Фильм на выходные «Дневной сеанс» Джо Данте

Осень 1962 года, Ки-Уэст, островок в штате Флорида, от которого рукой подать до Кубы и где, соответственно, расположена база американских ВМС. Старшеклассник Джин Лумис (Саймон Фентон), сын моряка, вместе с младшим братом живет на базе, а в школу ходит в город. Папа в очередной раз отбыл в неизвестном направлении. Вскоре по телевизору покажут экстренное выступление президента Кеннеди, и тот объяснит, куда отправился Лумис-старший: останавливать советские суда, которые могут везти на Кубу боеголовки. Население Ки-Уэста — как, впрочем, и всей остальной Америки — с ужасом смотрит на горизонт, ежеминутно ожидая появления ядерного гриба.

Тем временем в город приезжает Лоренс Вулси (Джон Гудман), продюсер дешевых хорроров, — самоуверенный толстяк с сигарой во рту, блондинкой на плече и пустым кошельком. В субботу в местном кинотеатре он собирается лично представить свой новый фильм о человеке, превратившемся в огромного муравья, и опробовать несколько пиротехнических изобретений для дополнительного воздействия на зрителя. Джин, фанат безобразных фильмов, первым занимает очередь.

«Дневной сеанс» («Matinee», 1993) отдаленно похож на ностальгическое синефильское ретро вроде «Кинотеатра «Парадизо», но это немного другая история. Джо Данте, автор «Гремлинов» и обладатель лучшей фамилии в киноиндустрии, — слишком язвительный и рациональный режиссер, чтобы выступать с лирической программой «Как молоды мы были». «Сеанс» в первую очередь добродушная сатира с очень конкретным историческим подтекстом и лишь во вторую — солнечная открытка из детства. Что, впрочем, не мешает ему быть одним из самых очаровательных и смешных фильмов на свете.

То ли визионер, то ли жулик Вулси, которого Гудман играет с почти коэновским апломбом, срисован с Уилльяма Касла, легендарного продюсера фильмов категории B. Данте, начинавший в 70-е в студии Роджера Кормана, очевидно, прекрасно представлял себе бизнес и предыдущих десятилетий и рисует его во всех душераздирающих подробностях — вроде митинга рассерженных борцов за нравственность, организованного самим продюсером. Фильм про бухгалтера, который мутировал в муравья, показанный в «Сеансе» довольно обширными фрагментами — сам по себе маленький шедевр; особенно если учитывать, как трудно сделать пародию на изначально несерьезный формат.

Не секрет, что малобюджетная фантастика и хорроры 50-х — вся эта милая сердцу белиберда о летающих тарелках и гигантских насекомых — была ответом на вызовы атомного века и холодной войны, наивной метафорой «красной угрозы» и грядущего апокалипсиса. Данте, потешаясь над своими предшественниками, одновременно не только признается им в любви, но и прямо говорит о психотерапевтической ценности B-movies: единственная возможность победить страх — заглянуть ему в глаза, и пусть это будут глаза гигантского муравья. В кульминации фильма реальная и воображаемая угрозы уже почти неразличимы — невероятно, на каком материале можно достичь катарсиса.

Впрочем, кино — это еще не все. Данте, которому во время Карибского кризиса было шестнадцать — примерно столько же, сколько главному герою, — с парфеновской тщательностью и остроумием восстанавливает удивительные приметы эпохи. Повсеместные инструктажи о поведении в случае ядерного удара (нужно сесть на колени, пригнуться к земле и накрыть чем-нибудь голову!). Массовые беспорядки в супермаркетах. Бомбоубежища в подвалах. Мама, учащая сына «оставайся в 17 минутах от дома, если увидишь вспышку — не смотри». Интересные представления о диетологии. Спрятанные от родителей пластинки, на которых комик говорит слово «сиськи». Типажи начала 60-х: скажем, пара либеральных интеллектуалов, из принципа попершихся на заведомо дурной фильм. Или важный персонаж — юный хулиган с ножичком, в свободное время пишущий квазибитническую поэзию о крови на асфальте. Это не так, конечно, заметно, как в случае со вставленным в сюжет фильмом про муравья, но Данте все время обыгрывает и менее дикое кино того времени — на уровне цветов, освещения, композиций, однажды даже разделив экран пополам в сцене телефонного разговора.

На фоне всей этой неразберихи — кто-то ждет сирен, а кто-то момента, чтобы взять за руку девочку из параллельного класса, — гудмановский Вулси выглядит почти что Искремасом из «Гори, гори, моя звезда»: его цельность и вера в какое-никакое, но искусство помогает миру окончательно не сойти с ума. По крайней мере, ненадолго. Сейчас апокалипсис не состоится, комедия, как положено, закончится хеппи-эндом, школьники сядут на берегу, рассматривая под «The Lion Sleeps Tonight» возвращающуюся на базу технику. Но они не знают того, что знаем мы и знает Данте, который последние несколько секунд фильма не для красоты, конечно, держит план военного вертолета: года через три Джин Лумис достигнет призывного возраста и, вполне возможно, окажется в точно такой же машине на другом конце земного шара.