«Террор», «Поправки» и еще 25 самых значимых зарубежных книг XXI века

Когда экспертов просят выдвинуть книгу для длинного списка, обязательно напоминают — текст должен быть опубликован в XXI веке. В крайнем случае — в 2000 году. В самом крайнем — хотя бы перевод книги должен быть опубликован в XXI веке. То есть все вроде бы ориентировано на настоящее время и нынешний момент — все свежее, все новенькое, но при этом, раз уж надо выбрать самый-самый важный роман, премия всегда чуть-чуть отдает Нобелевкой, когда награждают не за «сейчас», а за «вообще». И в этом году это аккуратное «всем сестрам по серьгам» (а точнее, всем братьям: на этот раз в списке номинантов всего четыре писательницы, зато целых два Франзена) как-то особенно заметно. Можно сказать, что в качестве литературного ориентира, этакого хрестоматийного чтения на лето, этот список идеален: он почти весь целиком составлен из гигантов литературного мейнстрима (Гейман, Симмонс, Моррисон, Уэльбек, Франзен, Франзен) и книг, чтение которых развивает не только ум, но и самооценку (Треви, Янчар, Модиано). Но эта его выверенность самую капельку и снижает градус современности. Когда основной костяк номинантов уверенной походкой уже входит в вечность, остается не так много именно сегодняшнего, «сейчасного», того, что, может быть, и пройдет, как температура, через пару лет, но пока что — в 2017-м — все еще важно и горячо. Это расковыривающий современную Францию Уэльбек, Керет, который буквально работает «фиксатором» реальности, свежий Франзен, чья «Безгрешность» вся обращена в сторону нового всевидящего боженьки — условного «Гугла». И конечно, Янагихара с притчевой историей о том, что сколько ни люби травмированного человека, он все равно волком смотрит, которая, конечно, могла появиться только в 2015 году, когда чужой внутренний мир стал таким же привычным обитателем интернета, как котики. Поэтому и читать этот список следует примерно в таком же порядке — от актуального к вечному, от Бакмана к Барнсу, от большого к большему.

Номинаторы: Варвара Горностаева, издатель Corpus, Ольга Дробот, переводчик

Девушка Пип ищет отца, а попадает буквально в пасть волку, человеку по имени Андреас Вулф, который борется за всеобщую прозрачность, но при этом является носителем гэдээровской ДНК, поэтому сокрытие и умалчивание у него буквально в крови. Хоть сам роман структурно и слабее двух предыдущих романов Франзена — по сути, это снизанные на злободневную нитку новеллы, объединенные общими персонажами, — за этой злободневностью кое-где проглядывает прежний прекрасно циничный Франзен времен «Поправок», который пишет в первую очередь о людях, а люди, как известно, только умирают, но не устаревают.

Номинаторы: Галина Юзефович, литературный критик, Варвара Горностаева, издатель Corpus, Александр Гаврилов, сооснователь Ridero

Роман, о котором часто высказывались те, кому он понравился, и гораздо чаще те, кому он не понравился. В истории дружбы четырех мужчин, сначала молодых, а затем не очень, нет ничего романтического и мушкетерского, кроме разве что тысячи чертей у каждого за пазухой, однако эта мрачная и очищенная от любых примет реальности сказка неожиданно оказалась чуть ли не самым большим литературным событием 2016-го, да и 2017 года. Кстати, «Маленькую жизнь» на премию выдвинули сразу три эксперта, большего — или хотя бы такого же — числа номинаторов нет ни у одной другой книги.

Номинатор: Александр Гаврилов, сооснователь Ridero

О романе Уэльбека, как, наверное, и о романе Янагихары, со времени выхода сказали уже все, что можно (проблемы мультикультурализма, метания интеллектуалов, свобода в покорности, смерть неизбежна), и все, что оставалось сказать (секс, бухло, провокация), но читать книгу стоило не во время выхода, когда мир немножко потряхивало от ее актуальности, а сейчас — чтобы посмотреть, что там от этой актуальности осталось. Оказывается, много чего, но за ней теперь отчетливее проглядывает вневременная тоска немолодого умного человека по уходящему миру, и «Покорность» своего рода белый платочек, которым он ему машет.

Номинатор: Алла Штейнман, директор издательства «Фантом Пресс»

«Семь тучных лет» — не роман, а мемуарная проза, но Керету удалось сделать то, что не каждому под силу: рассказать о себе совершенно незаметно, но так, что обыденность в его исполнении становится — нет, не увлекательной, как кино, а узнаваемой, точно такой же, как если не у тебя, то у друга или соседа. Керет пишет о семи годах своей жизни — от рождения сына до смерти отца, — и нужно, конечно, быть большим писателем, чтобы без сюсюканья и обобщений вытянуть нехитрый рассказ о маленьком кружке реальности с Angry Birds и прогулками в парке в какую-то ужасно милую и общечеловеческую историю.

Номинатор: Анастасия Завозова, переводчик

Эту книгу номинировала я — и по двум очень простым причинам. Во-первых, эпоха скандинавского нуара, хоть и явно подходит к концу, но еще не сдает позиций. Буквально на днях в шорт-лист Дублинской библиотечной премии попал, например, очередной скандинавский роман о насилии и всевозможных физиологических выделениях в конце восемнадцатого века. На фоне этого непрекращающегося «грохота фанфар из ануса» (цитата из вышеупомянутого романа) ужасно хочется отметить, что есть у скандинавов литература и другого толка (пусть и немножко мелодраматическая, как, например, история Уве, прячущего за дрянным характером доброе сердце), которая может покорить весь мир не хуже девушки с татуировкой дракона и топором в руке. Ну и во-вторых, это прекрасная работа переводчика Руслана Косынкина: он переводит очень редко, но всякий раз делает это невероятно виртуозно и с огромной любовью к русскому языку.

Номинатор: Ирина Архарова, руководитель направления женской и переводной жанровой прозы, редакция «Жанры» издательства «АСТ»

Нил Гейман — писатель приграничья, который как будто в свое время нашел в лесу круг фейри, переступил через него одной ногой и теперь ведет оттуда репортаж. Поэтому кажется, что мы не читаем выдуманные истории, а слушаем голоса другого мира, и, даже когда Гейман начинает рассказывать вроде бы обычную историю о том, как взрослый мужчина возвращается домой на похороны и заодно вспоминает детство, она все равно получается с волшебными помехами.

Номинатор: Лиза Биргер, литературный критик

Хороший производственный роман вообще большая редкость, особенно когда речь идет о медицине. Тут легко можно скатиться или в цинизм (пациент скорее мертв, скорее, я сказал) или в пафос (это я специально в белом халате, потому что жизни спасаю), но к роману Вергезе, к счастью, ни то ни другое не относится. «Рассечение Стоуна» — это, если так можно выразиться, литературный нон-фикшн: к вымышленным событиям здесь приложено столько фактического материала — от описаний хирургических операций до истории Эфиопии, — что это, наверное, тот случай, когда чтение романа может быть полезным в самом настоящем, прикладном смысле.

Номинатор: Лев Данилкин, писатель

Еще один олитературенный нон-фикшн — хотя нет, скорее роман по мотивам, потому что Симмонс, конечно, в историю пропавшей экспедиции Франклина знатно долил потустороннего. Почему в 1845 году пропали два корабля — «Террор» и «Эребус», — отправившиеся исследовать плохо изученный проход вдоль северного берега Северной Америки? Симмонс дает на это очень захватывающий ответ, с привлечением эскимосских мифов и загадочных существ. Может быть, это и не самый значимый роман XXI века, но самый увлекательный — точно.

Номинатор: Константин Мильчин, главный редактор сайта «Горький»

Один мужик пишет письмо китайскому премьер-министру буквально о том, что Китай — страна-то большая, а вот предпринимателей в ней нет. В качестве примера ловкого предпринимателя автор писем приводит себя и заодно рассказывает всю историю своей жизни — как он выбился из нищеты и как теперь заправляет делами в Бангалоре. Несмотря на то что цель романа обозначена очень явно и прямолинейно — разбить стереотипы об Индии, показать, что это совсем не романтичная страна Шах Рук Кхана и палак-панира, — в самом ритме повествования сохраняется что-то гипнотически болливудское, и оторваться от книги очень и очень сложно.

Номинатор: Владимир Толстой, советник президента РФ по культуре и искусству

Совершенно узнаваемый Льоса, чуть ли не образца еще «Тетушки Хулии» и «Капитана Панталеона». (Дайте премию ему — и расходимся.) В «Скромном герое» он снова пишет то ли детектив, то ли мистическую историю, то ли очередной, замешанный на латиноамериканской головокружительности, сериал. Две сюжетные линии тут прячутся по разным главам (кого-то шантажируют, кто-то сам плетет интриги), но за всей этой сериальностью, как водится у Льосы, скрывается спуск в недра человеческой души, и знаете что — на этот раз там здорово, интересно и не пахнет.

Номинатор: Шаши Мартынова, переводчик

Очень смешная книга, чем-то напоминающая знаменитый роман «Му» пулицеровской лауреатки Джейн Смайли об интригах в сельскохозяйственном глухоманском универе. Здесь же дело происходит в разъезде Коровий Мык, Чарли приезжает сюда работать администратором в колледже, но на этом его проблемы не заканчиваются. «Страна коров» прекрасна не сюжетом — читатель просто будет метаться вслед за Чарли, который решает проблему за проблемой, — а своими словесными выкрутасами, неожиданными метафорами, издевками над современным миром и, самое важное, над рукколой.

Номинатор: Николай Александров, литературный критик

Не самый лучший роман Фолкса, но самый масштабный и самый программный, потому что он весь о важном — о любви, о дружбе, о войне и о любви и дружбе на войне. «Пение птиц» (в оригинале название романа все-таки звучит посуше и не страдает многоточиями), на первый взгляд, скроено из всего, что уже когда-то было: от заведомо обреченного любовного романа в духе «Английского пациента» (книга Фолкса вышла буквально следом за бестселлером Ондатже) до подробного разбора телесной и духовной контузии, которую несет с собой война, в духе Пэт Баркер. Но если хочется почитать именно что-то невыносимо-монументальное о войне, Фолкс — к тому же в исполнении Сергея Ильина — подходит для этого как нельзя лучше.

Номинатор: Алла Штейнман, директор издательства «Фантом Пресс»

Совершенно прекрасный и, если так можно выразиться, свежий Коу, который особенно понравится тем, кто раньше у него ничего не читал. С одной стороны, история эта, конечно, несколько фрагментарная. Все привычные и узнаваемые темы, без которых Коу, в общем-то, и не Коу, — повседневный гротеск, например, или гордиевы узлы семейных связей — здесь поданы, как бы так сказать, на осколках зеркала троллей, все иссечено до мрачной фантасмагоричности, и современная Англия предстает такой анти-Нарнией, куда попадают не через шкаф, а через чей-нибудь труп. С другой стороны, именно из-за того, что весь роман составлен из мелких историй, встреч и пересечений разных жизней, это хороший Коу для начинающих: так, в мелочах, он проявляется куда четче и понятнее.

Номинаторы: Лиза Биргер, литературный критик, Анна Наринская, литературный критик

В беллетризованной биографии Шостаковича Барнс без лишней суеты, но по живому, прямо на читателе, как он умеет, препарирует вопрос: можно ли сломать человека, не ломая ему, скажем, ноги. И отвечает на него — можно, при помощи страха. История о том, как Шостаковича одним только страхом доломали до вступления в партию, в чем-то, кстати, перекликается с романом «Сочувствующий» прошлогоднего пулицеровского лауреата Вьет Тан Нгуена, где самые страшные сцены пыток — те, во время которых человек теряет не кровь, а рассудок.

Номинатор: Игорь Алюков, главный редактор издательства «Фантом Пресс»

Роман о нескольких поколениях техасских магнатов, написанный с размахом (топора). Кровь, песок и снятые скальпы — в истории о том, как закалялся Техас, нет ничего нежного, но по мере чтения все эти зверства индейцев и фонтаны крови, в которых утопает самое начало книги, начинают казаться чем-то совершенно невинным по сравнению с тем, как белые индейцам отомстили, в буквальном смысле отжав досуха их земли.

Номинатор: Виктор Сонькин, переводчик

Самый автобиографичный роман Тартт — не детектив и не триллер, за который его часто пытаются выдать, а рассказ о взрослении одинокого книжного ребенка, одержимого идеей мести и великих свершений. Чтобы лучше понять этот роман, возможно, сначала стоит прочитать две книги, которым «Маленький друг» многим обязан. Первый — «Железная хватка» Чарлза Портиса, любимый роман Тартт (есть даже начитанная ею аудиоверсия), история четырнадцатилетней Матти Росс, которая мстит за убитого отца со всей слепой прямолинейностью четырнадцати лет. Второй — «Мудрая кровь» Фланнери ОʼКоннор, с какой-то перегретой и абсурдной атмосферой Юга, сумасшедшими проповедниками, слепцами и калеками и общим абсурдом любого существования.

Номинатор: Наталья Кочеткова, литературный критик

Сила Исигуро в том, что он не идет на поводу у своей славы, хотя, казалось бы, пиши и пиши тончайшие романы о темных водах английской души, следуй проторенным путем то ли Э.М.Форстера, то ли Элизабет Боуэн — в общем, будь собой с поправкой на продажи. Но, когда после идеально исполненного романа «Не покидай меня» Исигуро написал странную — то ли фэнтезийную, то ли аллегорическую — историю о блужданиях супружеской пары в тумане памяти, оказалось, что это, скажем так, укрупнило его как писателя. Почти в каждом его романе есть нечто от дурного сна, когда чем дальше читаешь, тем больше хочется проснуться, но только в «Погребенном великане» Исигуро перестал сдерживать своего внутреннего Иоганна Фюссли и написал идеально исполненный и очень тихий кошмар.

Номинатор: Ольга Дробот, переводчик

Лучший, на мой взгляд, роман Франзена читать совершенно невозможно, но нужно. С виду он напоминает пирамидку из, простите, дерьма — нет такой плохой вещи, от болезни Альцгеймера до тяжелой степени лузерства, которой не было бы в «Поправках», но при этом вся книга бесконечно и безусловно хороша. И хороша она не тем, как ловко Франзен вскрывает каждого из героев, вытряхивая в сюжет его внутренний мир со всеми кишками, а тем, что он каждому из них дает хоть небольшую, но надежду на прощение. (Хотя птиц Франзен все равно любит больше, чем людей.)

Номинатор: Юлия Раутборт, руководитель группы зарубежной литературы издательства «Эксмо»

Головоломный роман Кутзее (а был ли Иисус, например, читателю придется самому догадаться) написан очень просто, но это единственная его простота. В остальном — история жизни мужчины Симона и мальчика Давида в некотором не совсем, как бы это сказать, земном и понятном поселении Новилла чем-то — наверное, своей экономной ясностью — напоминает в хорошем смысле раскраску для внимательного читателя. Все подсказки — спрятанные цитаты, сцены из других книг и других жизней — угадываются в тексте, но читатель должен сам все разгадать и сам дорисовать себе картинку, став таким образом ближе к тексту.

Номинатор: Владислав Отрошенко, писатель

Янчар — мастер композиции, и этот небольшой роман выстроен очень стройно и просто: пять человек в пяти главах рассказывают пять разных историй. Точнее, историю они рассказывают одну — о том, что могло случиться с Вероникой Зарник, якобы первой в Словении женщиной-авиатором, — но, как водится, у разных людей и истории выходят разные. Это и детектив, и военный роман, и даже любовный — поражает в нем, впрочем, не то, сколько в нем спряталось разных форм, а то, как Янчару удалось на очень малом пространстве их не смешать и добиться удивительной ясности текста.

Номинатор: Игорь Алюков, главный редактор издательства «Фантом Пресс»

Очень странно, что при такой огромной любви российских читателей не просто к латиноамериканским писателям, а к общему, не совсем реалистичному, но страшно затягивающему миру их романов у нас так мало знают и читают роман Джуно Диаса. Между тем здесь есть все что нужно… Да нет, скажем просто, здесь есть все — родовые проклятия и антипроклятия, политика Доминиканы и любовь к комиксам, компьютерные игры и даже чуточку Толкиен. Фантастическая жизнь Оскара Вау зачастую происходит у него в голове, но эта голова зачастую напоминает Макондо — не сходством романа с книгой Маркеса, а скорее вот этим ощущением, когда на маленьком пятачке толчется множество самых разных судеб и историй.

Номинатор: Александр Ливергант, главный редактор журнала «Иностранная литература»

Говорить о сюжете этой книги и невозможно, и бессмысленно. Невозможно, потому что сюжета как такового нет, это характерное для Модиано путешествие по волнам памяти. Бессмысленно, потому что сюжет как таковой здесь вообще не нужен. Рассказчик — Жан — бродит по Парижу, сверяясь со своей черной записной книжкой, смешивает в голове прошлое и окружающее, пока его странствие не превращается то ли в сон, то ли в одностороннее зеркало — в общем, Модиано нужно не пересказывать, а читать, чтобы попасть в этот его мир полуяви и блужданий, иначе это все не работает.

Номинатор: Владислав Отрошенко, писатель

«Телефон» Камиллери выходил у нас в знаменитой серии «Лекарство от скуки», но, несмотря на то что внешне он маскируется под какой-нибудь бойкий романчик из жизни мафиози, ничего даже близко напоминающего триллер тут нет. Наоборот, сюжет, который поначалу кажется простым: один мужик решил установить у себя телефон, но мафии и полиции это кажется подозрительным, да и вообще девятнадцатый век на дворе, — постепенно скручивается в клубок абсурда. Иногда это смешно, иногда это роман, но если это «самая яркая и значимая зарубежная книга XXI века», то она здорово скромничает.

Номинатор: Михаил Визель, шеф-редактор портала годлитературы.рф

Барикко, конечно, весь не про сюжет, а про приятное такое, плетеное безумие, за которым, впрочем, очень интересно следить, потому что оно — как и всякое безумие — непредсказуемо. Вот успешный автор решает писать портреты словами и просит людей ему позировать, а вот Невеста приезжает в чужой дом, чтобы выйти замуж за Сына, а попадает то ли в чужую игру, то ли просто в чужую реальность, и все это, как водится у Барикко, прошито эротизмом и быстро — каких-нибудь 150 страниц, и все — быстро заканчивается.

Номинатор: Геннадий Киселев, переводчик, Лев Данилкин, писатель

Читать эту книгу как роман или даже как какую-то приблизительную историю не имеет смысла, потому что ни романа, ни простроенной в привычном понимании истории там нет. Есть — интересное свидетельство эпохи, дотошный взгляд изнутри на жизнь и творчество Пьера Паоло Пазолини, много неизвестного о его неоконченном романе «Нефть». В общем, из всего длинного списка именно эта книга тянет на такой полновесный и неспешный нон-фикшн, и ее, наверное, даже нужно не читать, а смотреть — как какой-нибудь из фильмов Пазолини.

Номинатор: Ирина Архарова, руководитель направления женской и переводной жанровой прозы, редакция «Жанры» издательства «АСТ», Рут Озеки, писатель

Огромный и одновременно очень тесный семейный роман, в котором большое индийское семейство в коммунистической Керале постепенно душит друг друга кровными узами. История близнецов Эсты и Рахели, их разведенной матери, отсутствующего отца и даже Ленина с виду варится в каком-то магическом реализме, как «райские соленья», которыми торгуют их бабки и тетки, — в рассоле. Но чем дальше движется роман, тем явственнее до читателя доходит, что все это, в том числе и такие жуткие мелочи, как шипение газировки в полутемном кинотеатре, — реализм, в котором нет ни капли волшебства.

Номинатор: Юлия Раутборт, руководитель группы зарубежной литературы издательства «Эксмо»

Об этом романе можно на самом деле сказать всего несколько слов: Пулицеровская премия. Нобелевская премия. Все они, разумеется, абсолютно заслуженные, потому что невозможно прочитать этот роман и немного не умереть внутри. Он основан на реальной истории — истории рабыни, убившей своего ребенка, чтобы тот не попал в рабство. Героиня «Возлюбленной», беглая рабыня Сэти, перерезает горло дочери, когда их ловят. С этого начинается роман, и дальше, наверное, можно многое сказать о том, что привело Сэти к такому поступку, но лучше просто — прочитать.