Что считается дискриминацией мигрантов?

О том, что такое дискриминация

Екатерина Деминцева, ведущий научный сотрудник НИУ ВШЭФотография: из личного архиваКак определить, является ли то или иное действие по отношению к другому человеку дискриминацией? Например, в случае со сдачей квартиры мигрантам отказывают из-за их этнического происхождения или просто из-за того, что из десяти претендентов больше понравился другой человек, и никакой дискриминации в действиях владельца квартиры не было? Дискриминация далеко не всегда очевидна, более того, она может оправдываться даже теми, от кого она исходит. Часто можно услышать от человека, не желающего принимать на работу «таджика», что в принципе, он «хорошо относится к мигрантам, но…».

Я много работала во Франции, где тема дискриминации давно изучается исследователями и активно обсуждается в обществе. Существуют исследования, которые говорят, что препятствием в устройстве на работу может являться не только происхождение человека, но и его место проживания (например, социально неблагополучный квартал, в котором живут преимущественно выходцы из мигрантской среды и мигранты). Адрес может стать своеобразным маркером: работодатель, увидев в резюме улицу в неблагополучном квартале, часто откладывает анкету в сторону, так как заранее предполагает, что такой «проблемный» работник ему нужен меньше всего.

То же касается рынка жилья. Мигранты в Европе или Америке живут в «своих», «мигрантских» кварталах не только из-за того, что это дешевле, но и из-за того, что часто у них просто нет другой альтернативы. Мигрантам и представителям определенных этнических групп не сдают квартиры в благополучных кварталах, даже если у них есть средства, чтобы снять там жилье. Существуют исследования американских ученых, которые показывают, как дискриминационные практики агентств недвижимости, которые не сдают или не продают людям определенного этнического происхождения квартиры в тех или иных кварталах, влияют на расселение в городе. Именно благодаря этим дискриминационным практикам появляются так называемые гетто, социально однородные, неблагополучные районы, населенные преимущественно выходцами из мигрантской среды и этническими меньшинствами.

О разнице между Россией и Европой

Ситуация в России отличается от того, что мы можем наблюдать в Европе или Америке. Если в Европе и Америке открытая дискриминация по отношению к человеку с другим цветом кожи не только преследуется по закону, но и является табу в самом обществе, то в России мы часто можем увидеть объявления о сдаче квартир «только славянам» и нескрываемое со стороны общества и СМИ негативное отношение к представителям других национальностей. В отличие от европейских стран, где стыдно высказывать негативное отношение к человеку другого происхождения, у нас такое поведение, к сожалению, считается скорее нормой.

Если в Европе человек понял, что он подвергся дискриминации (его не взяли на работу, ему не сдали квартиру), он может заявить об этом в государственные органы, профсоюзы. Ни компании, ни государственные организации не хотят подобных скандалов. Поэтому вы никогда не увидите каких-либо намеков на отбор сотрудников по этническому принципу или цвету кожи. Другое дело, что все это не исключает дискриминации по отношению к некоторым категориям людей, и доказать, что то или иное действие было дискриминацией по расовому принципу, очень сложно. Но, на мой взгляд, именно существующее табу на выделение людей по цвету кожи и происхождению как на институциональном уровне, так и в бытовых отношениях, частично защищают этнические меньшинства от дискриминации, хотя не исключают ее.

В России другая ситуация. Дискриминация по отношению к определенным группам людей не скрывается, она активно артикулируется и самими гражданами, и в СМИ. На протяжении трех лет мы проводим исследование в Москве, направленное на понимание того, как живут трудовые мигранты из Средней Азии в городе. Оно показывает, что мигранты живут в тех квартирах, которые не будут снимать другие категории жителей города, — в старых коммуналках, в домах под расселение и новостройках, в бетонных помещениях без ремонта. Владельцы сдают эти помещения именно мигрантам, потому что никто другой их не снимет. 

Они селятся по несколько человек в комнате, живут в антисанитарных условиях, а когда у мигрантов появляется возможность снять отдельное жилье для своей семьи, многие сталкиваются с тем, что горожане отказываются им его сдавать. Владельцы квартир не скрывают негативного отношения к иноэтничным мигрантам, и даже для человека с высшим образованием, приехавшего в Москву на работу, имеющего все документы и контракты, найти жилье в городе очень сложно, так как именно внешность и происхождение являются основным препятствием аренды квартиры.

Нескрываемая дискриминация по отношению к людям определенного этнического происхождения проявляется во всех сферах жизни. Мигранты из Средней Азии, которые были объектом нашего исследования, часто боятся обращаться к врачу, так как врач может негативно отнестись к ним из-за их происхождения. Сейчас в Москве открываются так называемые киргизские клиники, это частные учреждения, где работают врачи-киргизы. У них нет отбоя от клиентов — выходцев из стран Средней Азии, и не только из-за более низких цен (они не принципиально отличаются от других частных клиник), а именно из-за того, что мигранты не боятся идти туда, знают, что там поймут их проблемы и не будут демонстрировать к ним негативного отношения.

Еще один важный момент, который я могу вынести из своих исследований: мигранты в Европе хотят обсуждать тему дискриминации и расизма. Они знают, что могут защитить себя, отстаивать свои права. Во время проведения исследования во Франции часто сами мигранты начинали со мной разговор на эти темы. В то время как делая исследование в Москве, я столкнулась с нежеланием мигрантов говорить о негативном отношении к себе со стороны общества. На мой взгляд, это связано со страхом, что ситуация, если о ней говорить, может только ухудшиться. Они не видят никакой защиты ниоткуда и стараются забыть (по крайней мере в разговоре, но не уверена, что действительно забывают) тот негатив, который на них проецируется. Их нежелание говорить на тему дискриминации не означает ее отсутствия. В процессе интервью часто всплывают истории о проявлениях расизма по отношению к ним, но многие не хотят делиться ими с посторонним человеком.

О том, как меняются враги общества

Объекты дискриминации регулярно меняются. Бывает и так, что объекты остаются теми же, однако появляются новые претензии по отношению к ним. Приведу пример. Летом 2013 года, когда мы начали свое исследование в Москве, проходила агитационная кампания в преддверии выборов мэра столицы. Та самая, в которой участвовал Навальный. Все кандидаты говорили на антимигрансткую тему, так как она одна из наиболее чувствительных для москвичей. Происходили постоянные проверки документов, поиск «резиновых квартир» и нелегальных мигрантов в них. 

Я видела, как были напуганы мигранты. Даже имея необходимые документы, они не были уверены в том, что их не коснется очередная проверка. Многие боялись разговаривать с нами, часто выспрашивали, зачем нужно это исследование, никто не хотел говорить о месте своего проживания. Мигрант, прежде всего выходец из Средней Азии, стал олицетворением «гастарбайтера», который несет угрозу безопасности общества, занимает рабочие места и пытается изменить «нашу культуру и традиции». Сегодня скорее боятся мигрантов-мусульман в связи с ситуацией вокруг (запрещенного в России) ИГ и громкими историями вокруг вербовки российских граждан. И часто страдают те, кто приехал в Москву заработать денег для своей семьи, просто из-за того, что попадают в эту категорию условных «врагов» общества.

О том, чем мигранты пугают россиян

В последние годы одной из основных причин страха перед мигрантами является опасение потери «русских традиций» и «ценностей». «Понаедут» сейчас, условно говоря, «черные» — и все изменится. Очень часто приводят негативный пример европейских стран. «Европа уже не Европа», в Париже одни арабы, а в Лондоне уже нет ни одного «белого» официанта. Мол, вся эта толерантность довела до того, что «коренному населению» жить негде, да еще и мигранты живут за их счет. К сожалению, это восприятие ситуации, которая сложилась в Европе, возникает из-за существующих стереотипов, а не реального понимания того, как выглядит сегодня европейское общество.

В Европе семидесятых тоже был страх и неприятие мигрантов — то есть мы не можем говорить о России как об уникальном случае. Там также негативно относились к приезжающим на заработки «арабам» или туркам, старались изолировать их от общества. Именно поэтому и появились в пригородах европейских городов так называемые мигрантские кварталы, по сути кварталы социального жилья, в которых находили пристанище мигранты.  Местное население постепенно уезжало из этих районов, потому что не хотело жить рядом с мигрантами. Так образовались так называемые гетто. Только с начала восьмидесятых Европа успела понять, что появились уже дети мигрантов, родившиеся в этих странах и ставшие их гражданами. Все страны стали думать, как интегрировать этих молодых людей, родившихся в Европе, но в определенной среде, таком «окраинном квартале», в общество. Как сделать их такими же гражданами, как остальные, как препятствовать их изоляции от общества и научить само общество относиться к ним как к равным. Так начали проводиться программы, направленные на формирование толерантного общества. 

О политике по отношению к мигрантам

Закрывать глаза на проблемы мигрантов не значит их решать. К сожалению, при все ужесточающихся требованиях со стороны властей к мигрантам в России не проводится никакая политика, направленная на помощь этой категории жителей страны. На мой взгляд, необходимо создание программ временного социального жилья — общежитий для мигрантов, в которых при наличии всех документов они могли бы жить в нормальных условиях. Сегодня мигрант, попадая в Москву, может рассчитывать только на свои связи, снимать квартиру частным образом, при этом подвергаясь дискриминации со стороны арендодателей. Опять же, надо пользоваться опытом других стран, где общежития являются в том числе и формой контроля за приезжающими на работу иностранцами, а также местом их интеграции в общество, где они могли бы после работы, например, учить язык.

То же самое касается медицинских услуг: мигранты сегодня обязаны покупать полис ОМС, однако он включает в себя минимальный набор бесплатных услуг. Попадая в больницу, иностранцы в большинстве случаев вынуждены пользоваться дополнительными платными услугами. Поэтому многие мигранты стараются переносить болезни на ногах, обращаясь к врачу только в экстренной ситуации.

О реакции СМИ на смерть Умарали Назарова

Очень важно, что на этот случай обратили внимание и общество, и СМИ. Смерть ребенка — это катастрофа, я даже не могу представить, что чувствуют его родители. Не буду комментировать итоги расследования его гибели. Остановлюсь на той ситуации, которая может произойти с любым мигрантом в России. Это незнание своих прав мигрантами и произвол различных органов власти, которые используют это незнание. Этот случай закончился трагично, но сколько еще подобных примеров, когда мигранта хватает полиция даже при наличии документов. И он не знает, что в этом случае делать и к кому обратиться.

Я разговаривала с президентом интеграционного центра «Миграция и закон» Гавхар Джураевой, которая настаивает на том, что каждому приезжающему в Россию мигранту должна выдаваться брошюра, в которой на родном ему языке должно быть написано, как получать документы для работы и проживания в России, какие у него права в стране, куда обратиться в случае проблем и произвола полиции.

О таксисте Забехулло Шафеъзоде, который вернул пассажирке забытый в машине кошелек

Очень хорошо, что на эту историю обратили внимание СМИ. Публикации о конкретных людях, написанные в положительном ключе, обязательно нужны: из подобных человеческих историй складывается отношение. Мои коллеги делали исследование об отношении москвичей к мигрантам, и огромный процент опрошенных жителей города вообще не хотел присутствия рядом людей другой национальности. 

В то же время, когда москвичей спрашивали: «Вы вообще знаете кого-нибудь из мигрантов?», то многие отвечали, к примеру «… конечно, у нас тут работает Юсуф. Он работал все лето, дом ремонтировал, такой хороший человек. Потом и жена его приехала, душевная женщина, и семья хорошая, у них даже образование есть, а дети какие у них замечательные! Но вообще мигрантов я не люблю». 

Когда люди близко общаются мигрантами, они совершенно по-другому к ним относятся. Мигрант — это уже не абстрактный выходец из Средней Азии, непонятно где живущий, плохо одетый, с туберкулезом, да еще и преступник, а реальный человек, с именем и фамилией, своей историей, имеющий семью и любящий детей. Во многом благодаря таким личным историям жизни и сформировалось иное отношение к «арабам» во Франции или туркам в Германии. Хорошо, что такие истории появляются у нас. Они, как никогда, важны для нашего общества.