«Валера, забери нас!!! Мы в жопеее. Походу водилу убили», — начинают свой рассказ главные героини сериала, секс-работницы с трассы из южной глубинки (Алена Михайлова, Ирина Носова, Варвара Шмыкова), буквально вываливающиеся на зрителей из фуры со свиными тушами посреди кукурузного поля. С синяками, ссадинами, стертыми коленками и матом без прикрас они гурьбой наваливаются на неодупляющего захватчика за рулем, из‑за которого чуть все не погибли.
Нет, это не начало какого‑нибудь хоррора типа «Кавказской резни бензопилой», хотя членовредительство проскакивает в первой же заставке («Люди, у человека сабля в ноге!»), а свиные туши еще сыграют свою кровавую роль в дальнейшем. Это неожиданно резвая и подогретая драмеди, снятая в Кабардино-Балкарии под палящим солнцем и присмотром коалиции сразу нескольких сил нового русского кино: там и Бондарчук, и производители «Аритмии» с сериалом «Шторм», и продюсеры «Притяжения» со «Льдом», и руководители «СТС Медиа», и кого там только нет. Но главное открытие — режиссер и сценарист всех серий Эдуард Оганесян, ранее работавший художником-постановщиком, но еще со ВГИКа тяготеющий к жонглированию народными скрепами и национальным колоритом.
Что нам «Девчонки» с Бруклина, латиноамериканки из «Виды» или скейтбордистки из «Бетти», когда у нас есть свои образы и пространства, пока еще недораскрытые клипами Little Big или фильмами кавказской киномастерской Сокурова. Похвальное желание сделать летний хит про женский альянс на наших квасцах, но тем удивительнее, что «Чик» поставил мужчина, уроженец кабардинских мест, неумолимо впитавший все почвеннические настроения региона, но при этом сумевший впустить жизнь в свое кино.
Кони, бороды, нагайки, православие, кредитование, полицейские, фитнес, низвержение маскулинности и придорожная проституция — уже на уровне тегов это вызывает точки напряжения и поводы для недопонимания у местного менталитета (что даже привело к реальному нападению на группу во время съемок). Но авторам каким‑то чудом удается все это сочетать и не проваливаться в очередные стереотипы.
Постепенно становится понятно, как это работает чисто драматургически: режиссер очень сильно доверяет своим героиням — они сами несут в себе сюжет, а не наоборот. Ведь в обычной ситуации авторы превентивно помещают своих персонажей в заданные обстоятельства, чтобы воспроизвести нужные сцены. А здесь же с приростом серий становится очевидно, что все заточено на ощущение (конечно, иллюзорное), будто жизнь сама бурлит вокруг героинь, которым безусловно веришь и легко представляешь их журчащие диалоги (по делу, с матом) даже вне контекста сериала — лучший знак качества для жизнеспособности сюжета.
Этот настрой можно уловить уже в первой сцене, когда гуляющая призраком по окрестностям блаженная Раиса случайно натыкается на грузовик в поле, хотя ни себе, ни спасенным героиням, ни тем более зрителям она не может объяснить, чего тут ходит, — так и работает драматургия в этом сериале: просто бродит нехожеными тропами и случайно натыкается на что‑то важное. Она — птица вольная, но при этом у нее всегда есть оберег.
Обычно способность оберегать или карать своих персонажей худшие режиссеры оставляют за собой, но в «Чиках» Оганесян дает себе смелость как бы не вмешиваться, мимоходом будто бы скрываясь за словами девочки, настойчиво выкрикивающей «видит бог!» Кстати, православная тема в сериале тоже на удивление показана нежно и без пережима — как часть людского ландшафта со своими нюансами и приколами от батюшки (бородатый Михаил Тройник). В отличие от, допустим, главного божьего помазанника русского кино Андрея Звягинцева здесь сцена с героиней на беговой дорожке дома — не метафора загнанной России с большой буквы, но тоже вполне себе ложится на душу без избыточного окартинивания.
Сериал «Чики», безусловно, ухватывает простое русское желание выглядеть «как с картинки» вопреки обстоятельствам, дурному вкусу и вообще самой окружающей жизни. Неслучайно и то, что персонажи постоянно подчеркивают эти взаимно притягивающиеся различия между жизненным и художественным.
Сутенер Валера (Виталий Кищенко) первым делом влетает в кадр с фразой «Вы что, кино запрещенное посмотрели?!».
Дежурный в СИЗО жалуется на современные мультики, что, мол, там теперь в глазах у персонажей «нет души».
Света внутри сериала сетует на сюжетные повороты, что это уже «как в дурной комедии». Марина неизбежно припоминает фильм «Красотка».
Бабушка Марины пересказывает телесериал про шейхов, как реальные события из жизни.
На исповеди отцу Сергию кто‑то из жителей на полном серьезе жалуется на Антонио Фагундаса — актера бразильских сериалов.
Папа Ромы ищет костюм Железного человека, но находит на рынке только костюм джигита.
Сам мальчик Рома в одиночестве переодевается в мамины платья и представляет себя музыкальной дивой.
Жанна в исполнении Ирины Горбачевой приезжает на красном Mini Cooper только потому, что она «Кармен». И это прямой оммаж к опере Жоржа Бизе, где, как в сериале, пролетает вертеп второстепенных персонажей от бандитов до торгашей, и у каждого героя из народа есть свой голос. Хотя тут невозможно отметить экранную перекличку совсем иного рода: в эти июньские дни «мини-купер» неизбежно ассоциируется с агитационным роликом против усыновления геями, где ребенку как раз дарят платье. Но в отличие от пропаганды слово «гей» из уст сына к маме в сериале звучит уже в контексте принятия (но также дождитесь реакции героини Горбачевой на первую эрекцию сына).
«Чики» идеально выражает метание меж двух до сих пор важных народных аргументов, осевших в головах: «Все как у людей» или «Все не как у людей». Ведь даже открытие фитнес-клуба под началом нового бизнеса героиня Горбачевой оправдывает тем, что это место для изготовления идеальных картинок для инстаграма. Сам сериал тоже неслучайно вытянут в киношном формате кадра, операторы выдавливают из картинки все соки, а персонажи порой сняты, словно в клипах, и постановочно глядят в камеру. Все это еще подчеркивается саундтреком под стать, где новый трек Ивана Дорна, например, соседствует с песней Петлюры или Магомеда Дзыбова. Мечта в кредитах и рай по форме 2-НДФЛ дополняется продажей шубы на «Авито», медом от батюшки и другими зарисовками, в которых каждый найдет что‑то близкое себе. Неспроста в кадр зашел и народный герой Антон Лапенко в облике простого полицейского, который может и семечки минералкой запить, и грозно на бандитов посмотреть.
Из «Чик» получилось еще и удивительное кино о возвращении домой, какого по силе тактильности у нас не было давно. Нечто подобное совсем недавно пытались сделать на соседней стриминговой платформе в сериале «Мир! Дружба! Жвачка!», но там сложился камбэк в уже отыгранное лоно 90-х. Опять же то была попытка сыграть в далекую эпоху, как свою, но с риторикой чужого взгляда, тогда как в «Чиках» — ровно наоборот: удалось приблизить иное, как свое. Зрителям не проговаривают в лоб многие сложившиеся когда‑то за кадром отношения Жанны с жителями городка, но по переглядкам и ужимкам мы как будто уже все понимаем (и без взглядов в камеру в стиле «Дряни», что батюшка-то ничего такой). Всюду конгломерат народов, одноклассников, родственников, общих ларьков, единого банка и церкви. Из этого и складывается то самое ощущение родных пенатов, что для режиссера Оганесяна родом из Кабардино-Балкарии, должно быть предметом особой гордости.
Но нельзя не отметить и других авторов сериала: в написании помогала сценаристка Настя Кузнецова, которая, видимо, отвечала за женскую репрезентацию в этом многоголосье, а также соавтор Антон Коломеец — тоже режиссер из ВГИКа, который еще в своей короткометражке «Тоня плачет на мосту влюбленных» и дебюте «Ваш репетитор» доказал, что за банальностями может скрываться заковыристая красота. Именно из «Тони» в сериал перекочевала знакомая актриса Ирина Носова, которая выдала, пожалуй, лучшую роль даже в столь ансамблевом сериале, после чего заслуживает невероятной востребованности и всяческих актерских преференций.
Последний раз таким глотком свежего воздуха в русском кино становился, кажется, сериал «Звоните ДиКаприо!», где была схожая концентрация сцен, в которых не сходящая с лица улыбка зрителя мгновенно переходила в спертое дыхание. И мы помним, к какому результату это все привело: Жора Крыжовников не смог уберечь героев от гуляющего вокруг да около фатума. Так и здесь: главный конфликт — бесконечный бег на месте, попытка вырваться из круга, перемена участи, сопротивление и высмеивание реальности, которая снова и снова отвергает и выплевывает через штампы, ярлыки, собственное тело, шрамы и травмы, накапливающиеся от серии к серии. Неслучайно и то, что в главные героини выбраны секс-работницы — самый незащищенный, осуждаемый и виктимный образ женщины, одновременно желаемый и угнетенный. Сами героини особо не обсуждают свою деятельность, кроме пары диалогов и интимных подробностей, но особая телесность, конечно, транслируется в кадре.
Накладывает отпечаток и то, что действие происходит в регионе, как ни крути, стоящем на традиционных семейных ценностях и устоях, которые вроде бы уже находятся в состоянии медленного полураспада, как шашлычная на трассе с говорящим названием «Колизей», но все еще гремят железом и машут кулаками. Квинтэссенция этого упертого патриархата — главный злодей Данила (Сергей Гилев), выписанный почти что как фашист в форме с соответствующей прической и казачьей выправкой, который берет женщину и машет орудием там, где захочет. Но даже такой рубленый образ стараниями вырастает в чисто актерскую удачу, так как этого героя начинаешь искренне ненавидеть.
Постепенно в кадре все больше накапливается трупиков животных (свиная тема все-таки проходит через весь сериал) и летающих мух — вскоре кровь будет стекать не только с пакета с замороженной курицей. И если есть все основания полагать, что квартет Жанны, Светы, Марины и Люды на наших глазах складывается в удачную реинкарнацию героинь нашего времени и женскую версию «Бригады», то, конечно, невольно начинаешь переживать за то, а что же тогда ждет их и нас в финале. Как поет Дорн в начале: того чик-чик, этого чик-чик.
Смотреть
на more.tv