Фильм на выходные «Иштар» Элейн Мей
Каждую пятницу Станислав Зельвенский, опираясь на собственную интуицию, выбирает хороший старый фильм, способный украсить выходные и помочь дожить до понедельника.
«Правду говорить бывает опасно,
Честность и слава не идут рука об руку.
Если ты признаешься, что ты баянист,
Никто не возьмет тебя играть в рок-группу».
Или, допустим:
«Гляди, в моих глазах, она сказала,
Есть целый гардероб любви,
Ты осмотрись, и не спеши,
И что-то по размеру подбери».
Примерно такие строчки рождаются бессонными ночами у дуэта авторов-исполнителей Лайла Роджерса (Уоррен Битти) и Чака Кларка (Дастин Хоффман). Лайл и Чак долго шагали по жизни порознь — на пятом десятке один водил грузовичок с мороженым, другой пел «That’s Amore» в ресторанах, — но однажды они встретились и решили реализовать их общую мечту, стать вторыми Саймоном и Гарфанкелем.
Агент, послушав программу, предлагает две реалистичные опции: ангажемент в Гондурасе, в гостинице для американских журналистов, или три месяца в Марокко, в заведении под названием «Chez Casablanca». Лайл и Чак выбирают второе и оказываются в центре интриг вокруг выдуманной страны Иштар, дружественной США тирании, расположенной по соседству с Марокко. Героями интересуется и ЦРУ в лице дружелюбного мужчины в костюме (Чарлз Гродин), и иштарское вооруженное подполье, представленное красавицей, вечно переодетой мальчиком (Изабель Аджани). Все разыскивают древний пергамент, согласно которому в Иштар придут два посланца Аллаха и кровавый режим эмира падет.
«Иштар» («Ishtar», 1987) пользуется репутацией едва ли не худшего фильма в истории и одного из самых оглушительных коммерческих провалов 80-х — катастрофы уровня «Врат рая» Майкла Чимино. При этом изначально проект выглядел крайне радужно. Обе звезды уже несколько лет занимались своими делами и не играли в кино: Битти — со времен «Красных», Хоффман — после «Тутси». Элейн Мей, самая остроумная женщина Америки, не снимала и вовсе с 1976 года и в лучшем случае переписывала чужие диалоги. Композитором стал Дейв Грузин, оператором — Витторио Стораро. Битти, как обычно, притащил в фильм свою подружку на тот момент — Изабель Аджани.
Но все пошло по классическому сценарию: съемки в Марокко затянулись, началась борьба выдающихся эго, все переругались, и без того раздутый бюджет увеличился до совсем немыслимых для комедии величин, постпродакшен съел остатки денег и нервов. В подобных историях почему-то всегда фигурируют животные — на «Апокалипсисе сегодня», скажем, пострадал буйвол, — в данном случае какие-то грязные слухи ходили о слепом верблюде, играющем в «Иштаре» важнейшую роль. Одним словом, пресса фильм разорвала, в прокате он с треском провалился, компания Coca Cola, в 80-е владевшая «Коламбией», решила от нее избавиться, Элейн Мей больше никогда ничего не снимала.
И хотя описанное уже само по себе достойный повод посмотреть «Иштар», есть и другие: это несовершенная, возможно, но очаровательная, увлекательная и часто истерически смешная картина. В целом — что-то среднее между «Внутри Льюина Дэвиса», «Индианой Джонсом» и «Тупым и еще тупее»; ближе всего, конечно, к последнему. Оскаровские лауреаты Битти и Хоффман — на момент премьеры обоим стукнуло 50 — изображают идиотов с такой природной естественностью, которой можно было добиться только на изматывающих тренингах Стеллы Адлер и Ли Страсберга. Как они одеваются и, главное, как и что они поют — тексты в основном написала сама Мей, хотя дуэту Rogers & Clarke приходится исполнять и шлягеры по заявкам, — можно сшить и напеть, но никак не пересказать. Первые двадцать минут — вплоть до фрагмента, пародирующего хрестоматийную монтажную склейку из «Лоуренса Аравийского», — это комедия высшей пробы и непрекращающийся праздник.
Потом действие перемещается из Нью-Йорка в Магриб и периодически, пожалуй, проседает: актуальная тогда (а впрочем, и до сих пор) сатира на американских империалистов в арабском мире выглядит плосковато, приключенческая интрига с макгаффином в виде карты никуда не ведет. Но Хоффман и Битти в песках только расцветают. У Изабель Аджани, которая впоследствии теряется, два незабываемых эпизода — знакомство сперва с Кларком, потом с Роджерсом (в обоих, что любопытно, фигурирует ее грудь). Чарлза Гродина, которого Мей когда-то сделала звездой, вроде бы многовато, но его не бывает многовато. Сцена в ресторане! Сцена со стервятниками! Сцена, где Хоффман продает оружие берберам! Слепой верблюд! В конце концов, если гостиничный бар «Chez Casablanca» — это не смешно, то что вообще смешно?