Кинопотери Дохлый номер: за что запретили фильм «Номер 44»

После неожиданного запрета то ли самими правообладателями из компании «Централ Партнершип», то ли Министерством культуры РФ на прокат «Номера 44» фильм моментально стал интересен тем, чьего внимания до сих пор привлечь не мог: как водится, цензура лишь повысила рейтинг ожиданий. Теперь (интернет в помощь) этот криминальный триллер, довольно беспомощный и при ином раскладе обреченный на кассовый провал, посмотрят вообще все.

Писать о нем сразу стало сложнее. При ином раскладе следовало бы язвительно перечислить всю лажу и клюкву, которой буквально под завязку набит фильм Даниеля Эспинозы. К сожалению, подобные рецензии слишком часто вызывают у рядового зрителя однозначную реакцию: «Как допустили? Неплохо бы запретить». Эту логику пустили в ход и сами прокатчики, и минкульт; пожалуй, хватит. Каким бы возмутительным ни был любой фильм, это не может и не должно быть поводом для его запрета. Если картина нарушает уголовное законодательство, ей не выдают прокатное удостоверение (но «Номеру 44» его выдали, а затем оно было специально отозвано, в кратчайшие сроки и с неминуемыми финансовыми потерями). Если она попросту глупа или бездарна, ее не спасет никакая рекламная кампания — в случае «Номера 44» весьма скромная.

Так или иначе, взрослый зритель имеет право самостоятельно решать, на какие фильмы ходить и что в них видеть. Несовершеннолетним доступа на сеансы все равно бы не было из-за рейтинга «16+». И если уж в любом магазине можно без труда купить книги, воспевающие Сталина и Берию как эффективных менеджеров, от заграничного фильма, показавшего сталинский СССР как мрачнейшую империю зла, большего вреда бы не было. К примеру, на единственном успевшем состояться публичном показе для прессы зал добродушно смеялся на протяжении всего сеанса — и вряд ли кто-то принимал увиденное на экране за чистую монету. То же самое, вероятнее всего, случилось бы в любом мультиплексе. Но, судя по всему, в минкульте попросту не верят в способность массовой публики критически мыслить. Сам этот факт, что называется, наводит на раздумья.

Да, смешно, как муж с женой на супружеском ложе церемонно называют друг друга «Раиса» и «Лев». Болезненно видеть, когда сотрудники ГБ постоянно расстреливают неприятных им людей без суда и следствия (при этом непроверенный факт о беременности одной из приговоренных заставляет их отпустить ее из застенков Лубянки). Полное недоумение вызывает интрига — перенесенная в сталинские послевоенные годы история детоубийцы, срисованного с Чикатило, — где самым страшным злодеем выглядит не сам маньяк, которого совсем несложно отыскать, а руководство страны, препятствующее расследованию. Думаете, потому что в преступлениях замешан кто-нибудь из высшего эшелона? Ничего подобного: по версии автора романа-первоисточника Тома Роба Смита, в СССР отрицалась сама возможность уголовных преступлений и особенно убийств, а потому любой подобный инцидент выдавался за несчастный случай. Диалоги, напоминающие о западных полицейских сериалах средней руки, и повсеместно мелькающие фамилии «Ахматова», «Бродский» или «Малевич» тоже не добавляют доверия к создателям псевдоисторической вампуки.  

Проблема в том, что подобный перечень можно составить практически по любому фильму, снятому Голливудом на далеком от него (хронологически и географически) материале. Игровое кино не выдает себя за документальное, перепутать их способен только клинический идиот. А границ глупости не существует, раздвигать их можно бесконечно. Поэтому комичны попытки любой инстанции — например, компании «Централ Партнершип» — положить этой глупости предел: результат будет противоположным.

Свидетельствую: о плохих русских в Штатах постоянно снимают кино. В наш прокат оно выходит регулярно. Из последних, самых заметных блокбастеров — «Солт» с Анджелиной Джоли, «Джек Райан» с Кеннетом Брана, «Великий уравнитель» с Дэнзелом Вашингтоном. Это тривиальный штамп, всем на него плевать: публика не морщится, кассовые сборы этих лент (как и их художественный уровень) чаще всего оставляют желать лучшего. Но бурю возмущения вызвал именно «Номер 44». Интересно понять, почему.

Ответ дан в совместном заявлении прокатчиков и Минкульта; сам по себе факт такого заявления — причудливый прецедент. «Прокат подобного рода фильмов в преддверии 70-летия Победы недопустим». «Номер 44» — не фильм о войне или Победе, если не считать крошечного флэшбека и подразумеваемого из контекста прошлого главных (в основном, безоговорочно положительных) героев. Выходит, его запрет, оформленный процитированной фразой, — недвусмысленное доказательство прямой связи между высшей ценностью победы СССР во Второй Мировой войне и разносторонней реабилитацией сталинской эпохи, наезд на которую видится многим как удар в самое больное место. Трудно себе представить, к примеру, чтобы Минкульт так же резко отреагировал на сколь угодно условный, даже лживый заграничный фильм о царской России — петровых ли времен или николаевских, неважно. О революции можно высказываться как угодно: не разберешь правых и виноватых. А вот начиная со Сталина формируется канон, неразрывно связанный с Победой, и сюда мы не дадим врагам и диверсантам запускать свои грязные лапы. Только наши чистые руки, горячие сердца и холодные головы.

Для протокола следовало бы добавить, что к предполагаемой новой холодной войне России и Штатов «Номер 44» ни малейшего отношения не имеет, что бы там себе ни нафантазировали колумнисты издания «Культура». Роман был написан в 2008-м, издан и по-русски, без малейшего скандала. Фильм запускался в производство еще когда отношения между нашей страной и Западом считались превосходными. Сталинский СССР был взят и писателем, и продюсерами как экзотическое время/место действия, для привлечения несведущей публики. Между прочим, часть нашей вины в поведанной с экрана ерунде тоже есть: у нас по-прежнему засекречены архивы НКВД и КГБ, и вряд ли иностранцам, желающим получить толковую помощь от квалифицированных специалистов, в нынешних спецслужбах были бы рады.

И перестаньте называть фильм американским. В него вложены американские деньги, но «Номер 44» — скорее уж, британская лента. Об этом говорят и личность продюсера Ридли Скотта, и имена исполнителей главных ролей: Том Харди, Гэри Олдман, Чарльз Дэнс и Пэдди Консадайн — англичане. Впрочем, режиссер Эспиноза — учившийся в Дании швед с чилийскими корнями, актеры Джоэл Киннаман и Нуми Рапас — шведы, Венсан Кассель — француз, Николай Лие Каас — датчанин, Джейсон Кларк — вообще австралиец.

На актерах и концентрируются те рецензенты, которым хочется, вопреки всему, сказать о «Номере 44» хоть что-то хорошее. В привлекательности Харди или виртуозности Олдмана, в самом деле, сомнений быть не может, поэтому я бы добавил в бочку коллективного дегтя другую ложку меда: консультанты по части костюмов и декораций в фильме были куда профессиональней, чем по части диалогов. А художники — просто превосходные. Гнетущая атмосфера тоталитарного государства передана блестяще, особенно в общих планах ночной Москвы (снималась картина, в основном, в Чехии, остальное дорисовали на компьютере). Стрижки и одежда, многие интерьеры и даже массовка — на уровне хорошей голливудской сериальной продукции. К сожалению, увидеть это своими глазами на большом экране российский зритель теперь не сможет.