Любимые фильмы 2020 года: выбор Егора Беликова

Саша Барон Коэн достиг по-настоящему экзистенциальных высот в сиквеле импровизационной комедии, уделавшей Америку четырнадцать лет назад. Про его персонажа Бората и раньше не было понятно, кого же он вообще пародирует. Казахи думали, что издеваются именно над ними, поэтому первый фильм запретили и только ко второй части поняли, что для любого американца их страна — как самая желанная terra incognita, и сделали узнаваемую фразу Бората «Very Nice!» своим туристическим слоганом.

Но дело даже не в этом. Куда важнее посыл, который смелейший комик планеты вложил в «Бората-2», где в американском кино дебютирует удивительная болгарская актриса — натурально, открытие года — по имени Мария Бакалова в роли дочери Бората. Именно она перевоспитывает своего первобытного отца и весь свой выдуманный Казахстан, познает (и по дороге, разумеется, высмеивает) феминистические и прогрессивные ценности, наконец встречается с Руди Джулиани, адвокатом Трампа, который оказывается мерзким старикашкой-харассером — и это оказалось зафиксировано на камеры. Можно даже предположить, что эта картина хоть немного повлияла на выборы президента — а значит, «Борат-2», при всей его кажущейся примитивности и неприкрытой комедийности, изменил мир вокруг, что в 2020 году уже немало.

Но, кроме того, это важный комментарий на тему ближайшего будущего: новое поколение неизбежно переучит предшественников, и даже Борат поверит в то, что у женщины могут быть какие‑то общечеловеческие права.

Не надо ни подарков, ни цветов, ни внимания, а только чтоб осуществилось желание — этот вечер он провел с тобой. Причем он — это Педро Альмодовар, гений мыльнооперной драмы, квира, глэма и соответствующего стиля. Вместо того чтобы городить в ковидный год новый номерной фильм, испанец снял монокартину длиной всего в полчаса. Но это не какая‑нибудь бездельная короткометражка: не важно, какой у вас хронометраж, главное — умение им пользоваться.

В этой камерной драме Тильда Суинтон в одно лицо разыгрывает пьесу великого Жана Кокто об актрисе, которая расстается со своим любовником навсегда по телефону. Нет нужды лишний раз описывать, насколько мощна Суинтон в любом образе, и ей не важно, какое время и место действия ей предоставлено. Здесь ее героиня проходит через все стадии принятия расставания, и чтобы прочувствовать ее боль, нам даже не нужно слышать, что ей отвечает в трубке ее погибшая любовь. И вот в финале она выходит из павильона, наконец-то сильная и независимая, в новую жизнь — и тем самым искусство навсегда зафиксировало то наше неописуемое ощущение, когда мы наконец выбрались из локдаун-убежищ на свет божий.

Вдумчивый венгерский режиссер Корнель Мундруцо вместе с девушкой, сценаристкой Катей Вебер, превратил личный опыт своей пары в поразительно трагичное и в то же время поэтичное произведение. Сюжет здесь построен вокруг одного выкидыша, то есть повседневной, обыденной медицинской жути, которой может закончиться всякая беременность. Сама сцена родов Марты (Ванесса Кирби, главная звезда Венецианского фестиваля-2020) снята без склеек, и эта псевдодокументальность придает происходящему еще больше древнегреческого по накалу трагизма. Впоследствии брак Марты с Шоном (Шайя ЛаБаф) развалится сам собой, а она сама начнет заново искать для себя в жизни, которую не дано было прожить ее дочери, хоть какой‑то смысл.

Внутренняя трансформация персонажей изысканно подчеркивается потаенными кинематографическими мотивами: в «Частях женщины» неспроста много демонстрируют строительство бостонского моста и агрономические эксперименты протагонистки, которая дома проращивает яблочные зерна. Удивительное кино, снятое на тему, о которой принято молчать и стыдливо скрывать выкидыши от всех, хотя в этом нет ничего стыдного. Выкидыш — это универсально понятная драма, и Мундруцо с Вебер, которые, судя по всему, сами пережили что‑то подобное, снимают ее со всей возможной откровенностью.

Загадочная картина братьев Д’Инноченцо (получили на Берлинале приз за лучший сценарий) замаскирована под coming-of-age-комедию, притом очень черную, из жизни современных итальянских бедных районов, но на самом деле все куда сложнее. Тут угадываются мотивы и из «Девственниц-самоубийц» Софии Копполы, и из невыносимо мизантропических работ Тодда Солондза, и «Что‑то не так с Кевином», и даже немного «Амаркорда» Феллини. Ни в чем не виноватые дети растут в ужасных обстоятельствах, и это травмирует их подспудно — к финалу мелкие странности в их поведении сложатся самым трагичным и пугающим образом.

Переосмысляющая германскую мифологию и творчество Ганса Христиана Андерсена грустная сказка о любви в современном Берлине — несомненно, лучший немецкий фильм года (и один из лучших европейских). Эта картина лирично осмысляет современную человеческую жизнь, находит в ней будто бы ненастоящие детали, описанные в детских сказках. Даже в безвестной экскурсоводке (Паула Бир), живущей в унылой, пусть и уютной квартире-студии, настоящую живую русалку, которая просто спрятала где‑то в униформе рыбий хвост и еще проявит свою темную сторону.

Но это не хоррор, в который бы превратили подобный синопсис голливудские режиссеры. Кристиан Петцольд же вовсе не хочет никого напугать, а лишь грустно запевает о невозможности любви в большом городе, как сирена, завлекающая моряка на верную смерть.

Кроме того, здесь в крайне непривычном виде предстает перед нами Берлин — в виде своих пригородов, утопающих в зелени, как край платформ электричек и незастроенных водоемов, куда ныряет за своим счастьем задумчивый промышленный подводник Кристоф (Франц Роговски из фильма «Между рядами»), любовник Ундины, которому отведена роль Ивана-дурака, влюбившегося в недоступную Русалочку на дне морей.

Dolbit normalno: в альманахе «Голос перемен» Стива МакКуина, лауреата «Оскара» в главной номинации за «12 лет рабства», посреди суконных и скучных картин о росте черного самосознания в Великобритании и полицейском беспределе (всех, конечно, жалко, но больше всего себя, раз ты это смотришь) находится удивительная картина. Этот шедевр не назовешь тихим: немудрящее, но насыщенное действие происходит под ритмы специфического поджанра регги, который так и называется — лаверс-рок, если калькировать — «рок для любовников». Две подружки найдут себе на закрытой домашней дискотеке и любовь, и беду на свои головы с тщательно уложенными прическами втайне от строгих набожных родителей.

Но вся суть этого фильма не в том, что происходит вдалеке от басящих колонок, а как раз перед ними. Вся наша жизнь — это танец под присмотром чуткого Бога, и «Лаверс-рок» доказывает это как нельзя более убедительно: на этой вечеринке будто рождаются и умирают целые галактики, настолько тщательно МакКуин поставил в этой картине групповые танцевальные номера, которые больше напоминают шаманские ритуалы. В общем, этот часовой обманчиво простой фильм создает эффект личного присутствия зрителя на рейве — грех от такого отказываться, учитывая, что в сегодняшней реальности это попросту опасно.

Цай Минлян, тайваньский гений-тихушник, уже давно снимает свои фильмы будто бы не камерой, а собственными глазами, которые видят явно не так, как все остальные. В его чрезвычайно медленных, наблюдательных, молчаливых картинах в последние годы почти ничего не происходит, но каждый внимательный зритель только этому и рад — у этого режиссера получается заворожить, ничего толком для этого не делая.

«Дни» в этом плане — очередная вершина для него: сюжет данного фильма даже сюжетом не назовешь, так, небольшая и ничего не значащая встреча больного и смертельно уставшего человека с массажистом-гастарбайтером в большом городе. Это обычная, сиюминутная драма, которых случается по сто штук в день. Наверняка у всех бывало, когда вы с кем‑то подолгу, сами не зная почему, смотрите друг на друга в метро — отворачиваетесь, стыдливо убираете глаза, но все равно украдкой и с улыбкой продолжаете поглядывать, а потом он или она выходит на своей остановке. Примерно такая же любовь со сроком годности в несколько минут показана и в фильме «Дни», но благодаря сверхъестественной режиссуре Цая эта история ощущается как твоя собственная, тобою прожитая.

Фрэнсис МакДорманд едет на автодоме — так выглядит лучший американский фильм 2020 года. В этом бесконечном путешествии из ниоткуда в никуда нет никакой тайны и никакого саспенса, наоборот, нам почти сразу дают исчерпывающее объяснение тому, почему героиня одной из важнейших характерных актрис мира, прославленной фильмами Коэнов, оказалась в таком незавидном положении.

Все несложно и грустно: ее муж ушел из жизни, а следом за ним вымер и заводской городок, где они жили. Из соображений экономии, не повязанная больше никакими обязательствами и почти никому не нужная, Ферн (протагонистку зовут почти так же, как актрису, которая ее играет, и это намек на то, что сама МакДорманд в жизни не так уж сильно отличается от своего экранного образа) пускается в путешествие без пункта назначения. Странница встретит множество таких же, как она, кочевников, выявит целую философию в методе выживания подобных дауншифтеров, но не раскроет свою истинную сущность и сама по себе как человек останется для нас загадкой.

Впрочем, рассматривая бесконечно красивые американские пейзажи глазами Ферн, мы понимаем, что для нее избранный лайфстайл сродни акту возвращения к земле и своей естественной сущности, насколько это вообще возможно. Подобная репатриация к природе — один из важнейших трендов последних лет, и немудрено, если такое дальновидное и в то же время медитативное кино отметит через несколько месяцев Американская киноакадемия — как минимум за инсайт в недалекое будущее человечества.

Просто светит солнце, просто во вселенной, а вот разобраться с тем, что из себя представляет эта первая, последняя и посмертно вышедшая картина исландского композитора Йоханссона («Пленницы», «Убийца», «Прибытие» Дени Вильнева), будет не так уж тривиально. С одной стороны, это вроде бы не игровое кино, а документалистика: на экране не демонстрируют ничего, кроме циклопических каменных военных памятников, построенных на территории бывшей Югославии, снятых на пленку и в ч/б. С другой — здесь есть и немало актерской игры: за кадром Тильда Суинтон зачитывает сложную компиляцию из одноименного научно-фантастического романа, написанного в 1930-е годы. Хотя и роман этот был не то чтобы сюжетный, скорее экспериментальный, там описывалось, как в далеком будущем будут жить следующие биологические виды, которые придут на замену человеку с ходом эволюции, и их трагическая тотальная гибель.

Используя такие разнополярные художественные техники, Йоханссон еще до своей гибели вследствие передозировки собрал удивительное кино, уже не игровое и не документальное, а что‑то выше и сложнее: и каменные глыбы, и голос Тильды Суинтон хором навевают зрителю уникальное внутреннее ощущение, состоящее одновременно из неизбывного страха смерти и трепета перед масштабами вселенной — такой большой, а мы в ней такие маленькие.

Над этой картиной польской режиссерки Малгожаты Шумовской, хочется верить, еще покорпит не одно поколение киноведов. В ней так много необъяснимого и чарующего: таинственный украинский Вольф Мессинг в облике массажиста (Алек Утгофф из «Очень странных дел», как рассказывает постановщица, благодаря своему актерскому непослушанию и отказу следовать сценарию фактически сделал эту картиной такой, какая она в итоге получилась), польский Твин Пикс в виде частного таунхаус-поселка, буквальная визуализация потустороннего мира — туманный лес, по которому ходит призрак женщины, погибшей из‑за аварии на Чернобыльской АЭС. И это только начало разговора.

Считается вульгарным сравнивать какие бы то ни было картины с Тарковским, но здесь это напрашивается: виртуозно совмещая айдентику «Зеркала» и «Сталкера», Шумовская разговаривает напрямую с вечностью. Причем важно, что странность картины «Снега больше не будет» вовсе не фантасмагорической природы, сюжет плотно привязан к нашей с вами действительности: там можно найти немало нарочно недоговоренных, но четко очерченных политических, экологических и социальных подтекстов. Название фильма означает ровно то, что написано: скоро, уже через несколько лет, по донесениям экологов, над Европой пройдет последний снегопад. Шумовская сняла фильм о том, что как только из рождественских и новогодних праздников может неиллюзорно улетучиться все счастье без снега на улицах, так и из мира вскоре исчезнет вся магия. И это ощущение грядущей потери данная поразительная, одна на миллион, картина очень точно транслирует.