Лучшие альбомы года, которые вы не заметили

Юрий Сапрыкин: «Новый альбом незадачливой нью-вейв-группы, первый, кажется, лет за тридцать — при том что даже в годы расцвета B-Movie были особо никому не нужны, а сейчас и тем более. Для меня в этой пластинке сошлись две личных мании — во-первых, в этом году про новую музыку я в основном узнавал из пабликов «ВКонтакте», и B-Movie выскочили в середине декабря в группе «Европа перед дождем», и понятно, что если б не они, я бы в жизни до этой пластинки не добрался; во-вторых, я с какой-то особенной нежностью начал относиться к новым пластинкам забытых, сошедших с дистанции нововолновых музыкантов: в них есть странная упадническая романтика, ну и потом, это просто красиво. B-Movie — классический пример этого странного жанра: дикая патетика (при довольно износившихся уже выразительных средствах), аранжировки на уровне рождественского сингла из фильма «Реальная любовь», тексты, которых постеснялась бы и группа «Парк Горького» — при этом острейшее ощущение наивной искренности и последнего отчаянного броска, прекрасного в своей безнадежности. Я слушал их сегодня утром по дороге на работу и первые минут десять скрипел зубами от раздражения, а потом разобрало так, что чуть не врезался в столб. Чего и всем желаю».

Александр Кушнир: «Летом критики из NME поставили дебютному альбому англичанки Надин Шах семь баллов. Ну, типа, так себе. Диск не попал в итоговые хит-парады, ни там, ни у нас — и это, безусловно, полная клиника. Перед нами удивительный образец сотрудничества дочери пакистанца и норвежской певицы с гениальным продюсером Беном Хиллером (альбомы Blur, The Horrors, Clinic, Depeche Mode). Год назад «Афиша» предупреждала — обратите внимание на эту барышню, но, судя по всему, тщетно. А у нее с Хиллером целая энциклопедия реанимированных находок — от концертных бутлегов Nico с The Velvet Underground эпохи Gymnasium до Патти Смит середины девяностых. Безупречный вокал, звук и клипы, шикарная легенда и идеальное развенчивание собственной мифологии в нечастых интервью. Пока что феномен Надин Шах мы пропустили, но это не страшно. Будем слушать Ника Кейва и встретимся в пятницу в «Солянке».

Олег Соболев: «Просмотрев разнообразные списки лучшего за 2013-й, я поймал себя на двух мыслях. Во-первых, практически никто из формальных и настоящих авторитетов не упомянул ни одну из пяти выдающихся пластинок шотландского экспериментального музыканта Ричарда Янга, которые он успел в этом году выпустить. Во-вторых, в топах переизданий никто не упомянул об альбоме «Inside the Shadow» группы Anonymous. Но если за Янга мне не очень обидно — в конце концов, он сам, наверное, предпочитает жизнь вне какого-либо общественного пространства, — то за Anonymous хочется замолвить словечко. Эта группа из Индианаполиса, уже давным-давно распавшаяся, делала в конце 1970-х музыку на тот момент крайне немодную и очевидно ревизионистскую — то, что в западном каноне принято именовать west coast rock, гитарный певучий рок родом из 1960-х, — но делала ее лучше всех в истории. Выпущенный в первое свое издание тиражом в 300 копий (из которых половина, как водится, потерялась в никуда), «Inside the Shadow» — их главный шедевр: так могла бы звучать группа Jefferson Airplane, не скурвись она под воздействием внутриколлективных распрей и повального увлечения ЛСД; такими могли бы быть Fleetwood Mac с Бакингемом и Никс, будь они чуточку пожестче; такие песни, наконец, могли бы писать Grateful Dead, будь они главным образом сочинителями, а не импровизаторами. Феноменальная, короче, вещь — отлично отреставрированная и впервые выпущенная надлежащим ей тиражом».

Лев Ганкин: «Сенсационное переиздание: буквально неделю назад американский лейбл Lion Productions выпустил на CD два альбома загадочной французской певицы и пианистки Лоранс Ване: «Galaxies» и «Evening Colours» (винил тоже скоро выйдет). Долгие годы эти записи оставались практически недоступны — цены на оригинальные издания середины 1970-х годов давно перевалили за 500 евро. Тем не менее сама музыка, пожалуй, и вовсе бесценна: возможно, как-то так звучала бы группа Magma (муж Ване Лоран Тибо в свое время состоял в ней басистом), если бы делами в ней заправлял не огромный мужик с волосатыми ручищами и медвежьей фигурой, а нежная юная девушка. Здесь достаточно полиритмов, неровных размеров и — о ужас — инструментальных соло, но при этом все пронизано удивительной нутряной простотой и красотой: это прог-рок, описывающий не столько многообразие технических навыков музыкантов, сколько многообразие мира вокруг. Обе пластинки чудо как хороши, но первая — «Galaxies» — выделяется тем, что Ване на ней еще и поет, причем на своем родном языке с его чарующей сонорикой».

Александр Горбачев: «Лучшее со времен «Drinking Songs» высказывание английского меланхолика, обладающего голосом, как у призрака отца Гамлета, и умеющего заставить акустическую гитару звучать практически как оркестр, а слова о грустях, печалях, разбитом сердце и прочих неприятностях — практически как откровение. Эллиотт здесь, как и прежде, совмещает восточноевропейскую мелодику, свойственную самым задушевным стадиям алкогольного опьянения, с британской мужской печалью — но даже по его меркам это выдающаяся запись и по части обеспечения катарсиса, и по части болезненной, но оттого не менее захватывающей красоты. Помимо прочего, тут довольно верно корректируется одна распространенная максима: парни, конечно, не плачут, а вот мужчины — очень даже».

Булат Латыпов: «Пронзительный, вдохновленный Шубертом вокальный цикл от самого интересного участника композиторской группировки Bang on a Can Дэвида Лэнга. Лэнг известен как обладатель Пулитцеровской премии за «Девочку со спичками» — амбициозную слезовыжимательную попытку скрестить классический андерсеновский сюжет с баховскими «Страстями по Матфею». В новой работе замах не меньше: Дэвид внимательно просмотрел тексты шестисот шубертовских песен, выбрал из них те тридцать две, в которых Смерть беседует с живыми, перевел и подшлифовал под себя нужные фрагменты, а затем доверил созданную инди-шубертиану камерному ансамблю. В соучастниках здесь сплошь знакомые лица: Брайс Десснер из The National на гитаре, Нико Мьюли на фортепиано, Оуэн Паллетт на скрипке, но главная партия, вокальная, — у Шары Уорден из My Brightest Diamond. Шара не просто поет от лица Смерти — она дышит на морозное стекло, создавая печальные узоры. Похоже, академическая музыка еще не раз пригласит питчфорк-тусовку на данс-макабр».

Георгий Биргер: «Очередной интернет-аноним — продюсер, канадец, состоит в группировке XO, из которой вышел The Weeknd, сделал пару треков на дебютном микстейпе последнего. Все остальное — будь то имя, пол, национальность или вероисповедание — совершенно лишние детали, так что в случае DropxLife анонимность не маркетинговая. Особенно если учитывать, что более близкого к слушателю музыканта сейчас с трудом можно найти: DropxLife не просто активен в твиттере, но еще и собирает там мейлы поклонников, куда потом просто-напросто рассылает новые альбомы и EP в момент готовности. То есть просыпаешься с утра, смотришь почту, а там свежий дроп от Лайфа — так было и с «1.6180339887…». Что до музыки, то это совершенно типичный инструментальный трип-хоп, построенный на семплах из поп-песен. Песни в его обработках превращаются в смутное воспоминание, эхо услышанного когда-то по радио. У DropxLife вообще очень особый стиль: он не пытается быть современным и при этом абсолютно современен — есть и барабаны с дилеем, и плавающая гипнагогия, и прочие актуальные штуки, но почему-то очевидно, что им самим они приметами времени не считаются. И звучит все парадоксально винтажно, как потерянный артефакт из 1990-х. DropxLife не назовешь недооцененным — кажется, в этом его маленьком мире он ровно на том уровне, на каком должен быть. И сокрушаться отсутствию мирового признания бессмысленно — по гамбургскому-то счету он создает типичную музыку для кофеен, без характера и искры; атмосферную до невозможности. На уровне звезды он смотрелся бы еще хуже, чем долбаный Моби, а так у него получается печальная фоновая музыка лучше, чем у любой лаунж-шарашки на свете. Это музыку очень приятно случайно с утра обнаружить в почтовом ящике и погрустить под нее в удобные для этого моменты».

Антон Обозный: «Четверо молодых греков, издающих не самые оригинальные звуки на свете — формально, опостылевшую смесь построка, психоделии и стоунера (совершенно при этом бессловесную, Tuber не унижают себя стихотворчеством). Гигантское достоинство «Desert Overcrowded» в том, что он не требует какой-то параллельной внутренней борьбы с седативным эффектом, как это часто бывает с дисками, состоящими из десятиминутных треков. Tuber с заметной легкостью избегают главной болезни построковых опусов — занудности. На своем предсказуемом инструментарии они способны продержаться все сорок с чем-то минут и не впасть при этом ни в анемию, ни в мучительный пафос. Собственно, за счет этой своей способности Tuber и раздвигают границы жанра — в общем, курят какой-то очень хороший, интересный и энергичный сорт».

Григорий Пророков: «The Uncluded — это фолк-певица Кимья Доусон и рэпер Эзоп Рок, большие имена в своих маленьких сферах. Коллаборация между девушкой с акустической гитарой и суровым рэпером может показаться неожиданной, но к этому давно шло: Доусон и Рок — друзья, они уже успели вместе записаться и поиграть концерты. Наконец, у них похожие творческие методы — оба умело обращаются со словами, оба любят придуриваться, при этом в своих песнях оба имеют дело с тьмой. «Hokey Fright» — пластинка ровно такого толка, какие обычно остаются незамеченными: по-настоящему, пугающе личная, немного неловкая, вопиюще немодная и записанная на коленке (и лоу-фай тут не всегда обаятельный: на альбоме есть прямо-таки неудачные звуковые решения, часть будто бы записана на карманный диктофон, часть в хорошей студии. «Hokey Fright» звучит очень неровно, что, впрочем, совершенно не важно). Вместе с тем это одна из самых глубоких пластинок года: зрелое и мудрое размышление о жизни под гитару и бит, при этом по-детски открытое миру. Песни о смерти, любви, одиночестве и дружбе тут идут пополам с вещами типа «Superheroes» — треком на тридцать восемь секунд, в котором Доусон и Рок Рок просто перечисляют разные типы сэндвичей. The Uncluded смелее и мудрее всех; это один из тех альбомов 2013-го, что научит вас чему-то о жизни».

Дмитрий Романов: «Если как художник Антон Хейбур достаточно высоко котируется в арт-сообществе, то в качестве сочинителя песен и музыки голландца знают мало. Его единственный фабрично выпущенный альбом (1976 года) оказался настолько непопулярен, что лейбл вскоре отозвал и уничтожил весь тираж — место на складских полках стоило дороже. В этом году появился шанс быть услышанным у более позднего материала (уже 1991-го). На дебютной пластинке Хейбур то декламировал, то мурлыкал абстрактные тексты, больше похожие на пьяные тосты «за жизнь», а на новой уже натурально поет, аккомпанируя себе на гитаре и губной гармошке. Меня, впрочем, больше впечатляли звуки окружающего старика пространства, там целая галактика. На одном треке его облаивает собственная собака, на другом вокруг Хейбура начинает мыть пол жена, на третьем он вдруг выходит из дома и продолжает петь против ветра. К середине записи становится вообще не очень понятно, кто солирует: дедушка или его быт. Еще за сердце берут интонации. Хейбуру хочется тут же налить горячего супа и водки (это от лукавого: он всегда жил величаво и самодостаточно, как кипарис), а каждая строчка звучит как прощальная, хотя после этой записи он проживет еще 15 лет».

Тагир Вагапов: «Темнокожий французский музыкант Кристоф Шассоль, музыкальный директор Себастьена Теллье и группы Phoenix, съездил в Индию (а точнее, в Калькутту и Варанаси) и по итогам путешествия записал мало на что похожий альбом протяженностью в 22 трека, пошловато озаглавленный «Indiamore». От этой записи вообще многое может отпугнуть — к примеру, перебор с «Харе Кришной» в нескольких композициях. Но под красочной старомодной обложкой скрывается удивительная, живительная и выразительная музыка, которую язык не поворачивается назвать академической, ибо от этого слова уже давно шарахается неискушенный слушатель, но по факту это она и есть, — мастерски и с фантазией придуманный современный джаз-фьюжн с фортепианными соло, звуками оживленных индийских улиц, пением трогательных детей, нестройным хором разучивающих какую-то песню, сердечно взывающего к богу брахмана и со всем-всем-всем на свете. Очень яркая и освежающая пластинка, вмещающая столько всего, что проще целиком с ней ознакомиться, нежели пытаться пересказать».

Феликс Сандалов: «Русский рэп в новом десятилетии окончательно занял место русского рока и стал явлением вездесущим и, следовательно, склонным к непредсказуемым мутациям. The Cold Dicks, хип-хоп-формация из Обнинска, поставили жанр с ног на голову: от метода записи — музыканты сначала зачитывают в буквальном смысле под тишину, а под получившееся а капелла сочиняется фонограмма; до собственно музыки — наукоградским мастерам слова куда ближе теневые коллективы вроде Ceramic Hobs, Der Golem и «Химеры», нежели Влад Валов или Atmosphere; и, наконец, текстов, если не сказать прозы — черной, грязной, но вместе с тем безмерно смешной и задорной. Если бы действие фильма «Экс-ударник» происходило в России, то в главных ролях были бы The Cold Dicks — никто здесь еще не делал хип-хоп со столь оголтелым панковским задором и редкой изобретательностью».

Егор Галенко: «Наоми Элизабет — перспективная, уверенная в себе, стрессоустойчивая американская девушка, у которой, наверное, выходят альбомы (вот в этом году был один с кучей ремиксов), но их особо никто не слушает — обычно с ней знакомятся по видеороликам. В общих чертах, это такая Даша Сускина, довольно тонко обсмеивающая как элитный дивизион поп-музыки от Рианны до Майли Сайрус, так и различных артистов, о которых с придыханием пишет Pitchfork. Короче, Сускина с продюсерской головой Александра Зайцева из «Елочных игрушек» — небезынтересное сочетание. При том у Наоми не так уж и много просмотров на YouTube, она уже достаточно долго восходящая звезда, так что, надеюсь, читатели «Афиши» нагонят ей кликов, как она того заслуживает».

Алексей Алеев: «Про «Watching Movies with the Sound off» можно часто услышать, что это тот случай, когда наркотики положительно повлияли на творчество. По сути, так оно и есть: на своем втором полновесном альбоме 21-летний белый рэпер из Питтсбурга Мак Миллер окончательно порвал с прошлым школьного выскочки, снабжавшего хитами пьяные гулянки в американских колледжах, и нырнул на дно собственного сознания, в самые темные дебри, туда, где трясина. «Watching Movies» буквально накрывает слушателя: даже на трезвую голову прослушивание альбома превращается в психоделический опыт; с самого первого трека хочется лечь на пол, закрыть глаза, и, что называется, отъехать. У Миллера нюх на необычные биты и четкое понимание того, что с ними можно сделать: под плавающие, тягучие минуса Эрла Светшерта, The Alchemist, Клэмса Касино, Flying Lotus и свои собственные рэпер, перескакивая с панчлайна на панчлайн, с доверительными интонациями повествует о том, как жизнь дает под зад. Лучший и наиболее удивительный в своей достоверности эффект, которого ему удается добиться на «Watching Movies with the Sound off» заключается в том, что ни самому Маку Миллеру, ни слушателю до конца не понятно, что в данном случае дает под зад больше — принятые вещества или жизненные обстоятельства».

Кирилл Мажай: «По сути, это довольно редкий случай, когда один из самых ярких альбомов года никто не должен был в этом году вообще услышать. Загадочный британец Джей Пол за последние пару лет выпустил всего две песни, которые были безоговорочными хитами, успевшими сделать из него главную надежду нового R'n'B. О полноценном альбоме ходили лишь слухи, пока он внезапно не появился в апреле на странице Bandcamp за 7 долларов — без толковой обложки, названий треков и хоть какого-то промо. Пока все массмедиа активно трезвонили об этой записи, лейбл удалил альбом, так как он оказался неофициальным — у Джей Пола просто-напросто украли ноутбук. Другое дело, что удалить из сети навсегда его категорически невозможно, благодаря чему у всего мира остался десяток демо-записей, уделывающих по уровню всех Дрейков-Тимберлейков вместе взятых».

Николай Редькин: «Филадельфийская группа The Delfonics в 1968 году записала один хит на века «La-La (Means I Love You)», придумала целый жанр филли-соул (славный своими пышными оркестровками), а с середины семидесятых замолчала. Пару лет назад ее лидера Уилльяма Харта отыскал Эдриан Янг — человек-оркестр, в комплиментах которому сейчас рассыпаются самые разные люди: Гостфейс из Wu-Tang, The Alchemist или, например, Эрл Светшерт. Он же предложил 68-летнему певцу записать новый альбом под вывеской The Delfonics. Результат ошеломляет: непонятно каким образом Янгу удалось передать тепло аранжировок семидесятых, а сахарно-сладкий фальцет Харта на седьмом десятке лет зазвучал как-то совсем просветленно. Почти все 13 песен он поет про то, как важно найти и удержать свою любовь — и это тот случай, когда человека надо внимательно выслушать».

Иван Сорокин: «Вокальные группы — это моя слабость: скажем, мне дико понравился прошлогодний акапельный альбом The Futureheads, проигнорированный, кажется, вообще всеми. Пятерку из Техаса я впервые увидел на YouTube: их кавер на «Somebody That I Used to Know» рекомендовался в неком списке как лучший из мириад имеющихся (чистая правда). Уже потом я узнал, что они стали победителями реалити-шоу для вокальных групп — но в итоге эта информация оказывается только лишней. Четырехголосием по мотивам хип-хопа или хауса уже несколько лет никого не удивишь — «Лузеры» приучили всех к хорошему — однако на одних лишь каверах выехать сложно. Pentatonix отлично удается перепевать Кeлвина Харриса, Мэклмора и даже ранний сингл Джесси Уэр — но ключевую роль на «PTX, Vol. II» играют не эти треки. Напористый соул «Natural Disaster», воздушное гей-диско «Love Again» и феноменальная баллада «Run to You» непрозрачно намекают на то, что Pentatonix способны самостоятельно писать песни на переднем краю большой поп-музыки».

Илья Воронин: «Яркая жизнь спокойного ответвления культового бельгийского лейбла R&S, Apollo, началась с выхода знаменитого альбома «Selected Ambient Works» мистера Ричарда Д.Джеймса. Потом в жизни Apollo было много интересного, пока ближе к концу девяностых этот подлейбл окончательно не впал в творческий ступор (равно как и сам R&S). Спустя десятилетие R&S начал активно выходить из этого ступора, четко делая ставку на новых героев (за Джеймса Блейка можете говорить спасибо именно им). Apollo стал возвращаться к жизни чуть позднее, и больше всего внимания он получил именно с выходом альбома «Water» российского дип-хаус-артиста Антона Запа. По легенде, Ричард Д.Джеймс свой «Selected Ambient Works» писал во сне, «Water» Антона Запа — это именно что погружение в сон. Здесь больше дипа чем хауса, здесь что ни трек, то пример для подражания. Здесь вокруг тебя царят покой, комфорт и невесомость. Вероятно, схожие ощущения испытывает человек, который плавает в околоплодных водах в животе своей матери».

Олег Баранов: «Photographs» — третий совместный выход двух важнейших современных исследователей тех звуков, до которых обычно никому нет дела, на предмет нахождения в них всепобеждающей красоты. Грэм Ламбкин — в прошлом лидер важной авангард-формации The Shadow Ring, в последние годы курирующий близкий к гениальности лейбл Kye. Джейсон Лескаллит — ценный соратник в первую очередь самому себе, но не в последнюю — людям калибра Кита Роу из почившей ныне группы AMM. Своей мнимой статичностью альбом этих двух джентльменов и правда напоминает пришедшие в почти незаметное движение фотографии — с той лишь разницей, что всякое изображение в нем выгодно променяно на звук. Тут, помимо полевых, в привычном смысле слова, записей всего, что движется и движет, есть скорбные монологи об умерших родителях, застольные беседы авторов о пустом, чье-то благостное пение или все такой же благостный, простите, храп. Сложно сказать, насколько Ламбкин и Лескаллит вмешиваются здесь в танец окружающей их реальности, но совершенно точно нисколько ему не мешают. И эти полтора часа полуслучайного гула, шороха и подслушанной здесь и там человеческой речи есть не то точнейшая метафора важности молчания, не то складывающийся сам собой диалог между фатальностью и возможностью созидания».

Максим Динкевич: «Распавшемуся минувшим летом квартету из Сан-Франциско Neon Piss, сочетавшему в своей музыке меланхоличность Wipers и The Smiths со скоростным панковским напором, не повезло с двумя вещами: эпохой и тусовкой. В основном, конечно, с тусовкой. Будучи идеологическими приверженцами андеграунда, музыканты этого до дрожи мелодичного коллектива, который, казалось бы, имел все шансы обогнать по популярности коллег из Iceage, так и остался тщательно оберегаемым культом для нескольких сотен ценителей по всему миру. Сочиняя цепляющие, философские поп-песни (далекие, впрочем, от заумности), Neon Piss не собирались с помощью них прокладывать себе дорогу наверх. Тексты песен на вкладке к первому и последнему альбому группы были написаны от руки, а в единственном, кажется, интервью, данном Neon Piss журналу Maximum Rocknroll (в интернете его, разумеется, не найти) участники группы сокрушались, что соседи недолюбливают представителей их панк-коммуны, которая, так уж вышло, состоит исключительно из белых мужчин, что, наверное, не очень правильно с точки зрения интернационализма. Neon Piss распались так же, как и жили, — по-тихому и абсолютно неожиданно даже для меломанов из родного подполья. Название заглавного трека «Close the Door» с их посмертной, однако ничуть не менее талантливой двухпесенной EP, говорит само за себя».

Артем Макарский: «Фальшивое переиздание последнего альбома московских воинов андеграунда кажется не только усмешкой в лицо старым фанатам, но и историей движения в разрезе — неслучайно здесь старые треки звучат живее, чем раньше, а новые, записанные после выхода ключевого участника Паши Техника из тюрьмы, сырыми, неуютными, действительно подземными. За что боролись, на то и напоролись — ушли под воду, да теперь никого не видать. Лишь Mesr одиноко смотрит с разворота «Афиши» — но его самого в треклисте больше нет. Если вышедшее на диске «5 лет» понравится лишь историкам хип-хопа, то появившийся в мае в сети старый альбом в качестве действительно великолепен и заслуживает внимания: как-никак азбука, от К до К, московской подземки, наконец увидевшая свет в том виде, в каком она задумывалась».