Как это делается «Пообедал, выпил коньячку и все сыграл»: кто и зачем снимается в массовке

«Массовка, групповка и эпизод различаются. Массовка может ходить туда-сюда, изображать толпу. Эпизод — это определенная эпизодическая роль. Групповка — это когда несколько человек. В сериале «Романовы» нас пятерых-шестерых одели в военную форму и мы приходим к Николаю II. Это групповка. По ранжиру — массовка, групповка, эпизод, ну и дальше уже роли второго плана.

Мой дебют состоялся в 2002 году в фильме «Только раз…» Аллы Суриковой. Я там брат-близнец и дублер Сергея Никоненко. Он встает из постели с женщиной, между ног гвоздика, выходит в коридор и начинает одеваться. Но одевается не он, это уже я, у нас затылки похожи. Нужно было выходить голым — ничего себе дебют, представляете? Мне говорят: ты же спортсмен, давай! Я сломал пять гвоздик, потом был перерыв, я пообедал, выпил коньячку и все сыграл.Там снимались Софико Чиаурели, Донатас Банионис — вот к каким актерам я сразу попал. Гениальные люди и в работе, и в жизни, но у них никакой звездности не было, мы спокойно общались — это меня поразило.

На «Солнечный удар» к Никите Сергеевичу Михалкову я попал после длительного перерыва. Играл офицера Белой гвардии, который тонет на барже. Там было много актеров массовых сцен — когда 200–300 человек [снимается], обычно тяжело. А Михалков отнесся очень корректно, не мучил людей, у меня остались приятные воспоминания о работе с ним.

В «Глухом деле» я сыграл роль глухого директора учебно-производственного комбината. У меня родители были глухими, поэтому я знаю этот язык. Это был трудный момент. Думаю, что за два дня я похудел килограмм на пять — эмоционально было очень тяжело».

«Впервые я попал на съемки в 2010 году на «Новогодний парад звезд», всем рассказал, где меня смотреть, а в итоге эпизод со мной вырезали, было обидно. Меня снимали крупным планом, хотя массовку обычно крупным планом не снимают. Когда меня вырезают, я всегда думаю: это потому что я плохо сыграл или просто не влезло в монтаж?

Первая настоящая роль, с текстом, у меня была в «Марусе-3» — роль главврача. Режиссер перед съемками спрашивает: «У вас есть текст?» А мне его не дали, я вообще его не видел, и там были медицинские термины. Вообще я не представляю, как актеры запоминают текст, для меня это главная сложность. Хотя и другие трудности, конечно, бывают: однажды, например, съемки закончились поздно, я живу в области, а денег на такси дали немного. Пришлось ночевать на вокзале.

Первый полнометражный фильм — «Духless». Я в нем снимался два раза, фильм мне понравился, Козловский там хорошо сыграл. Его снимали со спины, а меня с лица, и я шутил, что это у меня главная роль. В «Легенде №17» — тоже с Козловским — у меня было 5 съемочных дней. А в «Оттепели» танцевал с актрисой. Танцевал и думал: как хорошо, что за это еще и деньги платят.

Для меня все это сначала было скорее хобби, но теперь я уже фанат, сейчас это моя работа. У всех свои амплуа и предпочтения — я, например, бывший военный, так что хорошо себя чувствую в роли военных. Правил много: бригадиры следят, чтобы никто не включал телефон на площадке (за это штрафуют), чтобы никто не фотографировал со вспышкой, не шатался пьяный. Набирают проверенных людей. Так что на многих съемках люди практически одни и те же. Я, когда смотрю кино, обращаю внимание, как сыграла массовка, вижу знакомые лица, кто ступил, дорогой или дешевый проект. Смотрю уже как кинокритик».

«У меня есть младший брат, он давно снимается, как-то раз они с мамой позвали меня на массовку, и мне понравилось. Это было где-то два с половиной года назад, на первом сезоне «Физрука», мы шли с Нагиевым по коридору и несли сумки.

В «Левиафан» я приехал на кастинг пробоваться на роль одного из главных героев. К сожалению, меня не взяли, но я рассказал режиссеру, что у меня скоро день рождения, и он сказал: «Подарком тебе будет съемка в фильме». На протяжении двух дней снимали несколько сцен в Ярославской области в заброшенном храме. Было здорово: снимали в лесу, на берегу реки, атмосфера дружеская. Бывает, попадаются режиссеры жесткие, а Звягинцев адекватно со всеми общается, спокойно объясняет, показывает — классный человек.

Массовочные люди более закрыты, чем ролевые актеры, возможно, это мешает им двигаться дальше. Тут важны свои профессиональные хитрости. Одна из них — не показывать усталость. Даже если уставший, лучше все время быть активным, открытым. Хотя долгое ожидание съемочного процесса, пока настраивают аппаратуру и ставят свет, иногда напрягает. Бывает, что от усталости уже через силу приходится отыгрывать свою роль».

«Я работаю консьержкой в подъезде и целыми днями смотрю фильмы и сериалы. Родственники как увидят меня, звонят. Выйду на рынок, меня спрашивают: «Бабушка, мы в кино вас видели, а как вы туда попали?» Раньше я все переживала, но когда уже в этом рассоле квасишься, понимаешь, что это не настоящие переживания. Это художественно грамотные люди — одни пишут, другие сценарий ставят. Последнее время мне не нравится, что в этих фильмах и сериалах везде одна сексуальность. Раньше у нас в лексиконе не было таких слов. То, что творится в семье у любящих, пусть даже страдающих людей, по-моему, должно быть за ширмой.

Я снимаюсь уже 7 лет, в основном в эпизодах. Однажды повела внука-школьника на площадку, там шли какие-то съемки, я снялась, после этого меня стали приглашать. Первый мой сериал — «Закон и порядок», а больше всего мне понравилось, как я играла соседку жены Папанова в сериале «Инспектор Купер». За эти годы было много съемок: я играла бабушку, старушку, дворника, учительницу, работницу кладбища, бывшую танкистку.

Иногда бывает, что снимаются две секунды, а люди простаивают по восемь-десять часов. Я первое время в такие ситуации попадала. Когда режиссер хороший, он с ходу берет то, что ему надо. А некоторые по сто раз снимают одно и то же. Я не хожу на передачи хлопать, целыми днями просиживать моя седина мне не позволяет».

«Мой самый первый эпизод был в сериале на Рен-ТВ десять лет назад — я приехала в Москву и просто начала ходить на кастинги. На съемках особо не заработаешь, пока главную роль не возьмешь, но без этого я не могу.

Если снимаешься в эпизодах, то даже в 18-часовой рабочий день получаешь удовольствие. А к массовке бывает ужасное отношение, людей обижают. Недавно продюсер наорал на всю съемочную группу, потому что не укладывались во время, после этого играть уже ничего не хотелось. В массовке попадаются очень неаккуратные, невоспитанные люди. В приглашении пишут: пожалуйста, приходите с чистыми волосами и с ухоженными ногтями. Когда я столкнулась с тем, какими люди приходят на самом деле, я была в шоке. Бывает, воруют.

Опытный человек знает, как он должен играть роль, как себя подавать, о чем думать. Если человек растерян, нервничает, где-то глаз слишком горит, это выдает, что он непрофессионал. Кастинги сейчас очень тяжело проходить, потому что везде все свои, нужно быть удачливым и попасть в нужное место в нужное время. Если человек не профессионал, тяжело, но постепенно нужно вживаться — и должна быть расшатанная психика. Если сказали сыграть драму, ты должна вспомнить реальные события своей жизни, только тогда ты сможешь вжиться нормально. Постоянно эту травму в себе разбираешь, чтобы она срабатывала, как ключик».

«Я очень мечтала попасть на съемки (все-таки я человек искусства, закончила эстрадно-джазовое отделение Института культуры), но говорили, что туда попадают по знакомству. Нашла в журнале объявление, что требуются зрители в массовку на программы «С новым домом», «О самом главном», знакомства в итоге завязались сами собой. Мне очень хотелось в кино, но у меня были курьезные представления о том, что там. Например, я думала, что массовку снимают крупным планом.

Я очень впечатлительный человек, присутствие на съемках меня питает, я до того втянулась, что полгода каждый день играла в разных фильмах. Вся моя жизнь превратилась в сериал. Сейчас у меня уже более 30 съемок. Самая яркая роль — Элеоноры Рузвельт («Эйнштейн. Теория любви»), там меня снимали крупным планом и даже есть диалог, роль уже выходила за рамки массовки, и это мне очень льстило. Потом я проходила кастинг на «Амедиа», меня хотели взять на роль второго плана, но все сорвалось. Я считаю, что у меня есть потенциал. Приятно, когда гримеры говорят, что у меня скандинавский типаж.

«Оттепель» меня впечатлила — это красочно, это шестидесятые, нас переодевали в какие-то костюмы. «Звезда» снималась в ночном клубе, все в дыму, толпа людей, выступал какой-то среднеазиатский танцор, он пел индийскую песню «Джимми, Джимми» и кричал мне из толпы: «Я тебя люблю, девушка!» Это был призыв, а он не очень симпатичный и не очень молодой, и я все думала, удастся ли мне от него сбежать. Особенно сильно меня впечатлило «Следствие вели» с Леонидом Каневским. Меня не предупредили, что будет роль жертвы — и я реально испугалась. Съемки проходили в жилом доме: захожу в квартиру, а там парни с ножами и пистолетами. Я подумала, что меня сейчас начнут резать. Но они сказали: это каскадеры, мы не будем вас ни резать, ни бить, до вас даже не дотронутся. Тогда мне стало втройне сложнее изображать крики и страх, 6 дублей сняли из-за моего истерического смеха».