Фильм на выходные «Большое разочарование» Лоренса Касдана

Семеро друзей встречаются на похоронах восьмого. В конце 60-х они вместе учились в прогрессивном университете и, соответственно, мечтали о мировой революции. 15 лет спустя Гарольд (Кевин Клайн), хозяин сети спортивных магазинов, женат на Саре (Гленн Клоуз), докторе, — именно в их чудесном загородном доме последнее время квартировал покойный Алекс с юной герлфренд (Мег Тилли), в их ванной он перерезал себе вены, и там же собравшиеся остаются на поминальный уикенд. Сэм (Том Беренджер) — звезда телесериала про усатого детектива. Майкл (Джефф Голдблум) – сотрудник журнала People. Карен (ДжоБет Уилльямс) — домохозяйка с мужем-занудой и двумя детьми. Мег (Мэри Кей Плейс) — юрист без мужа и детей. Ник (Уилльям Херт) раньше давал по радио психологические советы, а теперь продает наркотики, заодно с удовольствием употребляя их сам.

«Большое разочарование» («The Big Chill», 1983), один из самых успешных и влиятельных фильмов 80-х в Америке, не особенно популярен за ее пределами, несмотря на россыпь звезд в ролях. При очевидной претензии на универсальное высказывание о жизни, он оказался точным диагнозом конкретного поколения конкретной страны и именно в таком качестве занял место в истории. Но эхо «Разочарования» мог различить каждый, кто смотрит голливудское кино. С оглядкой на него снимались десятки фильмов про всяческие встречи выпускников и прочие «двадцать лет спустя». Он — скорее, чем, скажем, элитарный Олтман, — вернул в 80-е моду на густонаселенные фильмы-ансамбли без первой скрипки: от «Клуба «Завтрак» до каких-нибудь «Стальных магнолий». Именно после него, под завязку забитого хитами 60-х от «You Can’t Always Get What You Want» до «A Whiter Shade of Pale», соревнование саундтреков-сборников превратилось в отдельный спорт.  

Известно, что Алекса играл Кевин Костнер — судя по всему, в очень длинном флешбэке в финале. Касдан роль Костнера полностью вырезал (и до сих пор отказывается показать) — за исключением остроумного коллажа в самом начале, где среди прочего на сверхкрупных планах фигурируют его части тела. Непонятно, помогает или мешает это знание зрителю. Вообразить Алекса, о котором говорят весь фильм, с другим лицом уже не получится — Костнер со временем стал неотъемлемой частью «Разочарования». И с одной стороны, так смотреть комфортнее. С другой, это противоречит режиссерской идее: Касдан, разумеется, вырезал роль не просто так. Алекс — лидер компании, всеобщий любимец, подававший большие надежды физик, отказавшийся от карьеры, а потом и от жизни, — не столько человек, сколько символ; конкретное лицо, даже приятное костнеровское, в некотором смысле обедняет его.

Главный вопрос, который вроде бы мучает собравшихся, — почему Алекс так поступил, не оставив даже ключа в виде предсмертной записки. В то же время в глубине души все они знают на него ответ. Они и есть ответ; очевидно, он не хотел быть на них похожим. Дело даже не в преданных идеалах юности — в том, что «дети 68-го» едут хоронить товарища на «кадиллаках», очень трудно не углядеть иронию, но Касдан старается держать политический подтекст на периферии. Речь скорее о конформизме, сопутствующем взрослению: устроившие свою жизнь 35-летние с удивлением обнаруживают, что компромиссы были напрасными и ни деньги, ни дети не сделали их счастливыми. У каждого свои неврозы и скелеты в шкафу, кому-то надоела работа, кому-то семья, кому-то ее отсутствие. Нонконформизм, впрочем, тоже не выход: герой Уилльяма Херта с таблетками, рассыпанными на сиденье «порше», не то чтобы выглядит победителем. Не говоря уж, собственно, об Алексе.  

Все это было бы сколь печально, столь и банально, если бы не форма, в которую Касдан (к тому моменту уже режиссер «Жара тела», сценарист «Звездных войн» и «Индианы Джонса») облек свои поминки. Во-первых, это, в общем, комедия, причем двухслойная: образованные, остроумные герои перебрасываются отточенными репликами, не зная, что объект сарказма в этот момент — они сами. Это разговорный фильм о людях, которым, в сущности, нечего друг другу сказать. Когда-то они все уже наговорились, поссорились, помирились и переспали в своем славном кругу. Их красноречие контрастирует с молчанием прекрасного персонажа Мег Тилли — которой, по-видимому, сказать в силу возраста просто нечего, но это ее благословение, а не проклятье. 

И во-вторых, режиссерская манера Касдана исключает фальшивую задушевность, интимность — это невероятно трезвое, искусное, рассчитанное кино. Он делает шаг назад всякий раз, когда фильм грозит рухнуть в болото сентиментальности. Камера дает возможность выступить каждому из прекрасных актеров — здесь одна из лучших ролей Херта, да и Клайна, да и Беренджера, — но никогда не позволяет забыть, кто тут главный. Это любопытный пример сюжета, который почти целиком состоит из интродукции, представления героев: три четверти фильма посвящены выяснению того, кто есть кто, — и это интересно. И лишь под угрозой финальных титров с ними начинает что-то происходить — и именно эта часть выглядит самой слабой. Касдан, ровесник героев и даже выпускник того же Мичиганского университета, словно подтверждает собственную идею об экзистенциальном тупике беби-бумеров: все поначалу выглядело так мило, но когда приходит время делать выбор, он оказывается между плохим и ужасным.