Научить быть писателем невозможно. То есть технически научить собирать тексты — это пожалуйста, бесчисленные курсы писательского мастерства для того и народились. И ведь не скажешь, что зря: их выпускники порой пишут отличные романы, да и кое-каким титулованным писателям не помешало бы в пару к золотой лире овладеть киянкой и долотом. Но одних слесарных навыков все-таки недостаточно: чтобы собранный текст ожил, затрепетал, превратился в выдающуюся литературу, нужно что‑то значительнее, чем до совершенства отрепетированный навык расставлять слова.
Американец Джордж Сондерс — обладатель Букеровской премии за роман «Линкольн в бардо» и узелка премий поменьше — в своей новой книге «Купание в пруду под дождем» приходит к аналогичному выводу: научить писать невозможно.
Но, даже если вы мечтали за пару дней превратиться в Льва Толстого, а тут такая подлянка, не отчаивайтесь — автору есть чем вас подбодрить.
«Купание в пруду…» — это сборник эссе, в которых Сондерс предается кропотливому анализу семи рассказов четырех русскоязычных классиков: Чехова, Тургенева, Гоголя и Льва Толстого. Математическая дисгармония объясняется просто: Антон Павлович удостоился аж трех эссе, а Лев Николаевич — двух. При этом автор отдельно оговаривает, что не пытался составить «топ-7 русских рассказов» — просто на примере этих текстов ему легче всего преподавать; Сондерс уже два десятка лет читает курс по русскому рассказу в Сиракузском университете, и эта книга своего рода пара месяцев интенсивной заочки.
Чую, как набухает резонный вопрос: так чему этот профессор собрался нас учить, если научить невозможно? Ну кое-чему все-таки научит: «В надежде понять физику формы („Как это вообще устроено?“) мы обращаемся к нескольким великим русским авторам и разбираемся, как у них это получалось. <…> Для начинающего писателя чтение русских рассказов того периода подобно изучению Баха для начинающего композитора».
Вы, наверное, совсем запутались, так что попробую объяснить. Весь фокус в том, что освоение технологии в литературной учебе — дело десятое. Куда важнее соприкоснуться с писательским, читательским, человеческим опытом преподавателя и попробовать с их помощью раскрыть что‑то, что в тебе уже есть или вот-вот проклюнется. То есть, по сути, просто пожить какое‑то время с литературным уклоном. Примерно так это устроено и в литературном институте: хотя на семинарах тоже уделяют время технологии, главное — что ты несколько лет проживаешь совместно со своим писателем-наставником. Парадокс в том, что одно без другого не работает: разбирать тексты великих и зубрить их приемы, скорее всего, окажется бесполезным занятием — но в процессе вы (может быть) научитесь чему-то действительно важному.
Или как пишет об этом сам Сондерс: «Наставничество в искусстве <…> представляет собой что‑то вот такое: наставник напористо предлагает свое воззрение, словно оно единственное и целиком верное. Ученик делает вид, будто с этим воззрением соглашается <…>. Когда наставничество завершается, ученик <…> возвращается к своему способу мыслить. Но, быть может, попутно берет себе кое‑что. Это кое‑что ученик знал исходно, а учитель просто напомнил». И книга Сондерса — как раз такое наставничество.
Но куда важнее, что «Купание в пруду…» — просто замечательная вещица для всех, кто любит читать. Во-первых, нырнуть в отличные рассказы, отыскать на их дне юрких рыбок и шершавые камушки, повертеть их в руках и не спеша прислушаться, что, как и почему ты по этому поводу чувствуешь, — все это попросту интересно. Но есть еще и важное «во-вторых»: Сондерс не раз и не два упоминает, что чтение и письмо по большому счету равны в правах; и то и другое в самой своей сути — это поиск связи. Связи с другим человеком, которую порой невозможно ощутить в повседневной жизни, — литературой, текст за текстом мы тренируем внимательность и открытость другому. А так как эссе Сондерса, по сути, чтение в квадрате, то и тренировка получается интенсивная.
Неожиданные оттенки этой книге, увы, придает и постфевральский контекст. Когда пропаганда вопит о том, как на коварном диком Западе отменяют великую русскую культуру, кому‑то будет полезно взглянуть, как американский писатель до предынфарктного состояния любит Чехова и компанию. В конце концов, «мир полон людей со своими шкурными замыслами, они пытаются убедить нас действовать в их пользу (тратиться в их пользу, в их пользу воевать или умирать, ущемлять других). Но внутри у нас есть то, что Хемингуэй назвал „встроенным удароустойчивым детектором фуфла“. Как мы распознаем фуфло? Мы наблюдаем, как откликается на него некая глубинная, искренняя часть нашего ума. И именно эту часть совершенствуют чтение и письмо».
Невыносимо грустно, что человечеству, как оказалось, совершенствоваться еще и совершенствоваться. Но зато мы знаем, с чего можно начать — хоть бы и с «Купания в пруду…».
Издательство
Inspiria, перевод Шаши Мартыновой
