Фильм на выходные «Плотская любовь» Майка Николса

В конце 40-х Джонатан (Джек Николсон) и Сэнди (Арт Гарфанкл), студенты престижного Амхерстского колледжа, делят комнатку и девушку (Кэндис Берген), воспитанную блондинку. Нежный Сэнди считает, что влюблен, — и ничего не знает об успехах самоуверенного Джонатана. Между тем, пока он робко перебирается с первой базы на вторую, у соседа уже хоум-ран.

Потом Сэнди станет преуспевающим доктором, а Джонатан — юристом, первый женится, второй наконец найдет идеальную грудь (Анн-Маргрет), пройдут годы, девственники из Амхерста превратятся в разочарованных сорокалетних мужиков, но так ничего и не поймут.

Майк Николс, безусловно, делал мир лучше. Его знаменитая способность чувствовать цайтгайст была делом взаимовыгодным: «Выпускник» и «Уловка 22» в конце 60-х, «Силквуд» и «Деловая женщина» в 80-е, «Основные цвета» и «Клетка для пташек» в 90-е, «Ангелы в Америке» и «Война Чарли Уилсона» в нулевые — Николс, на заре карьеры прославившийся комическим дуэтом с Элейн Мей, работал со временем в живом диалоге, не только прислушиваясь, но и отвечая. И ему удавалось его обмануть: поверить в то, что «Близость» снята 70-летним режиссером, так же трудно, как в то, что «Кто боится Вирджинии Вулф?» сделал 35-летний.

Однако режиссерское величие заметнее всего в неудачах: по силе удара можно оценить высоту падения. И Николс, бесконечно и разносторонне одаренный, всеми любимый и осыпанный наградами человек, конечно, не был великим режиссером. Театрал, пришедший в кино, он всегда им оставался. Слишком полагаясь на своих актеров, обязательно лучших (кто еще поставил по четыре фильма с Николсоном и Мерил Стрип?). Слишком завися от чужих пьес и книг, которые он экранизировал. Похожий путь прошел Сидни Люмет, но если тот был мастером, Николс был скорее мастеровит, и ему не хватало люметовской цельности, готовности идти до конца. Его неудачи — это неизменно полуудачи. Фильмы, которые почти получились: даже в картине про несчастных дельфинов или в «С какой ты планеты?» все было не так уж страшно.

«Плотская любовь» («Carnal Knowledge», 1971) стоит в николсовской фильмографии немного особняком именно потому, что в очевидных несовершенствах этой картины есть размах, есть поза, есть вызов. После трех хитов подряд Николс рискнул всем набранным символическим капиталом — в дальнейшем такого за ним, в общем, не будет замечено. И если 40 лет спустя эстетическая смелость «Любви» выглядит несколько смехотворно, то в содержательном смысле она не состарилась ни на день. Во всяком случае, в России, куда дискуссия об объективации противоположного пола — в сущности, предмет этого фильма — доползла ровно сейчас.

Какой эффект фильм производил в Америке начала 70-х — где сексуальная революция уже случилась и феминизм уже зародился, но студийный кинематограф еще был по инерции довольно консервативным — можно только догадываться. Видимо, изрядный — вопрос о том, не является ли картина порнографической, решался в Верховном суде. Забавно, что название фильма в оригинале — юридический эвфемизм для полового акта: Николс словно заранее готовился к процессу.

Написанная Джулсом Файффером, автором комиксов и драматургом, как театральная пьеса, «Любовь» состоит из серии пространных диалогов — где-то в щелях между ними проваливаются два десятилетия. Герои, впрочем, не меняются ни внешне — за исключением парика Николсона в начале и брутальных усов, которыми под конец решает укрепить свой мягкий профиль Гарфанкл, — ни внутренне. Джонатан и Сэнди представляют собой два преувеличенных, карикатурных лица послевоенной миддл-классовой мужественности. Оба ждут от женщин, что те сделают их счастливыми, даже и не думая дать что-то взамен. Джонатан при этом больше озабочен внешней стороной, особенно бюстом, Сэнди же хочет, чтобы партнерша помогла раскрыть его потаенные глубины. В ответ жизнь — точнее, Файффер с Николсом — последовательно бьет их ниже пояса. Ни любительницы Айн Рэнд из хороших семей, ни вульгарные девицы из телерекламы катастрофически не дотягивают до идеала. Двадцать лет спустя Сэнди бормочет дословно ту же жалкую белиберду, что в студенческом общежитии, а Джонатан способен сексуально возбудиться только от звука собственного имени.

В войне полов, своем любимом сюжете, Николс традиционно по-джентльменски занимал скорее сторону женщин (хотя не щадил и их). Но столь безжалостным даже он больше не бывал. Джонатан и Сэнди похожи на героев «Тупого и еще тупее», случайно оказавшихся в модной европейской драме про некоммуникабельность (ср. начало «Любви» и сцену на благотворительном вечере в «Тупом»). Джузеппе Ротунно, оператор Висконти и Феллини, снимает их невыносимо элегантными, геометрически идеальными средне-крупными планами. Они при этом без остановки обмениваются пошлейшими банальностями про сиськи или, хуже того, про любовь. Этот фильм оказывается комедией, при том что в нем нет решительно ничего смешного, просто потому, что эти люди недостойны драмы.

Или все-таки достойны? Джек Николсон, который в дальнейшем у Николса будет по-свински изменять Мерил Стрип, а потом и вовсе превратится в волка, — не из тех актеров, что пассивно следуют за ролью. Но режиссер, как опытный борец, использует вес своей главной звезды, его сильные качества, чтобы раз за разом бросать его на маты: необъятная харизма Николсона в отсутствие эмпатии оказывается обычным жлобством, скрывающим слабость, неуверенность, пустоту. Под конец в фигуре Джонатана, в безупречном костюме и лоферах глушащего «Катти Сарк» в стеклянном одиночестве своей квартиры, уже маячит что-то похожее на трагедию — но автор тут же добивает его издевательским, мучительным финалом. Поздний Николс наверняка дал бы Джонатану шанс — и, возможно, фильм даже стал бы лучше, — однако здесь он, к счастью, неумолим. Отдельный человек заслуживает сочувствия, цивилизация — нет.