Министерство правды Бэтмен против Христа: зачем прокуратуре следить за детским чтением

В соцсетях уже неделю ругаются на тему порнографии для самых маленьких. Сюжет такой: одна дама по просьбе своей 11-летней дочери взяла в детской библиотеке книжку, которую той посоветовала одноклассница, и прежде полистала ее сама. Роман Надежды Опрышко «Избранница фортуны», выпущенный в 2002 году издательством АСТ в серии «Любимые книги девочек», оказался не слишком облегченной версией популярного жанра женского романа: 78 контейнеров с героином, изнасилование, проституция, упругие мужские бедра, вздохи и всхлипы. Скриншоты особенно выразительных страниц дама выложила в ЖЖ с комментарием: «Хочу только на один вопрос найти ответ: организация доступа к таким книгам для 11-леток — это вообще законно? Или это реально требует вмешательства соответствующих органов?».

Эта история интересна тем, что она, в виде исключения, не про зверства Роспотребнадзора и не про цензурный произвол. Она про родительские чувства, причем справедливые: тут, в общем, всякий бы ужаснулся, обнаружив, какой у дочки тайный том дремал до утра под подушкой. Но главный вопрос, по-моему, совсем в другом: какой орган следует считать соответствующим в вопросе о детском чтении? 

На публикацию в ЖЖ откликнулся среди прочих руководитель Московского городского библиотечного центра Борис Куприянов, который поделился ссылкой у себя в фейсбуке и настойчиво попросил библиотекарей разобраться, что творится у них в фондах. Понятная, разумная мера, которая никак не связана со свободой слова и государственной пропагандой: в нашем случае библиотека (в отличие от книжного магазина, допустим) — это государственное учреждение, оказывающее услуги населению. Стало быть, население, которое содержит библиотеку на свои налоги, вправе формулировать свои запросы, претензии и пожелания, а библиотека — удовлетворять население по мере возможности и в соответствии со своей экспертной оценкой. Это вопрос сложного общественного консенсуса, а не тупого государственного регулирования. В случае с этой конкретной книжкой общество развернуло бурное обсуждение, но в целом практически единодушно оспорила выбор фортуны, и библиотека отозвалась.

Так это и должно работать, и вся ситуация могла бы разрешиться сущей гражданской идиллией. Но у этой идиллии не будет ни одного шанса, если родители, чуть только столкнутся с плохой (ладно: чудовищной) детской книжкой, первым делом несут заявление в прокуратуру.

Некоторые книжки действительно лучше детям не давать, но не потому, что они растлевающие (под этот критерий при желании можно подогнать всю мировую классику: в треде у Куприянова один господин вспомнил случай, когда в 90-е Минкульт не разрешил ввозить «Второй пол» Симоны де Бовуар как эротическую литературу), а потому что они бездарные. Школьников всегда будет интересовать секс, и, хотя «Избранницу фортуны» им в самом деле подсовывать ни к чему, что-нибудь же им подсунуть надо, потому что природа не терпит пустоты, и отрицать этот факт — значит, толкать детей на путь литературного криминала. Хоть «Темные аллеи», хоть «Науку любви» — это уж родителям решать с помощью библиотекарей (моя субъективная статистика говорит, что школьники, читающие в пятом классе Овидия, в среднем заметно уступают своим сверстникам по части растленности и на порядок лучше знают ОПК). Но если переложить это решение на государство, перенести эту проблему из области общественной дискуссии в область уголовно-процессуальную, все детское чтение будет, как сформулировал по противоположному поводу, но по тому же принципу довлатовский персонаж, «бездарное, но родное». Возможны, конечно, счастливые аномалии, но просто по определению критерии литературоведов в штатском, как сказали бы в те же довлатовские (все более памятные) времена, не имеют отношения к литературе, у них работа другая — родину защищать.  И метод один — запретить идеологически чуждое по формальному критерию, допустим, как порнографическое.

Этот формальный критерий применительно к культуре выглядит особенно смешно, когда мы от запретов переходим к предписаниям по тому же принципу. 20 января в храме Христа Спасителя прошла конференция учителей, преподающих «Основы православной культуры» в московских школах, на которой ребром был поставлен вопрос о «цивилизационном выборе, в котором заключается стратегическое развитие нашей страны». Патриотическое или (условно) порнографическое воспитание — выбор, прямо скажем, с подвохом. Как пишет газета «Коммерсант», одна из участниц прошедшей 20 января в храме Христа Спасителя конференции учителей, преподающих «Основы православной культуры» в московских школах, посетовала, что школьники «из-за фильмов и компьютерных игр начинают восхищаться Бэтменом и Суперменом, а не Александром Невским и традиционными русскими героями». В ответ методисты ОПК предложили учительнице не мелочиться и «противопоставить Бэтмену образ Христа».

Нелепость этого совета кажется неправдоподобной — как знает всякий, кто знаком с основами православной культуры, сказано: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу». Сама эта постановка вопроса — фарисейское искушение. Но даже если какие-нибудь родители готовы, вняв призывам церкви и государства, «сделать цивилизационный выбор, в котором заключается стратегическое развитие нашей страны», а подвергать такому искушению ребенка жестоко и просто недальновидно. Если ради Христа почему-то требуется отречься от Бэтмена, много ли найдется школьников, настолько стойких в вере, чтобы остаться со Христом? Притом что Бэтмен-то, между прочим, не предъявляет таких ультиматумов. Всякий свободный человек — в особенности ребенок — сопротивляется навязанному выбору. Никому, конечно, не придет в голову, что государство будет руководствоваться этим практическим соображением: гораздо удивительнее, что им пренебрегают и родители, перекладывая ответственность на прокуратуру.

Вряд ли это «цивилизационный выбор» — скорее рефлекторный. Граждане привыкли воспринимать государство только в одной ипостаси — карательной. Их трудно винить, поскольку это, очевидно, единственная ипостась, которая действительно функционирует соответственно ожиданиям (и даже их превосходя), и результаты этой деятельности видны каждому, а деятельность Куприянова — это, видимо, счастливая аномалия, как и работа многих других людей, которую эта вот революционная бдительность не облегчает. Но факт остается фактом: в вопросе детского чтения прокуратура — орган несоответствующий.

21 января историю осветили на канале «Россия-1». Ведущий в своем цивилизационном выборе, ясное дело, не колебался, а задавался только риторическими вопросами: «Сколько еще таких Опрышко лежит в фондах?» и, главное, «Кто ответит за этот литературный сюрприз?» От этих оборотов, отполированных еще прадедами нынешних школьников в ходе советских кампаний травли писателей по идеологическим соображениям, холодок бежит за ворот. К счастью, обсуждение в фейсбуке оказалось гораздо более разносторонним. Одна дама написала в том духе, что, да, книжка идиотская, но цепляться к ней не следует, потому что «праздник патриотического ханжества — много хуже». Тут было появилось чувство, что от вечной ложной антитезы «порнографическое или патриотическое» уже не спастись. Но сразу вслед за тем жизнь в очередной раз показала, что искусство устроено сложнее, чем это можно представить в целях стратегического развития нашей страны, а Дух дышит, где хочет. Как выяснилось, прямо перед скандальной «Избранницей фортуны», в том же самом благословенном 2002 году, еще не омраченном тенью Роспотребнадзора, Надежда Опрышко написала другую книжку: «Православные святые. Почитание и прославление». Есть в этом высшая ирония, что-то вроде намека: цивилизационный выбор, конечно, существует, но Бэтмен тут совершенно ни при чем.