Звукорежиссер, архитектор, инженер: чем занимаются эмигранты с Украины в Москве

Игорь Лазарев

47 лет

Откуда приехал: из Донецка

Чем занимается: звукорежиссер, музыкант

Когда приехал: в середине августа

«Я родился не в Донецке — я там учился, женился, там выросли дети. У меня были все атрибуты буржуазной жизни: квартира, машина, возможность отдохнуть. Работал я больше в Киеве — звукорежиссером на концертах и на гастролях с одной из ведущих певиц Украины, не буду называть ее имени. Последний раз мы выступали под Новый год, потом не было концертов в связи с Майданом, а потом мы разошлись безо всяких конфликтов — просто не захотелось мне больше ездить туда. У меня 90% коллег давно переехали в Киев, и я множество раз мог, но что-то меня всегда отталкивало, и сейчас я понимаю что.

Сначала боевые действия в Донецке проходили далеко, но 26 мая, когда был штурм аэропорта, у меня из окон было видно, как украинская авиация стреляет ракетами с самолетов. У меня дочка, ей 12 лет, тогда еще в школе училась — им были слышны взрывы, но занятия все равно продолжились. После конца учебного года дети должны были летом проходить практику в школе, но туда уже, конечно, никто не стал ходить, потому что началась стрельба по городу. Я напрягся и отправил дочку к родственникам в Петербург. А в июле начались уже первые крупномасштабные обстрелы, и я слышал взрывы снарядов над головой. Тогда мы отправили маму с бабушкой в Петербург, а сами оставались в городе до середины августа. В итоге взяли кошку, вещи и на машине тоже уехали в Россию. Все это время в городе, несмотря на обстрелы, работало все: коммуникации, электричество, продукты поступали в магазины, люди ходили на работу. Муниципальные службы, которые занимаются поддержанием порядка и чистоты в Донецке, — действительно герои.

В Питере у меня живет родственник, который нас звал, ждал, там мы жили вместе с родителями — всем табором. Дочка пошла в школу под Петербургом — без проблем и даже почти без оформления документов. Ее очень хорошо встретили — она там в топе, детям же интересно: девочка с войны приехала. Но я не остался в Петербурге, потому что не смог найти работу по специальности, — через месяц уехал в Москву. Здесь у меня живет друг из Донецка, с которым я работал еще в молодости, он любезно предоставил мне угол у себя дома.

Какая-то работа мне приходит удаленно, свожу материалы своим землякам, а они моей маме деньги дают (мама вернулась в Донецк на работу — она преподаватель в университете). Здесь появляются небольшие халтуры — например, я рулил звуком на концерте известной группы в Seven Club. Жена пока живет на сбережения — в Донецке она работала продавцом-консультантом в бутике модной одежды, а сейчас не скажу, что она прямо морально подавлена, но не веселится. Она работала с Gucci и Dolce & Gabbana, а там, под Питером, в ларек идти не хочется. Возможно, ей стоило бы искать работу в Москве, но пока с семьей мне здесь жить негде.

Cложно говорить о планах, потому что я через день хочу сесть в машину и уехать обратно в Донецк; я всегда любил свой город, и нынешние события показали, насколько он хорош. Он, по сути, провинциальный, но со столичными амбициями, и за счет этого все находится в шаге от тебя: выходишь из дома и через пять минут оказываешься в шикарном кинотеатре, на катке крытом или в зале игровых автоматов. Все мои товарищи, которые уехали, очень сильно скучают, и лишь единицы не мечтают вернуться. Но у меня есть обязательства перед семьей: надо деньги зарабатывать.

Я кручусь в музыкальной среде, но пока еще не так активно. У меня здесь много знакомых, которые из Донецка давно уехали, хотя и младше меня, но они музыканты на самом высоком уровне: Корней, гитарист, который играл у Земфиры, а сейчас у него свой проект; Максим — тоже гитарист — из группы Killer Honda, он с Найком Борзовым играет; старшие товарищи, которые в свое время работали с «Землянами» и «Черным кофе». Один знакомый звукорежиссер занимается продюсированием песен группы «Би-2». Я когда еще в Донецке работал, познакомился с одним исполнителем и здесь созвонился с ним — может быть, будем работать вместе. Еще барабанщик I.F.K. мне помогает немножко — мы познакомились по интернету. Все видят: человек — профессионал, вот приехал, и почему бы ему не помочь?

У меня есть собственная группа Faza. Я дал послушать наши записи людям по работе, им понравилось, но проблема в том, что сейчас один наш участник находится на территории Украины, другой — на территории ДНР (он месяц прожил в подвале своего дома, потому что вокруг него шли бои). Была бы возможность, появились деньги — можно было бы их привезти сюда».

Владислав Тыминский

25 лет

Откуда приехал: из Киева

Чем занимается: учится в институте «Стрелка»

Когда приехал в Москву: в середине августа

«Я учился на архитектора в Харькове, но в какой-то момент мне стало там тесно — следующим пунктом моего движения стал Киев, хотя в Харькове я продолжаю писать диссертацию. В Киев я приехал делать фестиваль для молодых архитекторов — попробовал себя как пиарщик, познакомился с огромным количеством новых людей и мировых звезд архитектуры, потом стал главным редактором архитектурного журнала, работал с проектом Foundation for Future фонда «Будущее Украины»: была идея собрать лучшие мозги страны и лучшим проектам дать денег, но в ноябре-декабре в связи с неспокойной ситуацией работа фонда приостановилась. Если честно, я не знаю, что сейчас происходит с фондом, я из него ушел в другие проекты.

Я не хотел, чтобы обстоятельства мешали моему развитию, и решил двигаться дальше: подал документы на образовательные программы в разные европейские институты и среди выгоревших вариантов выбрал «Стрелку». Я хочу сделать на этом акцент: какого-то специального плана покорять Москву у меня не было, я мог бы с равным успехом учиться сейчас где-нибудь в Европе. Просто в какой-то момент я нащупал свою нишу: социальные проекты в сфере развития городов, архитектурные события, архитектурные медиа. Плюс мне очень интересен вопрос постсоветского пространства. Все-таки в Советском Союзе Москва была столицей нашей большой родины, да и ресурсов здесь больше. Я сам родился в центральной Украине, в городе-НЛО, как я его сам называю, — он мог возникнуть в любой точке Советского Союза, и потому мне очень сложно говорить о национальной идентичности.

Насчет событий на востоке Украины: я считаю, что нет белого и черного, и любая власть, прошлая ли, настоящая ли, — это люди, которые заинтересованы в том, чтобы сохранить и продолжить время своего правления, поэтому они пытаются убедить, что все делают правильно. Так делает власть любой страны. Кому-то нравится идея евроинтеграции, кому-то нет, однозначной туполобой позиции тут нет, мы способны к диалогу. Хотя порой бывает сложно, потому что хочется поверить в одну хорошую сказку. Если рассматривать украинцев как постсоветских людей — все мы за 70 лет привыкли верить, что живем в сказке. Я не знаю, через сколько поколений это должно пройти, а может, уже в крови черта такая.

В Москве я оказался еще и потому, что на Украине мы пока не нащупали тех профессиональных форм, которые уже в какой-то мере представлены в России. Вот та же «Стрелка» — это такой город в городе, занимается достаточно странными вещами, но при этом городская культура меняется, понимание среды меняется, разделение архитекторов и ребят, которые сидят чертят какие-то планы, уходит. Нормальный западный подход, когда люди видят, что и почему строится, на Украине пока не применяется — проблема в схлопывании власти и бизнеса и принятии решений. В этом плане Киев не сильно отличается от Москвы: идешь по набережной, видишь очередной «шедевр» современной архитектуры и не понимаешь, как он мог появиться в таком красивом и, что самое главное, дорогом месте столицы. Хотя Крымская набережная и парк Горького — хороший пример готовности властей вкладывать средства во что-то полезное. Мне рассказывали, что эта набережная во многом сыграла на руку Собянину при выборах мэра. 

Одна из целей моей учебы — прощупать темы, в которых я бы хотел двигаться. Меня интересует, как политическое влияет на архитектуру, как власть воплощает себя в архитектурных зданиях. Ведь это связано напрямую, и в этом плане между Киевом и Москвой много отличий. Москва последних лет — очень сильное движение по вертикали, в то время как в Киеве больше горизонталей — ландшафтных и архитектурных. Мне было бы интересно попытаться выстроить новые взаимоотношения между архитектурой и властью, но не с точки зрения отрицания, как архитекторы любят себя противопоставлять: мы художники, нас обижают, кругом уродство. Я верю в то, что, если найти правильные слова, смысл можно донести любому. Я космополит, поэтому мне не принципиально, где будут складываться для этого условия, если в Киеве — с удовольствием сделаю это там. А может, окажусь и где-то за океаном».

Роман Василихин

29 лет

Откуда приехал: из Севастополя

Чем занимается: менеджер по продажам

Когда приехал в Москву: в августе

«Последние 5 лет я прожил в Киеве и только после референдума о статусе Крыма переехал в Севастополь. Вообще, я продажник до мозга костей — начинал с продажи коллекторских услуг банкам во время кризиса 2009 года, долгое время работал в оконном бизнесе. Последнее, чем занимался на Украине, — продвижение масла авокадо; мы, кстати, его и сюда поставляем немного. Я поднимал эту марку, пока не началась революция. Это ведь премиум-сегмент: если ты приходишь в магазин и у тебя ограниченное количество денег, ты вряд ли будешь думать о масле авокадо. Потом мое руководство, чувствуя жареное, уехало в Крым, чтобы переналадить сбыт на Москву и Питер: получалось, что это уже не внешнеэкономическая деятельность, а внутри страны. И я тоже решил вернуться в Севастополь к родителям.

Там все, конечно, хотели присоединения к России. Я за весь город не буду говорить, потому что есть татары, есть люди, у которых бизнес был завязан на материковой части Украины, есть группа госслужащих, которые потеряли свои сладкие места. Но ажиотаж действительно был: в день референдума еще до того, как открылись избирательные участки, люди в очереди выстраивались. Мы же русские, нас учили, что Севастополь — город русской славы, основанный Александром Суворовым, он выдержал две героические обороны, хотя сейчас украинская пропаганда пытается все перевернуть. И это одна из причин, по которой я уехал из Киева. Все эти 23 года мы не мечтали вернуться в Россию, но, надо сказать, и не вякали, что хотим в Европу. И если за неделю до референдума в Киеве каждая машина была с европейской ленточкой, то в Севастополе — каждая с российским флагом. На пляжный сезон появилась куча футболок с Путиным, и все на ура это воспринимали. Путин сейчас в Севастополе очень популярен — он 9 мая не успел выйти из машины, как все начали скандировать ему «Спасибо!».

Мои хохлы — так я называю своих киевских друзей, а они меня «заблудшим бандеровцем» — любят меня спрашивать: «Ну что, у вас жизнь сразу лучше стала, что ли?» А мы не ждем, что будет лучше, мы просто идем домой. В Европе ты или в России — вкалывать придется везде. Да, были сбои, банковская система не работала, проблемы с соцвыплатами, но пенсионеры рады — пенсии сразу подняли. Да, цены выросли — так они и в Киеве выросли, только у нас из-за того, что по России в общем цены выше, а у них из-за инфляции. При этом бензин у нас упал.

В общем, 9 мая, ровно в 4 утра я пересек Чонгар. Потом получил гражданство, устроился менеджером по продажам напольной плитки — фирма переехала из Донецка, даже успел продать 28 тонн, прежде чем рвануть в Москву. Закинул резюме на пару сайтов, поднакопил приглашений на собеседования, поехал — и в течение недели нашел работу. Сейчас я менеджер по продажам контрольно-измерительного испытательного оборудования, оно используется в радиотехнике — в оборонной сфере, охранной. Здесь я больше получаю, но если сравнить доход и расход — выходит то же самое. Если раньше я ел булочку за три рубля, то теперь ем за тридцать и зарабатываю не сто рублей, а тысячу.

В Москве я до этого был один раз — и мне ужасно не понравилось: город показался злым, некультурным по сравнению с более лояльным Киевом, и я сначала думал, что не протяну здесь долго. Однако — ничего подобного! И на работе ко мне хорошо отнеслись. Меня немного бесят люди в метро, но они меня в любом метро бесят. Зато меня восхищает, что у вас на эскалаторах все справа выстраиваются — можно бежать вперед по левой полосе.

Очень меня удивил центр: я думал, он как в Нью-Йорке — одни небоскребы, — а тут здания в три этажа. У меня есть друзья, которые уже давно переехали, они меня водили по городу: на Таганке мне очень понравилось, на набережной рядом с МИДом очень красивый скверик с видом. Живу я в Филях у сводного брата — думал, будет быдло кругом, а там все очень красивые, народ на травке сидит, никто не разливает выпивку. На ВДНХ только вижу такое: душевную компанию которая постоянно выпивает, но там какое-то общежитие рядом».

Евгений Булгаков

23 года

Откуда приехал: из Краснодона, Луганская область

Чем занимается: инженер-электрик

Когда приехал в Москву: в июле

«В Краснодоне я закончил техникум с отличием по специальности «энергоснабжение», отслужил в армии, работал мастером, обслуживал высоковольтные линии, квартиру снимал, жил с девушкой. Неплохо, в принципе. Потом началась эта бодяга в Киеве: Майдан, свергли Януковича, потом был штурм СБУ в Луганске. Начались задержки зарплат, хотя и небольшие — на неделю-полторы, — проблемы со снятием денег. Потом уже боевые действия начались на подступах к Краснодону, несколько стычек было в самом городе. Моя девушка уехала в Россию, и на этом наши отношения закончились. Ну и мне родители сказали, что, мол, нечего тебе тут делать, — я уехал в Москву, сейчас живу у тети.

Оформил себе патент на работу в России, так что могу устроиться в сервис, в небольшие компании, но работодателям все равно не хочется заморачиваться с оформлением иностранцев, поэтому я работаю неофициально. Место нашел буквально за неделю — в эксплуатирующей организации, фирме, которая обслуживает ЖЭК: лампочки менять, стекла вставлять. Вроде бы мелочи, но бывают и большие вызовы. Например, на подготовку к отопительному сезону все забивают, а потом оказывается, что тут кран течет, там задвижка не справляется. Пришел я на работу электриком и за месяц стал инженером. Получаю я, грубо говоря, 30 тысяч. Прожить на такую зарплату можно, но счастлив не будешь.

Большинство людей приходит сюда не добросовестно работать, а просто рвать деньги: есть платные виды работ, допустим, замена батареи или канализационной трубы, и если заказчик договаривается не с фирмой, а с самим исполнителем, то эти деньги он просто кладет к себе в карман. Я еще не видел такого человека в системе российского ЖКХ, который бы сказал: «Это мое призвание, я буду говно черпать забесплатно». Очень много тут безграмотных людей: если человек называет сбросные клапаны «пердунчиками», то как это называется? Или подходят ко мне один раз узбеки, говорят: «Болгарка не включается». Так вы ее в розетку-то воткните!

Вообще, я ожидал от такого города, как Москва, чего-то большего в плане чистоты и состояния домов, пусть и район у нас довольно старенький; все проекты к зданиям либо похерены, либо никто не хочет их ждать. А как-то раз я зашел в «Пятерочку» сигарет купить, так меня администратор попросил у них разводку посмотреть. Зашел к ним в подвал, открываю короб с разводкой, а там — крысиное говно, под ногами лужа, и в ней полуразложившийся труп крысы плавает. Вообще, крысы — частое явление в подъездах; или вот добрые бабушки выбивают решетки на вентиляционных шахтах в домах, чтобы туда коты заходили греться, — им-то все равно, где гадить, — и запах там соответствующий стоит. В общем, я как проктолог — смотрю на город с его задней части.

Удивляешься, насколько разные слои населения в одном и том же доме живут. Может быть такое, что в одной квартире какой-нибудь приблатненный тип чуть ли не с золотым унитазом, а в другой — бабушка-учительница. Мне однажды бахилы и медицинский халат на вызове в квартире выдали, а бывают такие, где разуваться боишься — ботинки к полу прилипают от грязи. Люди тоже разные бывают. У кого-то пробки выбило, и он вызывает электрика, чтобы просто рычажок поднять. Это равносильно тому, что ты в туалет сходил и маму зовешь: тут такое дело, иди меня вытри-помой. Или весной в квартире делали какие-то работы, перекрыли подачу холодной воды, и в октябре только начали поступать жалобы, что из обоих кранов холодная льется, — то есть все это время люди ждали чуда. Оказалось, что дело было в квартире бабушки, которая уехала на все лето в деревню.

Когда я только приехал, меня троюродная сестра повела в парк Горького, а там на газонах люди отдыхали. Для меня это было дико! У нас и газонов-то таких нет, а если человек в парке лежит на траве — значит, нажрался или обкололся. Хотя вот недавно мне тут навстречу парень шел и вдруг упал на газон. Поднимаю, а он обдолбанный. Я его кое-как домой отвел, а его там папа встречает — такой бич, бывший интеллигентный человек в очочках в роговой оправе и в пиджачке затертом, а квартира у них все обшарпанная. Нищета — она везде есть. 

Я немного по Москве ходил, и то, как тут люди выглядят, как одеваются, для меня непривычно — все вот эти прически а-ля «меня ударило током» или зализанные чубчики, мальчики в узких джинсах. Мужчина должен выглядеть как мужчина, а не как гомосексуалист. Можете сказать, что я, мол, забитая провинция, но если бы у нас так оделись и пошли вечером в парк гулять, то их бы в лучшем случае обматюгали, а в худшем они бы пришли домой в трусах.

В идеале — в Москве я хочу получить российское гражданство. Мне неважно, Москва, Калуга, Липецк или тьмутаракань — найти работу можно везде. А в Москве просто есть возможность сейчас заработать деньги. Хочется на дом накопить и работать вахтовым методом: приехал, отработал, уехал».