«Где я?» — пугает посетителей придорожного кафе капитан авиации Пит Митчелл (Том Круз). Только что он достиг невероятной скорости на реактивном самолете. Но аппарат не справился, а сам пилот по кличке Мэверик едва ли не погиб. «На Земле!» — отвечает Митчеллу мальчишка, воспринимая героя в обожженном костюме не иначе как пришельца.
Эта реплика не столько смешна, сколько симптоматична. Мэверик, да и, собственно, сам сиквел одного из самых влиятельных фильмов в истории американского кино действительно кажутся сегодня посланниками с других планет. На первый взгляд слишком маскулинный, милитаристский и масштабный эпик не вписывается в реалии послековидного и военного времени. Но, как и в 1986-м, в год выхода оригинала, движение на сопротивлении попадает в самую точку. Да и на сопротивлении ли?
И правда, первый «Топ Ган» задумывался как кино крайне пропагандистское. К 1986 году у развязанной США войны во Вьетнаме почти не осталось сторонников. Американское правительство всеми силами пыталось восстановить репутацию, в связи с чем и инициировало блокбастер с уже на тот момент раскрученными артистами: от Круза и Вэла Килмера до Энтони Эдвардса и Мег Райан. Единственное условие у студийного карт-бланша — показать ВМС США в выгодном свете. Задание было выполнено: оригинал собирал внушительные деньги в прокате, а молодые люди штабелями записывались в ряды американских военных. Но было у ленты и второе дно: режиссер Тони Скотт признавался, что вдохновение черпал из фотографий Брюса Вебера и Роберта Мэпплторпа, своего рода икон квир-культуры, а основные драмы в фильме отведены отнюдь не любовной линии пилота Мэверика и инструкторши Чарли (Келли МакГиллис), а мужским переживаниям с явно гомосексуальным подтекстом.
«Топ Ган: Мэверик» в этом смысле оказывается явным последователем идей оригинала. Открывающая сцена чуть ли не покадрово восстанавливает в памяти 1986-й. Американская армия снова лучше всех. А Том Круз снова даже лучше, чем вся американская армия. Вновь есть неведомый враг — он, без сомнений, должен быть побежден. И, конечно, звездные камео. Самое чудесное (до мурашек трогательное!) из них отдано Вэлу Килмеру, который не так давно пережил рак гортани. В общем, прилив ностальгии у американских республиканцев обеспечен.
Между тем все опять же не так уж и просто. На этот раз Мэверик возвращается в элитную программу «Топ Ган» не для того, чтобы летать быстрее всех, а чтобы передать опыт новому поколению, стать инструктором для молодых. Согласитесь, разговор «отцов и детей» в последние пару лет был как никогда актуален. Среди исполнителей-юнцов не только бравые парни, но и женщины (количество, конечно, не равное, но все же!). Причем в мужском касте встречаем Глена Пауэлла и Джейка Пикинга. Первый стал популярен во многом из‑за главной роли в «Королевах крика», квир-сериале Райана Мерфи. А второй — блеснув в мини-сериале «Голливуд», еще одном ЛГБТ-манифесте того же Мерфи. Главную песню к ленте (она звучит на финальных титрах) записала Леди Гага — очевидная квир-королева популярной музыки.
Да и идейный пафос «Мэверика», при всей милитаристской составляющей, до жути пацифистский. Митчелл все эти 36 лет отсутствия в его жизни зрителей жил человеком, глубоко травмированным смертью друга по кличке Гусь. Именно поэтому он не дал его сыну Петуху (звезда «Одержимости» Майлс Теллер) построить хорошую карьеру в ВМС, завалив того на экзаменах. Теперь преподавательская политика Мэверика базируется не на том, чтобы достичь цели любой ценой, заставить молодежь быть быстрее всех, а на защите каждой жизни, вверенной ему в рамках программы «Топ Ган», несмотря на приказы циничного руководства во главе с героем Джона Хэмма. В наши дни это желание особенно релевантное.
Если же отбросить все политические, этические и философские вопросы, которые поднимает (и иногда проваливает) «Топ Ган: Мэверик», то останется то главное, за что по большей части носят на руках создателей и зрители, и пресса, — сверхнатуралистичный экшен. Когда не самые удачные диалоги заканчиваются, поколенческие драмы отступают, а герои взлетают на сотни метров в воздух, то случается настоящая магия кино. Ею, кстати, не всегда мог похвастаться оригинал.
Каждое движение самолета, каждый маневр, особенно если смотреть кино в формате IMAX, проживаются буквально телом. У Петуха или Боба кружится голова — у зрителя тоже. Мэверик достигает невозможной скорости — и вы тоже. Фильм в эти мгновения начинает отчетливо напоминать видеоигру. Разве что джойстик остался в руках режиссера и сценаристов. Только за подобными эмоциями, пожалуй, и стоит сегодня возвращаться в кинотеатры, приговаривая на выходе: «Фантастика!»
Дмитрия Барченкова
