Фильм на выходные «Большой кайф» Джима МакБрайда

В Новом Орлеане эпидемия смертей в криминальной среде: убита шестерка из наркомафии, потом его возможный убийца, потом убийцы убийцы и так далее. Делом занимается молодой лейтенант Реми (Деннис Куэйд), потомственный полицейский. К расследованию в полиции относятся со здоровым юмором, и вообще атмосфера в участке расслабленная: в подчинении у Реми женщина в галстуке, человек в парике и веселый толстяк (Джон Гудман), а начальник (Нед Битти) вот-вот женится на его матери (Грейс Забриски).

Некоторое напряжение вносит появление блондинки (Эллен Баркин) из офиса окружного прокурора: она, во-первых, требует результатов, во-вторых, вроде бы интересуется коррупцией в управлении (а полицейские складывают сомнительные деньги в «фонд вдов и сирот» и не привыкли платить за обед в ресторане) и, в-третьих, немедленно оказывается в постели лейтенанта.

Про Новый Орлеан практически невозможно, как известно, снять плохой фильм, и в середине 1980-х он был на топе: через год выйдет «Сердце ангела», в этом же году, например, — «Без пощады», идиотский и прекрасный боевик, где Ричард Гир спасает Ким Бэсингер от Еруна Краббе посреди луизианских болот. «Большой кайф» («The Big Easy», 1986) взял себе названием неформальное прозвище города — это место, где никто не давит, никуда не торопится, все друг друга знают и где рука руку моет — и по полной использует его липкий колорит, его опасность, многоязычие, его карнавальность.

«Кайф» заигрывает с нуаром, но понарошку. Скажем, привет «Бульвару Сансет», с которого начинается фильм — труп, плавающий лицом вниз в похожем на бассейн фонтане, — немедленно профанируется: приехавшие полицейские перешучиваются, дергают тело за волосы и только что в него не плюют. И очень быстро становится понятно, что вполне рудиментарный криминальный сюжет — мафия, наркотики, коррумпированные копы — существует здесь, в общем, для отвода глаз (сценарист Петри незадолго до это написал «Полицейского из Беверли-Хиллз»). А по сути «Большой кайф», конечно, традиционная комедия о борьбе полов, и цитата из Уайлдера в дальнейшем уравновешивается цитатой из какой-то классики то ли с Кларком Гейблом, то ли с Кэри Грантом, где любовники нервно ночуют в соседних комнатах.

На пятой минуте герои в момент знакомства стукаются головами, на пятнадцатой она валяется на мостовой среди рассыпанных продуктов, а он скачет вокруг с пистолетом наперевес, на двадцать пятой предательски пищит полицейский пейджер, когда все трусы уже сняты. Куэйд и Баркин, родившиеся с разницей в неделю за тридцать с небольшим лет до этого, составляют грандиозный дуэт: его улыбочка первого парня на деревне и ее кривая ухмылка делают больше, чем любые сценарные уловки. Все попытки описать этот фильм упираются в эпитет «сексуальный»: ничего специально откровенного тут не показано (даже в революционной по-своему эротической сцене), но герои всю дорогу выглядят так, словно готовы наброситься друг на друга.

Энергия их притяжения — главный и единственный двигатель фильма. Когда десять лет спустя из него попытались сделать одноименный телесериал, ничего не получилось: фокус перестал работать, как только коп и прокурорша из противников превратились в союзников, а в кадре оказались просто смазливые физиономии. И еще важный нюанс: «Кайф» незаметно, но очень удачно жонглирует гендерными ролями. Как на заднем плане (об этом впрямую не говорится, но подчиненные Реми, судя по всему, лесбиянка и два гея), так и на переднем: у Куэйда роль откровенно женская. Он, а не Баркин, регулярно скидывает одежду (для актрис, которые в разгар фильма вдруг принимают душ или переодеваются, существует термин «неоправданная нагота» — вот это оно), она хватает его за задницу, а не он ее, она, в конце концов, обладает большей властью, чем он. Она совершает утреннюю пробежку в майке, мокрой от пота, — его в этом эпизоде тянет потанцевать.

Фильмы бывают разные: с одними можно жить, с другими мечтать об уединении на необитаемом острове. С этим, конечно, хочется переспать.