Венеция-2011 «Грозовой перевал», Лантимос, Альфредсон, Абель Феррара и Джеймс Франко

Самое неприятное впечатление вчерашнего дня — международная критика, громко забукивающая «Грозовой перевал» Андреа Арнольд. Между тем последовательница рассерженных пожилых людей вроде Кена Лоуча и Майка Ли сделала невозможное — перепахала наконец традицию британских классических экранизаций, в буквальном смысле сровняв нарядный стиль канала BBC с землей. Вместо того чтобы пустить камеру на кране над полями Йоркшира — размашистыми пролетами принято иллюстрировать важнейшую роль природы в романтической литературе, — она, наоборот, зарыла ее в траву: герои месят грязь, рвут вереск руками, валяются на прибрежных камнях; в одной из сцен героиня топчет физиономию героя ногой в нечищеном ботинке. Из раздутого романа средней Бронте Арнольд взяла главное — историю отношений двух людей, решительно купировав все то, что можно уложить в предваряющие финальный барабан титры «что стало с персонажами потом». Легкий перехлест с шершавым реализмом, пожалуй, лишь в том, что английский Лопахин Хитклифф превратился в мулата, активно употребляющего выражения вроде «fuck you all cunts», — но и это странное для середины XIX века допущение парадоксальным образом работает на подлинность истории.

«Альпы» — третий фильм Гиоргоса Лантимоса, одного из двух представителей того, что принято называть «новой греческой волной», — оказался еще более радикальным, чем его же номинированный на «Оскара» «Клык». Группа товарищей — гимнастка, тренер, врач и медсестра — предоставляет своеобразную платную услугу родственникам умерших людей: заменяет им ушедших близких. Для этого нужно немногое — узнать, что покойный пил и ел, какую музыку слушал и какой у него любимый голливудский актер (тут Лантимос, видимо, желчно намекает на состояние дел в греческой киноиндустрии — любимых отечественных актеров ни у кого из героев нет). Самоидентификация через некий культурный (или просто) продукт — единственное, что есть за душой у человека медиаэпохи: личности закончились — есть люди-конструкторы, собранные из собственных потребительских предпочтений. В одной из главных ролей — француженка Ариана Лабед, получившая тут в прошлом году «Чашу Вольпи» за роль в «Аттенберге» Афины Рахель Цангари: ее молодые греческие режиссеры ценят за то, что она практически не знает их языка и потому произносит реплики с особым отстраненным автоматизмом.

Англоязычный дебют Томаса «Впусти меня» Альфредсона — поразительное кино, которое сильнее всего поражает тем, что, отметив совершенство исполнения, о нем, как и о давешней психоаналитической драме Кроненберга, практически нечего сказать. Комментаторов сайта «Афиши», которые уже занесли руки над клавиатурой, чтобы посоветовать автору ничего не говорить, когда говорить нечего, отошлю к авторам «Синематеки» и «Газеты.Ру»: у них та же проблема. Безупречная камера дотошного шведа фокусируется на безупречно сработанных художниками по костюму и гриму ботинках, галстуках, бачках безупречных артистов Херта, Ферта, Харди, Стронга, Олдмана и Камбербатча. Продумано все — от графического дизайна «Правды», откуда герой вырезает портрет советского атташе по культуре с лицом Константина Хабенского, до надписи «The future is female» на стене. Но кроме эстетизированной тоски по временам полярного мира и группы ABBA в фильме, кажется, ничего и нет. На благородно бледном фоне (цвета по-свемовски приглушены) выделяется только одна сцена — на новогоднем корпоративе британская контрразведка во главе с человеком в маске Ленина хором поет гимн СССР.

И — новости одной строкой. Полнометражный игровой дебют артиста Джеймса Франко «Сэл» об оскаровском номинанте за «Бунтаря без причины» Сэле Минео — типичная санденсовская драма: снятый долгими крупными планами день из жизни гея в Калифорнии 1970-х. Все почти по тексту песни Pet Shop Boys «Left To My Own Devices» – встал, позавтракал, покачался, бассейн-массаж, кокаин-дискотека — за исключением того, что в финале довольно симпатичного героя зарежет притаившийся в гараже вор.

Еще одни предсмертные сутки — у Абеля Феррары в «Последнем дне на Земле» — выглядят похоже, но с поправкой на гетеросексуальность героя: в ожидании того, как планета накроется медным тазом, герой пьет вино и любит девушек (кажется, двоих). Роли второго плана — у скайпа, айпэда и Наташи Лайонн. В целом ощущение, что Феррара просто пошел погулять по Нью-Йорку, захватив с собой Уиллема Дефо. Критики остались в недоумении. Сеанс был поздний, и кто не недоумевал — тот заснул.