8 низкобюджетных сайфай-фильмов, снятых с большей фантазией, чем блокбастеры

Замечательно, когда в научно-фантастических картинах сделан упор не на фантастичность, а на научность. Для этого не нужно спецэффектов и реквизита, достаточно сухого закадрового голоса, сыплющего академическим сленгом, как будто пытается заполнить объем диссертации максимальным количеством слов. При этом в диссертации речь идет о телепатах и экстрасенсах.

Дебютный полный метр «Стерео» живой классик жанрового кино Дэвид Кроненберг снимал в новых модернистских корпусах родного университета в Торонто. Тот факт, что он не стал далеко ходить в поисках локаций, делает действие, стилизованное под образовательное видео, только убедительнее. Основная идея профессора «эротических исследований», остающегося за кадром, в том, что телепатические способности подопытные смогут развить, объединившись в «омнисексуальные поликулы», — так Кроненберг в ироничном ключе размышляет о витающей в воздухе сексуальной революции. Заканчивается все весьма трагично, хотя драматические события тоже остаются за кадром: именно благодаря эмоциональной сдержанности картина наталкивает на неожиданные размышления.

Провокационные прогнозы британского режиссера-футуриста Питера Уоткинса никогда не сбывались с особой точностью, но следить за ними из‑за этого не менее любопытно. В «Привилегии» он размышлял на тему использования поп-звезд в госпропаганде, в «Парке наказаний» пугал антивоенных активистов эпохи хиппи полицейским садизмом, возведенным в абсолют. «Капкан» — его скромнейшая работа, снятая по заказу шведского телевидения с куда меньшими ресурсами, но при этом демонстрирующая еще более глобальные идеи о темном будущем.

В подземном бункере на предприятии по утилизации ядерных отходов семья военного ученого отмечает Новый год-2000. Внешний мир зрителям не показывают, но все равно они многое о нем узнают — через череду отрывков телепередач, льющихся из незатихающего телевизора. Например, здесь США и СССР объединились в единую мировую диктатуру, а Ближний Восток был превращен в ядерный пепел. Эти телерепортажи не единственный способ убедить зрителя в реальности фантастического конфликта. Кульминации картина достигает, когда герой-конформист вступает в перепалку за новогодним столом со своим братом-диссидентом: спонтанный метод съемки на несколько телекамер Уоткинс позаимствовал из студийных ток-шоу, а натуралистичную импровизированную актерскую игру — из телеспектаклей BBC. К моменту, когда на праздник заходят советские военные и заводят под гармонь песню про бродягу, проклинающего судьбу, зритель оказывается окончательно убежден, что ему открылось полноценное окно в параллельную вселенную.

Не все выдающиеся фантасты интеллектуалы. В отличие от изобретателя боди-хоррора Дэвида Кроненберга его культовый японский последователь Синъя Цукамото фокусируется не на идеях, а на визуальных образах. Казалось бы, для работающего в андеграунде режиссера это слишком сложный путь, но именно потому так сильно и впечатляют результаты, которых добился Цукамото в полнометражном дебюте.

Для рассказа истории о противостоянии двух металлических фетишистов, наполняющих свои тела железными деталями, в ход идут самодельный грим, детали выброшенных телевизоров в качестве реквизита и стоп-моушен-анимация для самых ударных экшен-моментов. Связующее звено между всеми этими элементами — зернистая до неприличия 16-миллиметровая кинопленка, через призму которой фантастический сюжет выглядит приземленным, как будто происходит на соседней помойке, а кадры с гноящимися ранами, заполненными личинками, шокируют своим реализмом. «Тэцуо» — такое идеальное воплощение в жизнь избранной эстетики, что изменение любого элемента в сторону дороговизны общий эффект смогло бы лишь удешевить. Что, пожалуй, и доказывают высокобюджетные сиквелы фильма (в том числе снятый в США).

Недостаточную провокационность идей и радикальность визуального стиля в сайфае может компенсировать разве что сложносочиненность повествования. Самодельный «Праймер» Шейна Каррута — один из многих фильмов про изобретение машины времени (в гараже) и причинно-следственные парадоксы. Эта концепция будоражит воображение фантастов не первый век, но никто до Каррута еще не делал сюжетные линии настолько запутанными, что для ориентирования в фильме необходимы сложные графические схемы.

Кто‑то посчитает тот факт, что в фильме почти невозможно разобраться с первого просмотра, его минусом, но продвинутые фанаты фантастики, разумеется, уже много лет одержимы картиной лишь по той причине, что ее загадочность остается неиссякаемой. Математик Каррут смог снять свой шедевр с рекордно низким бюджетом и минимальным расходом пленки, а потенциальные голливудские проекты так и не реализовал (после недавних обвинений в домашнем насилии и пугающего поведения режиссера в соцсетях шансы на это стремятся к нулю). Вполне возможно, что самые вдумчивые фантасты обладают таким интровертным складом ума, который несовместим с голливудской махиной на концептуальном уровне.

Фантастика существует для того, чтобы отправлять наше воображение в причудливые невиданные миры, но тогда почему так часто самые причудливые фильмы в мире остаются непонятыми и непринятыми публикой? У похожей на сон картины «После прошлого сезона» рейтинг IMDb едва превышает 1.5/10, а между тем это один из самых необычных и памятных фантастических фильмов этого века, не имеющий вообще никаких аналогов.

Да, оборудование медицинской лаборатории, создающей микрочипы для телепатических экспериментов, склеено из картона. Да, компьютерные визуализации экстрасенсорных опытов напоминают первые шаги школьника в трехмерной графике. Да, актеры разговаривают так, как будто прилетели с другой планеты и никогда в жизни не встречали настоящих людей. Но все это в совокупности работает на общий эффект странности, сюрреалистичности происходящего. Снятая в эпоху цифры на 35-миллиметровую пленку картина выглядит нарочитой стилизацией в духе Линча, а не случайной ошибкой а-ля Томми Вайсо. Недаром в свое время журналисты приняли трейлер фильма за вирусный маркетинговый проект Спайка Джонза. Скажем непопулярную вещь: джонзовская «Она» (еще один меланхоличный инди-киберпанк) конкуренцию с «После прошлого сезона» в плане чистой удивительности происходящего выдержать не способна.

Все научно-фантастические истории вне зависимости от причудливости концепций — размышления о нашей собственной человечности. Но все-таки некоторые сайфай-фильмы человечнее других.

Фантаст Майк Кэхилл и фантастка Брит Марлинг сделали карьеры на произведениях, совмещающих яркие концепции (чаще всего параллельные миры) со старыми добрыми мелодраматическими сюжетами. На небосклон американских независимых они взошли с сандэнсовским хитом «Другая Земля» (там же в том же 2011 году показали и «Звук моего голоса» по сценарию Марлинг). И это все еще идеальное свидетельство эффективности их метода. На фоне непримечательных пригородных пейзажей возникновение альтернативной Земли на небе вызывает подлинное ощущение чуда. А разговорная драма с участием страдающей от чувства вины молодой девушки и горюющего одинокого мужчины заставляет искренне пожелать, чтобы чудо действительно случилось.

Нынешняя пандемия стала не только научно-фантастическим фильмом-катастрофой в реальной жизни, но и тем временем, когда перед режиссерами-фантастами остро встал вопрос, как рассказывать свои истории, не выходя из самоизоляции. Классик поэтической драмы Сюндзи Ивай («Все о Лили Чоу-Чоу») объединил усилия с режиссером манга-блокбастеров Синдзи Хигути («Атака титанов»), и вместе им удалось создать самый странный кайдзю-фильм в истории, выходящий далеко за рамки, навязанные ковидным кинопроизводством.

Все началось с онлайн-челленджа, где Хигути предлагал зрителям выращивать воображаемых монстров (кайдзю) для борьбы с коронавирусом. Ивай решил подойти к этой концепции, основанной на коллективной вере в фантастичное, с максимальной серьезностью и снял полнометражный псевдодокументальный фильм. Его герои — актер, заботящийся о миниатюрном существе, слепленном из пластилина, актриса, живущая с невидимым инопланетянином, и видеоблогерка, рассказывающая зрителям о фантастических тварях, как о самой обыденной вещи. Ивай доказывает, что для веры в невероятное вообще не нужны яркие спецэффекты, достаточно лишь увидеть естественный диалог по зуму двух людей, живущих в необычных обстоятельствах. При этом режиссера интересует вовсе не матчасть этой ситуации, а скорее чувства людей, оказавшихся внутри фантастического фильма-катастрофы: важную часть повествования составляют перебивки с интерпретационными танцами людей в масках кайдзю под меланхоличную музыку и проходки монстров по улицам Токио от первого лица. Как было сказано выше, это и есть чувства всех нас в постпандемийном мире.

Даже если фантастика станет былью, никто в нее не поверит, а вместо этого посчитают очередной теорией заговора. По крайней мере, пока про кейс не снимет документалку «Нетфликс». Именно это утверждают Джастин Бенсон и Аарон Мурхед в своем новейшем фильме «Сверхъестественное. Знаки», переворачивающем знакомый жанр с ног на голову.

Это кино было снято во время пандемии в квартире Бенсона; финальный титр сообщает, что фильм «посвящен киносъемкам в компании друзей». По сюжету двое соседей по подъезду (один коротко стрижен и носит очки; другой, недавно въехавший, лохмат и татуирован) обнаруживают в комнате летающую и сияющую пепельницу и сразу же решают снять о ней документалку, чтобы продать на «Нетфикс». В процессе новые знакомые становятся добрыми друзьями, после чего по многу раз ссорятся и мирятся.

Недостаток бюджета вообще не мешает новой работе выдающихся фантастов (напомним, что их «Ломка» — один из классических жанровых фильмов десятилетия — был дичайшим киноаттракционом года). Герои пускаются во всевозможные кроличьи норы теорий заговора, пытаясь объяснить происходящие странности; смонтирована эта смесь из разговорных сцен, исторической хроники и докфильма-внутри-фильма на редкость динамично и психоделично (режиссеры явно набили ремесленническую руку на проектах студии «Марвел»). Главное же достоинство фильма — экранная химия между героями, сыгранными самими режиссерами: фильм часто похож не на сухомятную фантастику, а на броманс-классику по типу «Клерков» (вот бы и Кевин Смит придумал сюжет про летающую пепельницу и инопланетян, а не тонул в сопливых флешбэках). Это все не только дико, но и дико смешно и под конец дико грустно — как же замечательно, что Бенсон и Мурхед не забывают о своих корнях, ведь часто только в компании друзей и возможно создать такую ручную работу, обреченную на культовую славу.