Венеция-2011 Сокуров, Фридкин и Манн-младшая

По итогам кинокритического опроса Variety лидирует Поланский, а следом — удивительным для всех образом — стоит «Фауст» Сокурова. Вовсю курсируют слухи, что Александру Николаевичу дадут главного «Льва» — сам он, судя по тому, что вчера в ходе интервью поцеловал руку одному критику, обнял другого и похвалил видеокамеру третьего, тоже в это верит. В двухчасовом с лишним полотне от Гете не осталось практически ничего, кроме ключевых персонажей: сценарий Арабова, как и было обещано, о том, что Мефистофель не при делах, а заглавный герой и сам хорош. На это намекает уже первый кадр — мужские гениталии во весь экран, как становится понятно через пару секунд, принадлежат трупу, который Фауст методично потрошит в поисках бессмертной души. В роли «того, что хочет зла» — руководитель дрезденского танцтеатра «Дерево» Антон Адасинский: Сокуров посчитал, что Мефистофель — фигура скорее пластическая, и действительно — весь фильм тот только и делает, что пританцовывает вокруг главного героя. Картинка по-сокуровски зеленоватая — живо вспоминается «Спаси и сохрани». Актер, играющий Фауста, жутко похож на Рэйфа Файнса с прилепленным массивным носом.

Ноздря в ноздрю с «Фаустом» идет «Киллер Джо» Фридкина, тоже показанный в предпоследний день и так же нагло вклинившийся в гармоничный призовой расклад «Клуни — Полански — МакКуин». И тоже, простите за тревожную фиксацию, чуть не начинающийся с антиэстетичного фулл-фронтала — на сей раз Джины Гершон. Черная комедия о папе с сыном, которые решили заказать маму, поражает прежде всего тем, насколько тверда, казалось, в какой-то момент ослабшая фридкинская старческая рука — мизансцены разведены так бодро, артисты работают так зажигательно, не придерешься: ни о «Загнанном», ни о «Правилах боя» такого сказать нельзя. Жанр же кино, поставленного по знаменитой, любимой антрепризами пьесе, можно определить как генитальный нуар: за Гершон в короткой майке следует дискуссия отца и сына, где второй умоляет первого перед особенно важным разговором надеть трусы, далее заглавный герой пытается потрясти воображение юной девицы рассказом о ревнивце, что сунул член в огонь прямо на глазах у неверной возлюбленной. Две лучших сцены, следующих одна за другой: допрос свидетеля («Ваш ли на фотографиях х..., мистер Энсел?») и бенефис Джины Гершон, страдальчески совершающей отсос, понимайте как хотите, куриной ножке из KFC. Такой овации после пресс-просмотра в этом году в Венеции не слышали никогда.

В том же Техасе с тем же фастфудом коротают дни герои последнего из показанных в конкурсе фильмов — «Техасских полей смерти» Эми Канаан Манн. Немецкий критик Даниэль Коттеншульте сострил, что она снимает, будто родилась в семье не Майкла Манна, но Клинта Иствуда. Неправда: папа в тревожной музыке, рапидах, в самый страшный момент дергающейся камере и трудных issues про мужскую дружбу-ненависть узнается гораздо лучше. Речь о том, как классическая пара следователей (один молодой и горячий, другой — наоборот) расследуют дело серийного маньяка, разбрасывающего девушек по лесостепи. Сюжет — грубая, плохо прописанная копия «Ред Райдинг», но дело не в этом: туман так обволакивает траву, дождь так хлещет по мужественному лицу Джеффри Дина Моргана, и так красиво кривит губы Джессика Честейн в роли мужественной оперуполномоченной, что недочеты сценария отходят на третий план — кто маньяк, понятно с первых кадров, но в этом ли дело.