«Страх перед будущим — это главное свойство хипстерского поколения»

Судя по тому, что происходит на гастролях, я могу сделать вывод, что все самое интересное делают как раз те, кого называют «хипстерами». В какой бы город я ни приехал, именно они делают хоть что-то. Потому что вообще кругом сплошное безволие. А они открывают бары, парикмахерские, да что угодно. Звучит смешно, но только из Москвы. Потому что в России всего очень мало, а в некоторых городах буквально нет вообще ничего — клубов, кафе, скамеек, — только завод и лед. И эти ребята радикально меняют ландшафт. И делают это не ради денег, а ради свободы от окружающего мира. Все это происходит потому, что нельзя ничего другого. Это такой уход в частную жизнь: хочется сделать что-то свое, к чему государство имеет минимальное отношение. Хочется жить отдельно от воли властей, вдалеке; начать свой маленький бизнес — единственный способ быть независимым. Сложно сказать, кто сейчас герой, или прогнозировать на будущее, ведь всякое геройство — вещь ретроспективная. Вот когда мы будем старичками, тогда и вспомним — и скажем что-нибудь вроде: «Да-а, было время титанов, были герои!» 

Это все так далеко от реальности: одно время героями были диджеи, потом бармены — и это время прошло. Подводить главный итог я бы пока не стал — все итоги пока промежуточные и неутешительные: если делать это сейчас, грустно получится, сейчас плохой момент для итогов, учитывая закрытие «Солянки» и политическую ситуацию. От всего этого у меня безрадостное, тоскливое и мрачное ощущение. Думаю, было и все еще остается очень много свободы и попытки жить, как сам считаешь нужным. У меня романтический взгляд на это: я верю в классных молодых людей, которые много на себя брали и поэтому имели право классно отдыхать и делать все, что угодно, наплевав на мнение остальных. Потому что мне всегда виделась в этом невероятная свобода.

Я не уверен, что правильно говорить о начале и конце хипстерства в рамках 2004–2014 годов. Хипстеры — это всего лишь очередное поколение модных молодых людей со своей ярко выраженной культурой и стилистикой; все они выросли, пошли работать, и следом придет новое поколение, — вот вам и весь итог. Так же весело, как в 20 лет, эти люди скакать не будут, и большинство из них так и ничего не придумает лучше «Солянки», но продолжит жить прошлым, ностальгируя по ушедшим временам. То же самое произошло с большинством других поколений. 

Мне кажется, что страх, страх перед будущим — это главное свойство хипстерского поколения, не только в России, но и везде. Несмотря на вечный интерес к интернету и технологиям, это первая молодежная культура, которая обращена в прошлое. Это проявляется в стилистике одежды, в музыке, даже в интересе к ручному труду и так далее. Страхом объясняется консерватизм: впервые за 100 лет (если исключить отсюда страны, где господствовали тоталитарные режимы) мужчина не-гей оказался главным культурным героем. Это такой утрированный человек в бабочке и с бородой, с несколько наивными символами мужественности — что связано со страхом потери маскулинности и непониманием того, зачем мужчина вообще нужен.

Еще одно проявление этого страха — страх того, что ты находишься вне реальности, в нереальности, с ненастоящей едой, ненастоящими эмоциями и ненастоящим сексом, поэтому настолько высоко ценится все, что касается телесности. Отсюда и помешательство на еде. Это даже не свойство хипстерской субкультуры — это воздух времени. Полное отсутствие интереса ко всякой этнике, характерное для всех предыдущих эпох: более интересно разобраться в корнях, понять, что такое ты сам, а не ехать за этим в экзотические страны. 

Главным героем наступающей эпохи снова станет ученый и его друг дизайнер, чего не было с 1950–1960-х годов. Я тут Америку не открою: все, что связано с генетикой, наукой о жизни, а также с анализом больших массивов данных». 

Лет 5 назад — еще до всех политических катаклизмов — журнал Афиша пригласил меня на круглый стол, посвященный хипстерам. Не помню уже, как было точно сформулировано, но суть была примерно такая. Там были разные приятные модные ребята, которые говорили, что надо заниматься малыми делами, потому что это важнее и правильнее, тут ты реально можешь что-то изменить, а политику лучше не трогать, потому что противно и бесполезно. Я им возражал, говоря, что жизнь в государстве с дурной властью напоминает многоквартирный дом, в котором этажом выше живут гопники и бандиты. И ты можешь сколько угодно создавать свой маленький уютный мир кофеен и, простите, велодорожек, но когда соседи сверху нажрутся, приведут шлюх и устроят пляски с мордобитием, твой маленький европейский мирок накроет большой русский .... 

Потом была Болотная — и хипстеры поддержали ее, но скорее как некую движуху — то есть довольно расслабленно. Хипстеров не было среди узников 6 мая: поняв, что расслабленной революции — между «Фурфуром» и «Чоп–чопом» — не бывать, они вернулись обратно в свой уютный мирок. Между тем пляски с мордобитием на верхнем этаже продолжались, причем с каждым месяцем принимали все больший размах, и жителям нижних этажей уже давно не по себе от того, что икеевская люстра все время трясется и вот-вот рухнет им на голову. 

Хипстеры в случившемся совершенно не виноваты — людей, ориентированных на европейский путь развития, оказалось критически мало в этой стране, тех же, кто готов за это бороться, вообще единицы. Увы, красота и комфорт — их основные ценности — плохо сочетаются с кровью и потом городской герильи. 

«За 10 лет удалось прийти к простой мысли: легендарный ежедневник не делает легендой его обладателя. Красивое потребление долго оправдывало неумелых фотографов и диджеев, но всему есть предел — если VSCO справляется с работой лучше вас, что-то должно измениться. Новый культурный герой учится принимать себя всерьез: пора засучить рукава и начать действовать. А конструировать экзоскелеты и строить дома в узких джинсах тесно и неудобно — кажется, теперь это понимают даже самые отчаянные».

«Сегодня все поняли, что любое действие может найти поддержку. Собрать внимание и деньги сегодня просто. В том числе и государственные, что неплохо для масштаба. Гораздо больше людей делают то, что им нравится, а не ноют про корпоративную работу — качество проектов от этого только выигрывает. Смотришь — все друзья в Петербурге теперь совладельцы баров, а в Москве ушли в развитие еды. Есть, правда, побочный эффект такой лучезарной портлендской радости: вся культура теперь построена не на бунте, а на эффекте «делаю так, чтобы нравиться».

Мне кажется, нынешняя культура чувствует себя неплохо. Ситуация развивается довольно динамично, менеджеры даже научились извлекать деньги, есть аудитория. Но действительно новых инициатив мало: все основано на заимствованиях и примерах для подражания (западных и московских, достаточно посмотреть на стартап-движение и попытки работать как в Кремниевой долине. Технология и сеть тому способствуют: ты знаешь о чужих победах и ошибках, стараешься своих не совершать. Может, и зря. Культурные герои больше не рискуют, временный вау-эффект важнее долгосрочного результата. 

Москва и вовсе превратилась в город консультантов: все знают, как делать, но только не своими руками. Это бесит. Вспоминается фраза «Голая попа — залог креатива». А голой наша попа давно не была: культурные герои вместе со всей страной устремились к стабильности. Может быть, кризис это выправит. 

Есть два поля, где риски пока возможны и оправданны: это интернет и регионы России. Там вот и будут рождаться новые герои. В регионах людей на новое толкает вакуум культурный и информационный. Это ниша, которая заполняется, когда «днище» пройдено. Прогеры, стахановцы проджект-менеджмента и герои, которые понимают, что за пределами Москвы есть жизнь, — это те, кто будет всех баламутить и удивлять. 

Нас точно ожидает второй подростковый бум: из тех, кто воспитан на приложениях и знает, что в 15 можно быть взрослым и прокачанным. И это будет очень болезненно для 25-летних. Они не сильно сейчас влияют на эту новую культуру. Все стартапы делаются цифровыми мигрантами для цифровых мигрантов. А сейчас уже есть десятилетние дети, которые не знают сайта как формата. Плюс нет СМИ, которые делают культуру 15-летних. Все культурные сайты транслируют идеи про себя и для себя, потому что те, кто их делает, выросли. И у пятнадцатилетних нет видимых лидеров, мнений, разве что очень размытые образы. 

«Афиша» дала нашему поколению альтернативу в культуре и сформировала вкус, а LAM показал новые возможности. После чего мы все и захотели стать редакторами и байерами. А нишу для подростков никто не занял. Пришли паблики «ВКонтакте», и для юных ребят это единственная возможная форма коммуникации с миром.

«Лично для меня главный итог этих 10 лет — это доказательство того, что позитивные глобальные изменения совершаются активным меньшинством, без участия «подавляющего большинства», термина на самом деле пропагандистского и бессмысленного. Не нужно ждать «смены поколений», «изменения менталитета», чтобы сдвинуть тектонические плиты. Достаточно кучки активистов, воли, жажды свободы и справедливости.

Когда я приехал в Москву в 2006 году, то представлял местную культурную среду как небольшую гончарную мастерскую, где одни лепят сосуды, а другие наполняют их смыслами и эмоциями. Случайным образом мне посчастливилось участвовать в строительстве таких сосудов. Их размеры многократно превышали то, что можно было поместить внутрь. В этом был основной упрек зевак — мол, зачем, все напрасно.

Парадокс в том, что если построить сосуд из глины добрых намерений, то вдруг на стенках начинает конденсироваться жизнь и наполняет его по самые края. Все это происходит само, без чужого вмешательства и «помощи государства». В 2007-м таким сосудом был журнал «Афиша», в 2009-м — клуб «Солянка», в 2010-м — городская газета The Village, в 2011-м — институт «Стрелка». Все это части одной системы. 

Когда мы говорим про московские преображения, мы смакуем нюансы (ярмарки, фестивали, катки, велодорожки), но упускаем из виду систему сообщающихся сосудов, создавших условия для бурления. Развивая эту систему, мы обеспечиваем экспоненциальный рост всем тем милым форматам и активностям, которые, в свою очередь, улучшают качество жизни в городе. Без этой системы любые преображения бессмысленны.

Герои сегодняшнего дня — это активисты. Но не в старомодном определении (участники общественных движений), а как непосредственные создатели этих движений. Перечислять их не имеет смысла, этим занималась «Афиша» весь последний год. Думаю, что они же останутся героями и в будущем. Только если сегодня активист, унижаясь, доказывает чиновнику прямую зависимость успеха джентрификации промзон от наличия там рынков и фургончиков с хот-догами, то завтра эти активисты будут непосредственно отвечать за развитие целых отраслей. Грядут новые времена, где России суждено раствориться в современном мире, но с новыми героями она там не потеряется.

Главный итог — развитие технологий получения и обработки информации. Главный игрок — информация. От методов секвенирования до компьютера Watson как лучшего врача. Сегодняшняя культурная ситуация — это ситуация перехода: новые формы только-только вырабатываются, старые формы затерты донельзя. 

Мне кажется, мы живем в страшной нехватке новых смыслов при отсутствии нового адекватного сегодняшнему дню языка — даже не графического или вербального, а комплекса смыслов. Будущие герои — люди, переставшие смотреть в прошлое, люди, способные придумать новый мир, а не копировать старый. Профессия будущего, как ни странно, — придумыватель. Можем даже назвать его дизайнером, но он и ученый, делающий открытие, и врач, придумывающий новый метод лечения, и инженер, создающий новый прибор, и писатель, начавший новый язык и новый разговор. Все они — придумыватели и самые важные для будущего люди.

«Итог этих 10 лет простой: мы ехали, ехали — и никуда не приехали. Нью-Йорка или его даже примитивной эрзац-копии здесь не было, нет и определенно не будет. Простая и наглядная иллюстрация: «Солянки» больше нет, «Стрелка» спит, Lavkalavka в странном, как мне кажется, состоянии. Нынешнюю культурную ситуацию я бы описал как бескультурную. Не мне судить о героях: все мои друзья либо занимаются старым и проверенным делом, исключая любой серьезный диггинг и продвижение новых лиц, либо сидят по барам, либо до изнеможения бегают в сероводородной дымке парковых зон. Новых и будущих героев лично я не вижу и не знаю».