Как стать героем поколения Ic3peak: Смешивайте оперу и эстраду

Этот материал впервые был опубликован в ноябрьском номере журнала «Афиша»

Джакомо Пуччини, ария Чио-Чио-сан (из оперы «Мадам Баттерфляй»)

Настя N3rdy: У меня тетя — скрипачка, мама — оперная певица. Первое воспоминание о музыке достаточно размытое, но мне мама рассказывала, как в 4 года повела меня на первую оперу — это была «Тоска» Пуччини. Я спокойно высидела 3 часа, потому что она все время рассказывала мне о том, что происходит на сцене, хотя у оперы не очень детский, трагический сюжет. Сейчас мне больше нравится «Мадам Баттерфляй» — она тоже меня впечатлила еще в детстве, и сюжет у нее не отстает от истории в «Тоске». У нас дома хранилась видеоколлекция оперных фильмов и записей зарубежных исполнителей, в том числе кассета с экранизацией этой оперы. Я ее часто пересматривала. Ария Чио-Чио-сан — завершающая в опере и очень эмоциональная, в ней поется про любовь и честь, и, конечно же, героиня убивает себя под конец.

Людвиг ван Бетховен, Соната для фортепиано №14

Николай Костылев: Мама постоянно играла мне «Лунную сонату», а вот остальной музыки, которой было вокруг много, почти не помню. Только, может быть, Юрия Антонова. В более сознательном возрасте я спрашивал родителей, почему они это мне включали в детстве, а они пытались доказать, что это хорошая музыка. А вообще, я же родился в Ташкенте — вокруг меня было много восточной музыки; постоянно на заднем плане играли какие-то композиции без конкретного автора.

Валерий Меладзе и «ВИА Гра» «Притяжения больше нет (Сто шагов назад)»

Костылев: У меня музыкальная семья — и из-за того, что в доме все время играли на фортепиано, я слушал классическую музыку. Ну и конечно, меня не обошла стороной поп-музыка Валерия Меладзе.

N3rdy: Особенно хорошо я помню видео «Сто шагов назад». Этот клип про непростую жизнь звезд все время крутили по телевизору. Трек в памяти осел прочно — даже сейчас я могу напеть его куплет.

Рихард Вагнер, ария Эльзы (из оперы «Лоэнгрин»)

N3rdy: Опера для меня вся особенная. Но до определенного возраста я даже не различала, что это за музыка такая: просто слушала, как мама распевается. В основном это были арии, конечно: сначала меццовые, затем сопрановые. От агрессивных роковых женщин к страдающим. Когда я пошла в театр, мне понравился Вагнер. Я люблю «Лоэнгрина» и арию Эльзы. Помню, что в детстве мне хотелось попробовать спеть арию Царицы ночи из «Волшебной флейты», но ничего не получалось — это достаточно сложное все-таки произведение. И арию «Il dolce suono» из оперы «Лючия ди Ламмермур», которую пела Плавалагуна в «Пятом элементе». Помню, я спорила с подругами, может ли на самом деле так петь человек.

Сергей Рахманинов, Концерт для фортепиано с оркестром №2

Костылев: У меня отец постоянно играл Рахманинова, и мне казалось тогда, что это вообще нереальная музыка. Очень сложные партии, все очень быстро — я просто не понимал эту музыку, и этим она мне была интересна. Сейчас неинтересна вовсе, не слушаю практически такую музыку, сейчас идет пора нелюбви к ней. Впрочем, время от времени я включаю Этюд-картину ми-бемоль минор и Прелюдию соч. 32 №12 (соль-диез минор) в исполнении Луганского и Ботвинова.

Децл «Кто? Ты»

N3rdy: Позже были Децл и Эминем — просто я росла с двоюродным братом, и он, как и все мальчики тогда, слушал пацанскую музыку; но мне тоже нравилось. Децл был воплощением свободы и независимости от взрослых, голосом юного поколения. Да и прикид у него тоже был что надо, именно любви к нему я обязана появлением своих первых «труб».

Spice Girls «Spice Up Your Life»

Костылев: А я рос со старшей сестрой, поэтому слушал не пацанскую, а девчачью музыку, такой вот у нас баланс. Я помню, что на меня большое впечатление произвел фильм «Спайс Уорлд». После я стал играть на гитаре — у меня была книжка с табулатурами. И вообще музыкой я стал серьезно заниматься именно благодаря гитаре. Раньше меня пытались научить в прогимназии (это школа плюс начальная музыкалка), и все прилежные детки учили сольфеджио, а я просто запоминал, как нажимать на клавиши. Кстати, первое, что я научился играть на гитаре, — тема из «Призрака оперы».

Маркус Шмиклер «particle/matter-wave/energy»

N3rdy: Уже в зрелом возрасте мы столк­нулись с авангардом и академом — четыре года назад попали в Риге на фестиваль Skaņu mežs, и там выступал Маркус Шмиклер. По кругу были расставлены восемь колонок, он стоял позади, и мы смотрели на компьютер. Было громко, с дикими частотами, болевой порог был пройден. Коля сидел и кричал, что не будет это слушать, потому что его перепонки лопнут и он не сможет писать музыку. Но я его успокоила, объяснив, что Шмиклер явно все продумал.

Костылев: Когда я все это принял, то, конечно, … [остался под впечатлением] немного. Потом, как оказалось, за этим всем стоял крутой концепт: все звуковые дорожки в композиции были записаны с помощью математического пересчета траекторий движения галактик. Звук самой природы, обволакивающий.

Анна Мередит «Heal You»

Костылев: Если говорить об академе, то у меня к нему особое отношение. Сначала я его ненавидел, затем начал изучать и полюбил, а затем снова возненавидел. Сейчас мне просто не нравится эта система. Мне академизм в принципе не нравится, он подавляет художника. Но мне нравятся несколько современных композиторов, например Анна Мередит.

N3rdy: Я тоже ее когда-то слушала. Мне по душе, что у нее есть произведения, полностью построенные на голосе или на дыхании. Меня всегда, в отличие от Коли, интересует вокал, поэтому мне такие эксперименты близки.