«Брат-3»
Вероятно, хейтеры скажут, что «Брат-3» — это вообще не кино, но ошибутся ровно на одно слово. Это не нарративное кино. Не драма и не комедия, а постмодернистское видеоэссе, музыкальный клип, акционизм. И при этом во всех трех ипостасях прекрасная работа.
Начинать текст об этом фильме с синопсиса или пересказа — занятие неблагодарное. Да, формально прокатчики не врут: в картине есть и генеральская дочь, влюбленная в художника-анимешника, и грабитель в гигантской голубой кепке, и Эрик Робертс в роли мента в белоснежной форме, и рэпер Птаха, участвующий в заторможенных бандитских разборках. Но нельзя сказать, что режиссер Валерий Переверзев рассказывает какую‑то связную историю (пускай даже альманах) с участием этих персонажей. Или что взаимоотношения героев без помощи детского голоса сказочного рассказчика за кадром можно вообще понять.
Герой, который интересует режиссера больше всего, — родной город Тамбов, все остальные артисты — так, массовка. Чтобы запечатлеть архитектурный ансамбль, природные красоты и просто эфемерную атмосферу Тамбова, Переверзев придумал какие‑то особые объективы для голливудской кинокамеры Arri Alexa, а что‑то, наоборот, снял на пленочную ретрокамеру «Кварц», с которой работали советские кинолюбители. Результат завораживает: солнечный свет щедро разливается по экрану, все сияет и сверкает, скачут кони, несколько эпох соединяются в монтажном танце. Подобным образом работали с хроникальным материалом (список источников на титрах занимает добрую минуту), с личными переживаниями и кинематографической памятью величайшие городские кинопортретисты — Теренс Дэвис, воспевший Ливерпуль, и Гай Маддин, снявший «Мой Виннипег».
Ассоциативный эссеистский монтаж Переверзева ставит рекорды по чистому количеству склеек — режиссер соревнуется то ли с поздним Годаром (в его эссеистическом периоде тоже было много хроники и необъяснимых смысловых стыков), то ли с Майклом Бэем (как ни удивительно, но «Брат-3» — еще и экшен-кино с погонями и перестрелками, снятыми на вид за голливудский бюджет), то ли и вовсе с клипмейкером Хайпом Уильямсом (его клипы эпохи расцвета MTV — фактически пик жанра бессмысленного абстрактного боевика). Сравнение с искусством клипа уместно еще и потому, что музыка в фильме (шансон, эстрада, рок) не умолкает ни на секунду.
А что, если культовый «Брат-2» тоже был в первую очередь клипом, и вообще, «Брат-3» — отсылка не к дилогии Балабанова, а к серии воображаемых кассетных саундтреков, последовавшей за ней?
Автор фильма и прокатчик, впрочем, отрицают связь «Брата-3» с фильмами Балабанова, иезуитски припоминая «Брата» китановского (у которого вообще-то не было второй части, а потому и третьей взяться неоткуда). В самой картине названию дается путаное объяснение со ссылкой на Третью программу КПСС 1961 года (экранную цитату
в тексте программы найти не удалось). Это все, впрочем, неважно, ведь название фильма легко объясняется бэкграундом 48-летнего режиссера-дебютанта, пришедшего в кино из акционизма и музейного дела.
В качестве намеренно провокационной акции выбор названия «Брат-3» — несомненная удача, затмившая даже фурор, который произвела акция Переверзева с дефиле моделей в грязных трусах по залам Третьяковки. Ну а опыт руководства китч-музеями истории проституции и истории телесных наказаний (оба — на Арбате в Москве) явно определил размытие границ между высокой и низкой культурой, между стебом и поэзией и в «Брате-3». Чего только стоит гигантский титр в стиле Сергея Соловьева со словом «затянуто» на восхитительной сцене ночного ограбления или тот факт, что треть фильма, в которой Оливье Сью из «Чебурашки» отправляется в Тамбов будущего, поставлена полностью на французском.
Валерий Переверзев держит фигу в кармане, но он точно художник с серьезными намерениями. В его короткометражном резюме соседствует участие в российском треш-хоррор-фестивале «Капля» и ведущем американском кинофестивале экспериментального кино в Анн-Арбор. А работа над арбатскими китч-музеями оказывается оттенена финальными титрами фильма, представляющими собой без иронии впечатляющий каталог авторских произведений искусства, засветившихся на экране. Среди них автомобиль-скульптура «Совесть нации», дизайнерская работа — сигареты «ПапаМама», инсталляция в натуральную величину «Дом брошенных кукол и забытых игрушек». Признайтесь, такого эффектного хода от режиссера-художника вы еще не видели.
«Пресловутое поколение: Зеленый слоник-2»
Пока «Брат-3» находит новаторскую форму в локальной ностальгии и воображаемых киномирах прошлого (подобным образом Роман Михайлов предлагал сбежать от реальности в кино застоя), его постмодернистский близнец «Пресловутое поколение: Зеленый слоник-2» изобретает новейший киноязык, осознанно упражняясь в футуризме. Это не эскапистская заумь: начинается все с предложения об онлайн-подработке для очкарика-фрилансера (вот он — типаж только нашего времени), а заканчивается анонсом третьей мировой при участии Стаса Барецкого.
В основной же части фильма фрилансер должен сработаться по зуму с блогером-шизофреником Геннадием Гориным. Последнего все еще ошеломительно играет Виктор Лебедев, тверкующий (sic) и плачущий в кадре, так что это еще и тайный сиквел «Страуса, обезьяны и могилы». Вместе им нужно, как в компьютерной игре, управлять тем самым Братишкой (Владимир Епифанцев), выполняющим некую миссию в заброшенной военной части.
Епифанцев появится в кадре лишь на селфи, все остальное — бесконечный стрим, снятый от первого лица. Время от времени сюжет фильма перемежается кадрами с шифрованными монологами других известных в узких кругах ютуберов и твичеров (в каком‑то смысле картина-кроссовер — это «Мстители» для знатоков нижнего интернета). Иногда картинка распадается на абстрактный пиксельный видео-арт, иногда лица героев не разглядеть под россыпью сообщений чата, стикеров и уведомлений. Такое кино могло быть снято только в 2023 году.
Трагедия новаторства в том, что используемые приемы еще не проверены, а потому неудачи могут подстерегать авторов на каждом шагу. Новаторский у «Зеленого слоника-2» не только киноязык, но и модель производства и дистрибуции. При этом команда артистов и продюсеров, собранная через интернет из разных стран, уже успела, будучи не скрепленной личной дружбой и контрактами, публично рассориться. А прокат фильма в киноклубах (последний показ состоялся 1 ноября в петербургской «Ионотеке») и нынешнее издание на DVD (оформить заказ предлагается во «ВКонтакте») все еще вызывают сомнение в качестве способа найти аудиторию.
Да, кино режиссера Дениса Стрелецкого (также известен как Po98 — запомните это имя), пожалуй, и вполовину не такое уморительное и афористичное, как оригинал, зато, хочется верить, ровно такое же влиятельное и визионерское для культуры начала XXI века — эры смешения стеба и трагедии, роскоши и бедности, всевластных цифровых технологий и тоски по навсегда ушедшему времени доинтернетного искусства.
