про международные коллаборации, а также директора Некрасовской библиотеки Марии Приваловой и многих других коллег.