Голубоглазый блондин с модным андеркатом по имени Тим Баллард (Джим Кэвизел, Иисус из «Страстей Христовых») работает агентом национальной безопасности США, ловя педофилов на живца. Таким образом, без лишней скромности утверждает он, уже удалось остановить ровно 288 педофилов. Но это лишь капля в море для героя, который то и дело без особой причины улыбается широкой блаженной улыбкой и несколько раз за фильм пускает прозрачную слезу.
Когда спасенный восьмилетний секс-работник дарит Тиму медальон с именем священномученика Тимофея, тот понимает, что его судьба — спасать детей из рабства в планетарном масштабе. После чего увольняется со службы за несколько месяцев до пенсии, чтобы провести в джунглях Колумбии амбициозную спецоперацию — со строительством отеля для состоятельных педофилов за деньги донора-миллионера, выкупом десятков детей у торговцев и проникновением под видом безоружного врача в логово самого злостного похитителя малолетних по прозвищу Скорпион, скрывающегося, как полковник Курц, в самых темных глубинах джунглей.
Феноменальный успех низкобюджетного независимого триллера «Звук свободы» в американском прокате объяснить несложно. И дело не только в видеообращении на титрах. Голливуд давно игнорирует мечты миллионов американцев-консерваторов о понятных нарративах с сугубо положительными героями, сражающимися против однозначного зла, против демонов и Сатаны. Не случайно прототип главного героя настоял, чтобы его сыграл артист Кэвизел, известный в первую очередь по роли Иисуса.
Сравните эту прямолинейность с постмодернистскими играми Тома Круза, который с каждым разом сильнее подчеркивает жанровую условность происходящего в сериале «Миссия: невыполнима». В его трюкачестве давно нет серьезных ставок, связанных с тревогами из реальной жизни (ну кроме опасения о том, что адреналиновый маньяк Круз в какой‑то момент, тьфу-тьфу, травмируется или того хуже). Результат налицо — седьмая «Миссия» едва окупилась в мировом прокате, а на рынке США проиграла (170 миллионов сборов против 185) «Звуку свободы», производство которого стоило в 20 раз меньше. Все то же самое касается и уступивших «Звуку свободы» «Форсажа-10» и «Индианы Джонса-5».
Нельзя игнорировать политическую заряженность картины. С легкой подачи создателей это кино превратилось из частной истории о спасении детей из лап подонков в манифест против всемирных элит, так и норовящих выпить кровь всех младенцев, то есть кино с месседжем, созвучным идеям конспирологов всех мастей. Это не преувеличение: Тим Баллард рассказывал в подкасте в рамках промотура, как намедни разгромил африканскую фабрику по переработке детей в сырье для сатанинских ритуалов. В других интервью он называет себя главным мировым аболиционистом (якобы все остальные игнорируют проблему современного рабства), а в соцсетях его организации публикуются картины, на которых перед Баллардом с нимбом
и ребенком на руках преклоняются аболиционисты прошлого вроде Гарриет Табмен.
В адрес критиков, обвиняющих картину «Звук свободы» в плакатности, манипулятивности и кинематографической банальности, у создателей и сочувствующих им активистов припасены безотказные аргументы из серии «кому не нравится — сам педофил». Но забудем на минуту про весь политический ажиотаж и конспирологический угар — все-таки эти разговоры в первую очередь актуальны для американского пространства. Аполитичных любителей крепких жанровых «бэх» придется разочаровать: прописанный на IMDb жанр «боевик» двухчасовой фильм едва ли оправдывает одной своей рукопашной потасовкой в темноте за 10 минут до титров.
Есть у успеха «Звука свободы» и более глобальная, хотя и менее очевидная причина. А именно супергероизация кинематографа. ЦРУ на запросы журналистов по поводу реальности «короткого» периода службы Балларда, о котором тот любит распространяться, вежливо ответило, что, мол, не имеют права подтверждать или опровергать факт службы любых бывших и нынешних сотрудников. Даже если оставить в стороне фактологию рассказов Балларда (его библиография включает не только мемуары о спасении детей, но и квазиисторические и религиозные тексты), показателен сам факт его тяги к громким цифрам (пресловутые 288 пойманных педофилов из фильма и 1600 спасенных детей из реальной жизни). Вся эта бесконечная мифологизация звучит так, будто речь идет о 12 подвигах Геракла (скромновато по сравнению с Баллардом), 93 костюмах Тони Старка и соревнованиях в сверхзвуковых скоростях между Суперменом и Флэшем.
Тяга, казалось бы, взрослых людей к супергеройским нарративам не свойство какого‑то одного политического лагеря. Почти одновременно со «Звуком свободы» состоялась фестивальная премьера нетфликсовской картины «Найад», в которой Аннетт Бенинг играет пловчиху Диану Найад (а в роли ее тренерши — Джоди Фостер), переплывшую за 52 часа 177 километров от Кубы до Флориды без остановок и помощи. По крайней мере, так она сама рассказывает в мемуарах — никакие профессиональные организации не ратифицировали заплыв, а Книга рекордов Гиннесса сначала признала, а потом отозвала этот потенциальный мировой рекорд по марафонному плаванию.
Тут режиссеры высказывают скептикам уже совсем иные обвинения — в сексизме, гомофобии и эйджизме (Найад — открытая лесбиянка, которой на момент заплыва исполнилось 64). Эта женщина тоже десятилетиями строила мифы вокруг своей персоны, объявляя себя то первой женщиной, проплывшей вокруг Манхэттена (на самом деле седьмой), то и вовсе величайшей марафонной пловчихой 1970-х (для такого наглого переписывания истории анониму пришлось вандализировать тысячи страниц сайта Openwaterpedia). Методология и документация ее кубинского заплыва не выдерживает профессиональной критики, что, как видите, не помешало съемкам голливудского байопика, ведь это картина не о фактах, а о мечте.
Так ли страшно, что байопики превращаются в супергероику, а взрослые люди верят в сказки в реальной жизни? Мы живем в тревожные времена, и кто из нас не утешал себя политическими метафорами по «Гарри Поттеру» и военными аналогиями из «Властелина Колец»? Что плохого в месседже о важности сохранять верность мечте из аниме? Сказка — ложь, да в ней намек. Наслаждаться вымыслом — нормально, эскапизм — не грех, смотреть сказки — удовольствие для всех возрастов. Но лишь до тех пор, пока сказочники не начинают разговаривать с интонациями сетевых маркетологов.
Никиты Лаврецкого
