Крыловидные гусли, фарфор и шапки: что продают на барахолке в Саду Баумана

Блошиных рынков, как в берлинском Мауэрпарке и лондонском Портобелло, в Москве нет, а горожане привыкли охотиться за винтажными вещами во время поездок в Европу. Это упущение решил исправить Cад Баумана, который теперь каждое воскресенье отдает свою территорию лавочникам со старинными безделушками и антиквариатом. За порядком на ярмарке следит антикварный проект «Дом-музей», организатор аналогичных барахолок во дворе Музея Москвы. Чтобы стать участником и забронировать себе место для собственного развала, писать нужно им же. Безделицы продают как юркие перекупщики ценностей, так и бабушки, поэтому, чтобы найти что-то интересное, стоит порыться в груде хлама, как это бывало на барахолке у платформы Марк. Ближайшая барахолка раскинется в Саду Баумана 8 ноября.

Кристина

продавщица фарфора

«Мы всей семьей собираем фарфор, у нас его большая коллекция. Но мы решили немного освободить место для чего-то нового. Все, что мы продаем в Саду Баумана, — это не самое любимое, самое любимое дома стоит. У меня есть отечественные фигурки и зарубежные, есть довоенные. Это все эксклюзивные вещи, не повторяются. Например, ваза китайская начала прошлого века. По фэншуй она приносит богатство. Называется «чаша изобилия», с драконами. Есть бронзовые вазы с тремя драконами, шестью и девятью — от 8500 рублей. Сегодня пару фигурок успели продать».

Ольга

владелица прилавка Violas Design

«У меня студия трикотажа и дизайна. Я сама дизайнер: разрабатываю все модели, заказываю, а вязальщицы вяжут. Я хожу в Музей Москвы, а здесь в первый раз. Думаю, не последний. В сезон хорошо вязаные вещи продаются, главное, чтобы людям нравилось. Вяжу на продажу я пятый год, а так — уже всю жизнь. Это очень кропотливая ручная работа, но кое-что мы уже заказываем на фабрике маленькими партиями по своему дизайну».

Михаил и Павловский

продавцы противогазов и антикварных книг 

«Вообще, мы в основном книги продаем, но внезапно очень хорошим спросом стали пользоваться противогазы — было много, а теперь ни одного. Выпустили откуда-то школьников, и они все скупили. Противогазы все 1980 года. Мы знаем, где их воровать в Мытищах, там плохо лежит. Периодически, если присмотреться, во дворах некоторых домов находишь большие мусорные контейнеры под стройматериалы, а они бывают забиты ящиками. Это бомбоубежища под старыми домами расчищают, или завозят туда новое снаряжение, или просто освобождают под хозяйственные нужды. Вот мы, если мимо проходим, оттуда немножко берем, а потом, соответственно, продаем. Стараемся мимо проходить, очень стараемся. Из книг тут есть «Мурзилка» апреля 1953 года с портретом Сталина на обложке. Такая вот обложка, а внутри — «Мурзилка».

Рома и Аня

продавцы стеклянных бутылок

«Мы коллекционируем стекло — от совсем старого, начиная от царских времен и Первой мировой, до современного. Периодически мы обновляем почти всю коллекцию — то, что надоест или разонравится, меняем на вещи других коллекционеров или продаем. Самую шикарную мы уже продали, это была бутылка Калинкина, которая пережила обе мировые войны, а сама была сделана до 1905 года. Калинкин был магнат, у него чуть ли не монополия была в царское время: лимонады разливал, сиропы, пиво. У нас можно найти как бытовые бутылки — из-под подсолнечного масла, соусов, минералки, — так и аптекарские царские бутылочки. Есть даже аптечные с орлами. Начали продавать мы с апреля в Музее Москвы, то есть уже около полугода торгуем. А коллекционируем гораздо дольше, Рома — лет с пятнадцати. Не только бутылки, а разную утварь. Первые вещи находил во дворе с друзьями, тащил домой, ставил на полочку, родители ругались — опять фигню какую-то притащил».

Сергей

продавец гуслей

«Сегодня продал одни гусли. Мастер изготовлением каждого инструмента три-четыре года занимается, там своя методика изготовления. Это крыловидные гусли, с девятью струнами. Играть на них — элементарно. Мелодия изнутри идет, из подсознания. Вообще, у меня архитектурное бюро, а это так, увлечение. Я после работы прихожу, сажусь и играю, без аккордов даже, так просто».

Михаил

художник

«Я профессиональный художник, оба родителя у меня художники, и вообще мне было некуда деваться. Сюда я пришел, потому что живу рядом и мне это интересно: избавить квартиру от небольших работ. Продал три картины точно — но я не стремлюсь заработать все деньги мира, это как раз такой дисконт. Я никогда не продавал на блошиных рынках, но сюда еще приду, пока не начну мерзнуть. Для меня это все в первую очередь реклама, а серьезные работы у меня дома. Это этюды, есть, например, копия Моне. Я работаю, преподаю много, мы с учениками учимся делать копии, и мне тоже приходится. Мне они не сильно нужны, хочется ведь свои картины, а не копии».

Дмитрий

коллекционер пластинок

«Я представитель клуба филофонистов, который существует в «Горбушке». В этом клубе мы каждую субботу собираемся и слушаем музыку, покупаем, обмениваемся винилом. С филофонистами разговаривать о любимых исполнителях очень сложно. Здесь редких пластинок практически нет, здесь ассортимент, что называется, на злобу дня. В виниле сейчас наступает ренессанс: люди возвращаются от цифровой записи к аналоговой. Молодежь все больше и больше интересуется винилом, поэтому дела идут хорошо. Как показывает практика, востребованы Фрэнк Синатра, Элла Фицджеральд, Нэт Кинг Коул — и так далее».

Ева

продавщица платков

«Это все вологодское, коклюшечное кружево. Вещи все старинные. Самого старого из моих предметов тут нет, есть начиная с 1950-х годов. Вологодское кружево — это бренд. Я во Владимире выставку буду делать в конце ноября. Смотрите, есть воротник кружевной, который можно нашивать, а можно самостоятельно носить. Есть скатерти, салфетки. Вот смотрите, кружево 1992 года я продаю за 115 рублей, хотя сейчас оно должно стоить порядка 30 тысяч, но я не жадничаю. Сегодня я в основном продавала брошки 60–80-х, чешские и советские. А из по-настоящему ценного есть дореволюционная сорочка из коклюшечного кружева. Меня уже знают, люди просто звонят и говорят: у нас есть старые вещи где-то на антресоли или на чердаке, приезжай, посмотри. Вот я приезжаю, беру все сразу и потом уже разбираю».

Листрата

продавщица колец

«Я член Союза писателей, член Союза художников. Собираю деньги на проект создания международного дома творчества в Болгарии. Нужно 200 тысяч евро, поэтому я продаю все, что у меня есть в доме, и еще буду обращаться к меценатам. Продаю, например, уникальное кольцо 1812 года. Защита Отечества. Когда дворянки отдавали свои деньги в защиту родины, им взамен давали это кольцо, оно было самым престижным. Стоило гораздо больше, чем любое золотое. Несколько золотых колец давалось, например, на тысячу, не менее, рублей, в то время как у Пушкина 800 рублей был годовой доход. Таких колечек было очень много, дворянки ими хвалились: сразу видно, что меценат».

Сергей

коллекционер олимпиадных значков

«Вообще, у меня коллекция — Олимпиада-80, мы даже выставлялись в Музее Москвы, в Олимпийском комитете, а еще ездили в Подольск (там нам большое помещение предоставили в сто квадратных метров). Здесь продаю только повторы — продавать надо то, что не жалко, чтобы потом коллекцию пополнять. Значки выпускали многие военные заводы, но у меня и уникальные есть. Здесь вот есть мишка в каске, его не было в продаже, это делали на заказ».