Пираты, загадки и кулинария: 5 звездных сериалов, которые стоит взять с собой в отпуск

1717 год. Говорят, в Карибском бассейне объявился джентльмен-пират — бывший аристократ Стид Боннет (Рис Дарби), которому опостылела жизнь на перинах, поэтому он сбежал от своей приземленной, не разделяющей его страсти к приключениям жены (Клаудия О’Доэрти) и двух славных детишек в открытое море, чтобы там ощутить вкус настоящей свободы. Но есть одна проблема: Стид — рохля и трус, который и мухи не может обидеть, а настоящий пират должен уметь насадить врага на вертел. Поэтому неудивительно, что среди его разношерстной команды зреет недовольство, потихоньку перерастающее в заговор. Все меняется, когда Стид сначала случайно убивает офицера британского флота (Рори Киннир), а затем его персоной начинает интересоваться легендарный пират Эдвард Черная Борода Тич (Тайка Вайтити, «Реальные упыри» и «Кролик Джоджо»), который устал от насилия и жестокости — и который хочет, чтобы Стид обучил его изысканным манерам, смекаете?

Пятнадцать человек на сундук мертвеца — уверены, такого сериала про пиратов вы еще не видели. Как бы ситком, точнее, драмеди про будни «джентльменов удачи», которые хотят выглядеть грозными и злыми, но за душой у каждого из них стоит детская психотравма, которую, будьте уверены, шоураннер Дэвид Дженкинс и его режиссеры (Тайка Вайтити, Начо Вигалондо, Берт и Берти) проработают до самого конца.

Нет ничего удивительного в том, что психоанализ добрался и до флибустьеров. В конце прошлого десятилетия поп-культура усадила на кушетку психоаналитика самого Дракулу. Наивно было полагать, что чаша сия минует и Черную Бороду, который тут предстоит ходячим рассадником неврозов — и который чем дальше, тем больше влюбляется в Стида, потому что человеку нужен человек.

Кстати, мачистскую пиратскую риторику с помощью нежного гомоэротизма несколько лет назад уже отлично деконструировал сериал «Черные паруса». Но он работал в более серьезном регистре, в то время как «Наш флаг означает смерть» — это чистое веселье: уморительное зрелище, в котором гомоэротизм подают на завтрак, обед и ужин.

Как и в недавнем порнохорроре «X», в его основе лежит конфликт, связанный с отсутствием самореализации: главных героев одолевает тоска по другой, лучшей жизни. У Боннета есть то, чего нет у Тича, а у Тича — чего нет у Боннета. Кажется, что их пиратский и душевный союз заключен на небесах, однако между персонажами постоянно встают обстоятельства — собственно, ключевая интрига сериала заключаются в том, будут ли они вместе?

Также шоу деконструируют различные сексистские предубеждения, укоренившиеся в человеческом сознании: в частности, то, что «женщина на корабле — к беде». В «Наш флаг означает смерть» отдельного выхода удостоилась Вико Ортис, сыгравшая одинокую мстительницу Бонфиацию Хименез. На корабле Боннета она долгое время притворяется пиратом по имени Джим, чтобы лишний раз не будоражить экипаж. Героиню Ортис воспитала бабушка-монахиня, одержимая кровной местью, поэтому Джим выглядит еще одной потенциальной клиенткой психоаналитика, которой тоже предстоит разобраться с собственными неврозами и понять, что она не одинока: в нее тайно влюблен самый рассудительный персонаж сериала, темнокожий пират Олуванде (Самсон Кейо), влачащий жалкое существование во френдзоне.

К слову, полноценная сюжетная арка есть не только у центральных персонажей, но и у всех членов экипажа судна «Месть» (а их немало), так что никто не уйдет обиженным. А благодаря скромному хронометражу (десять серий по 30 минут) и большому количеству злоключений и приключений (отдельная песня — поиски зарытого клада) «Наш флаг означает смерть» можно назвать идеальным сериалом для запойного просмотра. Пей, и дьявол тебя доведет до конца — йо-хо-хо, и бутылка рому!

Е.Т.

Много ли вы знаете сериалов, которые от сезона к сезону становятся только лучше? «Кобра Кай» как раз из таких. Начавшись как взрослый сиквел «Малыша-каратиста», со временем он превратился в лучшее шоу про конфликт бумеров и зумеров и даже поколенческий манифест на тему того, как быть крутым, но не токсичным. Кто‑то способен меняться, кто‑то нет (или способен, но не сразу). На этом драматургическом движке едет одна из центральных коллизий «Кобра Кай», сила которой не только в изобретательном экшене (в боевых сценах молодежь работает на износ), но и в минимуме фансервиса. В отличие от «Очень странных дел», восьмидесятническая ностальгия в сериале — к счастью, не содержание, а фон и даже повод для шуток. Авторы шоу все чаще издеваются над сюжетными поворотами оригинальной трилогии (см. монолог главного антагониста четвертого сезона, который признается в том, что в третьем «Малыше-каратисте» явно был не в себе, раз сталкерил подростка).

В общем, четвертый сезон получился еще увлекательнее и смешнее, чем предыдущие три, а главным его украшением по праву можно назвать чемпионат долины по карате. В последних сериях шоураннеры так лихо закрутили интригу, что до конца не было понятно, кто победит на соревнованиях (хотя задним числом понимаешь, что драматургически они сделали все безупречно). Каждый из героев получил то, что заслужил, а Саманте ЛаРуссо еще расти и расти над собой. Страшно представить, что будет в пятом сезоне (анонсирован на 9 сентября), но учитывая то, что Мигель Диас отправился на поиски отца в Мексику, а его сенсей Джонни Лоуренс бросился вслед за ним, рискнем предположить, что эту парочку ждут захватывающие приключения на земле картелей — совсем как Джона Рэмбо в «Последней крови».

Е.Т.

Джулия Чайлд (неузнаваемая британка Сара Ланкашир из криминального сериала «Счастливая долина») — жизнерадостная домохозяйка и жена дипломата на пенсии Пола (Дэвид Хайд Пирс). Вместе с мужем она несколько лет прожила во Франции, где попала под чары местной кухни. Любовь к ней оказалась настолько велика, что Чайлд даже написала книгу о национальной кулинарии. «Уроки французских рецептов» берет под свое крыло большое издательство, а Джулия в рамках рекламы книги попадает на передачу бостонского общественного телевидения. Устроив там небольшое представление — вместо рассказа о книге она предпочла приготовить омлет прямо в студии, — Джулия загорается идеей стать ведущей собственного кулинарного телешоу.

В России Джулия Чайлд практически неизвестна — пара человек, возможно, вспомнит фильм Норы Эфрон «Джули и Джулия: Готовим счастье по рецепту» с Мерил Стрип в роли Чайлд, — зато в США ее до сих пор называют женщиной, которая научила Америку готовить. За 40 лет своей телевизионной карьеры эта немолодая и не стесняющаяся собственной легкой нелепости женщина с огоньком убеждала, что сделать изысканные блюда может любой. Авторов сериала «Джулия» для HBO Max Чайлд интересует в первую очередь как культурное явление. Они и не скрывают, что отталкивались от самых известных фактов жизни Чайлд — а остальное отдали на откуп фантазии.

В результате у них получился сериал не столько о биографии Чайлд, сколько о духе ее публичного образа. Уютный, добродушный, остроумный, игривый — все эти эпитеты в равной степени относятся и к сериалу, и к экранной персоне Чайлд. Это практически кулинарный аналог «Удивительной миссис Мейзел» — оба сериала связывают упоение американским ретро, жизнерадостный настрой и легкость повествования. Абсолютно все проблемы героев так или иначе решаются, даже самые страшные из них — вроде повсеместного шовинизма — выглядят скорее досадными недоразумениями, чем реальными препятствиями.

С такими вводными сериал легко мог превратиться в сахарный сироп, но авторам удается этого избежать. При всей сказочности атмосферы персонажи кажутся живыми людьми — по-своему обаятельными и по-своему неидеальными. Это в первую очередь касается самой Джулии — с виду добрая тетушка оказывается способна вертеть прожженными телепродюсерами и жестко заступаться за друзей. Но то же самое относится и к остальным героям. Ее муж Пол не уверен в себе, но искренне любит жену. Продюсер Расс (Фрэн Кранц из уидоновских «Хижины в лесу» и «Кукольного дома») — свинья, но одаренная и неравнодушная. Придуманная для сериала темнокожая продюсерка Элис (Бриттани Брэдфорд) — талантливая телевизионная работница, которая понемногу копит желчь из‑за пренебрежения коллег. И так далее.

Шоураннер «Джулии» Дэниел Голдфарб в интервью шутливо сравнивает сериал не только с «Миссис Мейзел» (которую он, к слову, продюсировал), но и с «Короной». Авторы обоих шоу используют фигуру реальной женщины, чтобы устроить культурную экскурсию по ушедшей эпохе. Сомнительно, что широкий российский зритель легко сориентируется в американских 1960-х: возможно, кто‑то узнает романиста Джона Апдайка, но вряд ли феминистскую писательницу Бетти Фридан или телеведущего Фреда Роджерса.

Зато нашу аудиторию может оставить неравнодушной наглядная иллюстрация смены парадигмы в брачных отношениях. За один сезон Джулия и Пол проходят путь от модели «муж — во главе семьи, жена — за плитой» к чему-то менее строгому и более современному. Свалившаяся популярность преображает расстановку сил в их семье — и теперь Пол вынужден отойти на второй план. Однако его любовь и уважение к жене настолько велики, что он делает это почти без сожалений. Пожалуй, это одна из самых жизнеутверждающих и трогательных мыслей сериала: с правильным человеком рядом никакой слом традиционных ценностей не страшен.

В.Г.

Обязательная и инициативная домохозяйка Кэнди Монтгомери (Джессика Бил) изо всех сил старается соответствовать статусу прилежной матери и жены, самой классной подруги в округе и ответственной прихожанки в приторной, почти игрушечной субурбии Техаса 1980-х: замесить блинчики детям, приготовить обед на работу мужу, успеть заскочить за купальником дочке соседской подруги, навестить всех в церковной школе и организовать поход близких на новые «Звездные войны».

Естественно, от улыбок счастливых семей, идеально выстриженных газонов и внешнего благополучия срединной Америки веет опасностью и тревогой — тишь да гладь, но, очевидно, пузырь идиллической жизни вскоре лопнет. Так и случилось в пятницу, 13 июня 1980 года, когда был найден труп 30-летней матери двоих детей Бетти Гор, изрезанный трехфутовым топором 41 раз. Последней, с кем видели Бетти, была как раз ее подруга Кэнди Монтгомери.

Занятно, что эта довольно скромно прошедшая премьера по реальным событиям строится вокруг супружеской измены, а ключевые роли тут закреплены за семейной четой Джессики Бил и Джастина Тимберлейка. Такой каст сулит дополнительный, почти уникальный ракурс на звездные отношения: как известно, тема измены не раз фигурировала в их браке, а недавний эпизод с превышением границ со стороны Тимберлейка мог и вовсе закончиться фатально, но все вроде бы как обошлось после извинений мужа-певца.

В действительности эти обстоятельства и параллели имеют мало общего с впечатляющим перформансом Бил в образе набожной домохозяйки. Джессика, взявшая серьезный перерыв в работе в пользу семьи и явно соскучившаяся по большим главным ролям, подминает под себя почти все кинематографическое пространство, становясь центром притяжения всего шоу. Воплощенная ею противоречивая версия Кэнди Монтгомери одновременно вызывает и сочувствие, и легкую оторопь. К слову, с аналогичным проектом вскоре должен выступить стриминг HBO Max: роль Кэнди там исполнит Элизабет Олсен.

С одной стороны, в сериале развеивается миф о только лишь мужских изменах (особенно в то время и в том месте) и типичной гендерной социализации. Но с другой — отказа от насаждаемой патриархальной оптики не наблюдается: мужской блуд здесь, естественно, тоже есть, но он практически никак не обсуждается. Вероятно, мужская неверность не дала бы истории такого резонанса: дело почему‑то и сейчас обсуждают в контексте порочности Кэнди.

Судебная защита Монтгомери во многом строилась на загадочном парадоксе чисел: убийство Бетти выпало на пятницу, 13-е (в день выхода фильма «Пятница, 13-е» Каннингема, а в следующие две недели в прокат заступило «Сияние» Кубрика; «Сияние» здесь вспоминают не раз, но исключительно как фильм о маньяке с топором), дом Горов был 13-м от угла улицы, тело девушки нашли спустя 13 часов после смерти, а Монтгомери арестовали через 13 дней. Для ее адвоката Дона Краудера, страховщика с задатками шоумена и фаната криминального телемыла, это было первое дело об убийстве — и в ходе прений сторон тот не раз упоминал любимый сериал «Полиция Майами», взяв за образец тамошние методы расследований. Здесь авторы ловко обращается к традиционному коллективному бессознательному посконной Америки: к миру, наполненному мифами, предрассудками, слепой верой в приметы и необъяснимой мистикой. И это одно из ключевых достоинств «Кэнди».

Но драматическая слабость шоу даже не в осмыслении контекста, не в том, что в нем буквально с первых минут спойлерят о будущих событиях — серии тщательно маркируются титрами в стиле «День, когда она умрет» и графикой, держащей в курсе таймлайна событий, — и без этого ясно, что скоро произойдет нечто ужасное. Проблема в первую очередь в тоне, ритме и авторском прочтении: акцент, к сожалению, смещен на скучный и предсказуемый процедурал с допросами — подобным зрелищем цифровые платформы заметно перенасыщены.

Но в исследовании динамики семейных отношений внутри «Кэнди» явно формировались оригинальные наблюдения: чего стоит трогательная и пронзительная сцена, когда Монтгомери рассматривает под важную песню юности старые фотографии и читает романтические открытки от мужа. Та же попытка анализа мотивов героини могла бы дать «Кэнди» нужной глубины и дополнительного потенциала: почему такая прогрессивная и самобытная дама предпочла адюльтер сессиям с семейным психологом, правда спасавшим браки стольких семей даже в рамках сериала. Кроме этого, именно она вводит зрителя в суть комплекса Мадонны-Блудницы.

К психоанализу здесь все же прибегают (но избегают очевидных по тем временам методов — например, реальная Монтгомери все же прошла проверку на полиграфе), когда стороне защиты требовалось оправдать причину многочисленных ударов топором конверсионным расстройством. В определенный момент закрадывается подозрение, что и Кэнди, и ее адвокаты не очень-то и искренне во все это верят, а всего лишь пользуются любыми средствами, чтобы избежать пожизненного заключения. Как выясняется впоследствии, спустя 4 года после суда Кэнди разведется с мужем, возьмет новое имя и переедет в другой штат, став консультирующим психотерапевтом. Вот уж где действительно дьявольщина зарыта, учитывая, что сериал начинается и заканчивается притчей о дереве и распятии Иисуса.

Р.Н.

Возвращение любимого детектива про злоключения в жилищном комплексе «Аркония». Первый сезон «Убийств» — напомним — закончился на весьма интригующем моменте. Героиня Селены Гомес — хмурая миллениалка Мейбл Мора — сидит на полу своих апартаментов в окровавленном белом свитере с трупом стервозной Банни на руках. Такую картину за несколько секунд до появления полиции застают герои Стива Мартина и Мартина Шорта — списанная в утиль звезда полицейского сериала 1990-х Чарльз-Хейден Сэвидж и обанкротившийся бродвейский постановщик Оливер Патнэм.

В определенной степени экспериментальный первый сезон «Убийств» стал, к удивлению его создателей во главе с бруклинским сценаристом Джоном Хоффманом, более чем успешным, и теперь у них полностью развязаны руки. Все, что им нужно было делать, — продолжать в том же духе, наращивая все больше мяса на каркас, созданный ими в первом сезоне. Зрители теперь в курсе, чего можно ждать от сериала, но эффект новизны — это, пожалуй, единственное, чего лишились «Убийства». Всего остального в них стало только больше.

Дружелюбная атмосфера «Убийств» стала еще более уютной, сдержанный юмор — еще тоньше, а командная игра трех исполнителей главных ролей — слаженнее. Вокруг них Хоффман и команда создают по-настоящему яркий, продуманный мир: второстепенные жители роскошного жилого комплекса «Аркония» во втором сезоне становятся все более выпуклыми, сложносочиненными. В частности, больше экранного времени отдается эксцентричному кошатнику Ховарду, а во флешбэках подробно и с неожиданных ракурсов раскрывается образ невыносимой и вечно всем недовольной главы жилищного комитета «Арконии» Банни.

Вводятся и новые персонажи. Эми Шумер появляется в роли гипертрофированной версии себя, Кара Делевинь — просто в роли самой себя любимой, молодой и дерзкой светской львицы, правда, в сериале ее зовут Элис, и она сотрудница галереи современного искусства. Есть еще неподражаемая Ширли МакЛейн, которая играет надменную мать Банни, хранительницу многих тайн «Арконии».

Несмотря на неутешительные прогнозы фанатов сериала, троица главных героев в новом сезоне не оказывается в тюрьме — они становятся всего лишь подозреваемыми. Полиция отпускает их за неимением прямых улик. Это дает им шанс вновь заняться любимым делом, принесшим им славу в первом сезоне, — созданием тру-крайм-подкаста прямо по ходу собственного любительского расследования.

Новоявленные криминальные подкастеры вынуждены пренебречь предостережением брутальной следовательницы (Давайн Джой Рэндолф) не лезть не в свое дело и берутся за второй сезон своего подкаста, посвятив его расследованию убийства Банни. Причиной столь импульсивного поступка становится их главная конкурентка — беспринципная звезда тру-крайм-подкастов Синди Кэннинг (Тина Фей), которая в своем шоу сильно искажает текущие события в злополучной «Арконии».

Тем временем Эми Шумер, заселившаяся в апартаменты Стинга, жаждет заполучить права на экранизацию ставшего невероятно популярным подкаста наших героев. Прославленная стендаперка уверена, что сюжет экранизации должен быть сфокусирован на образе «сексуальной фаготистки» Джен, убийцы-психопатки из первого сезона, роль которой она и хочет сыграть.

Во втором сезоне все фирменные компоненты сериала не месте. «Убийства» по-прежнему на удивление гармонично неоднородны: сериал может быть одновременно пугающим и обнадеживающим, язвительным и человечным, развязным и умиротворяющим. Дежурные шутки про Стинга, задорная сатира на современные медиа, изобретательные поп-культурные отсылки, горькая самоирония — в четко сбалансированном коктейле «Убийств» важны все ингредиенты.

Р.Д.