«Всем американским режиссерам безумно нравится „Нет“» — это твит Райли Стернса, автора «Клона». Хлесткого сайфая с Карен Гиллан в главной роли и одного из лучших фильмов этого года. Обобщение — безусловно, запрещенный прием в арсенале критика. Но в случае с третьим, самым зрелищным полотном Джордана Пила в нем есть смысл. «Нет» откликается в глазах кинематографистов и может остаться непонятным, скучным, а подчас и невыносимым для всех остальных.
Дело в том, что новая работа Пила, при всей своей масштабности, поклонах классическим «Челюстям», «Близким контактам третьей степени» и вехам американского жанрового кино, а также камере IMAX (оператор — Хойте Ван Хойтема, соратник Кристофера Нолана), — кино во многом «для своих», очень личное, наверное, даже более герметичное, чем дебютный «Прочь». Действие того хоррора, напомним, занимало более-менее одну локацию — родительский дом девушки темнокожего фотографа, — а все происходящее с главным героем умещалось в один кошмарный уик-энд. Почти пьеса.
В «Нет» же первая партия отдана сразу пяти героям. О’Джей (Дэниел Калуя) и Эм (Кеке Палмер) шесть месяцев назад унаследовали голливудское ранчо, поставляющее лошадей на различного рода съемки. Герои якобы вышли из рода жокея со знаменитых первых хронофотографий конца 1870-х за авторством Эдварда Мейбриджа. Именно с них сегодня принято вести отсчет кинематографа. Вынужденный снимать рекламу легендарный оператор Энтлер (Майкл Уинкотт) все свободное время залипает на монитор с ретрокадрами. Шоумен Джуп (Стивен Ен) никак не отойдет от детской травмы и те же шесть месяцев, что О’Джей и Эм владеют крайне убыточным — во времена-то CGI — бизнесом, показывает таинственную спецпрограмму. Любознательный нерд по имени Энджел (Брандон Переа) работает в местном магазине техники, разбирается в системах видеонаблюдения и фанатеет от научной фантастики.
Всех связывают две вещи: пресловутый контакт с пришельцами, который каждому из них предстоит, а также одержимость. Как НЛО маскируется в «Нет» под недвижимое днем облако, ровно так же сама лента лишь прячется за жанровую оболочку «фильма о пришельцах». Повествует Пил отнюдь не о страхе встречи с неизвестным, или о крахе цивилизации, или об угрозах технических достижений (то есть о всем том, что интересовало сайфай-классиков и сегодня принято называть очередным эпизодом «Черного зеркала»). Нет, он рассуждает о природе «зрелищности», о том, что из‑за влюбленности в свое дело кинематографист рискует перейти границы.
Неслучайно НЛО замечает лишь тех, кто на него смотрит. Неслучайно до финала доходят лишь те, кто умеет вовремя остановиться. Впрочем, с этой категорией сам Пил иногда спорит. Неслучайно в третьей сцене «Нет» мы видим, к чему приводит эксплуатация животных. Сотрудники рекламной съемочной площадки не выполняют требований О’Джея, и лошадь выходит из‑под контроля. В другом же показательном эпизоде вместе с режиссером мы ищем границы в этике тележурналистики.
Самой важной, по словам самого автора, становится сцена, которая была хорошо замаскирована во всей промокампании фильма. Это реконструкция телешоу из 1990-х. Удивительно, как в ленте, где есть инопланетяне, калифорнийские долины, а финальный акт полностью снят на самую крутую камеру на планете, страх, панику, боль вызывает не возможность быть уничтоженными внеземной цивилизацией, а раскиданный по сюжету флешбэк про безусловно зверский, но все же локальный инцидент на съемочной площадке ситкома про обезьяну по имени Горди. «День рождения Горди» из «Нет» — пожалуй, самая брутальная сцена, которую когда‑либо снимал Пил. Эффект подобной мощности вызывал сериал Marvel «ВандаВижен», в котором самыми изящно придуманными оказывались такие же эпизоды-реконструкции. Эпичный супергеройский финал со взрывами и использованием суперспособностей явно им проигрывал.
Вышедший из комедийной среды Джордан Пил — натуральный трикстер. Клаустрофобный хоррор режиссер спокойно может превратить в социальную сатиру, а кино про «людей под лестницей» — в библейскую притчу. В «Нет» он проделывает подобный фокус, только в совсем уж грандиозных масштабах: один из самых зрелищных жанров он подчиняет вопросу о спорности этой самой зрелищности, будто бы заглядывая внутрь себя, других кинематографистов, а также поклонников седьмого искусства. Возможно, в этом диалоге нет места широкому зрителю, что, собственно, и может задеть во время просмотра, а также заставить сказать режиссеру свое «нет». Но не этого ли Пил добивался? Да и как часто классикой становятся фильмы, которые на старте покоряют буквально всех? «Нет» — это стопроцентная (даже не будущая, а сегодняшняя) классика!
Дмитрия Барченкова
