«А мы красивые, без бороды»: как в Москве прошел референдум о судьбе Донбасса

«Точно телевидение есть, бачишь богу», «Вот же свиньи, голосовать собрались», — такие разговоры слышны у метро «Студенческая». Здесь, на Киевской улице у автосервиса «Потомок», 11 мая работал московский участок референдума о судьбе Донбасса. По словам организаторов, все они — украинские беженцы, которые боятся попасть домой — ведь мужчин на родине забирают воевать против русскоязычного населения, а женщин обижают тем, что рвут их паспорта. Несмотря на то что ЦИК Донецкой области не признает референдум, организаторы говорят, что бюллетени к ним пришли именно оттуда. В очереди — десятки тысяч человек. У начала цепочки припаркованы 3 больших автобуса, на одном из них надпись «Бесплатный проезд». Как говорят волонтеры, они сами заказали себе эти автобусы, чтобы привезти голосующих, — но о дальнейшей судьбе подсчета бюллетеней или хотя бы о месте, куда их повезут, никто не осведомлен. 

Желающие проголосовать — в основном люди среднего возраста, большинство из них работает в Москве уже больше 10 лет. Улица Киевская превращается в маленькую Украину: здесь и продавщица цветочного магазина с милым, певучим говорком, здесь и загорелый наглец с золотыми зубами, есть и молодые люди, похожие на Хипаря из фильма «Горько!», и осанистые девушки в лосинах и с сумками «Гуччи». «Донбасс — сила!», «Мужчины, женщины, терпите. Добьемся!», — толпа не затихает, все это больше похоже на митинг. Принять участие в референдуме можно, предъявив прописку Донецкой или Луганской областей, причем каждый человек имеет право проголосовать только за тот регион, в котором он прописан. «Донецк, 2 человека сюда», «Луганск, пройдите», — приглашают людей волонтеры к разным столикам. 

«Муж мой не хочет в Россию», — жалуется женщина своей подруге, — и это, похоже, повод расставаться. О голосовании пришедшие узнали по телевизору: о нем сообщали накануне по федеральным каналам. Здесь не только желающие проголосовать — некоторые пришли «поддержать» референдум, а к концу дня появляется священник, желающий «освятить» происходящее. К 20.00 очередь не уменьшается, люди продолжают прибывать — со стороны «Европейского» на нас летит продавщица с рыжими короткими волосами: «Девочки, референдум еще не закончился?» Весь день мы спрашивали у людей, чего они хотят на самом деле, ниже — самые характерные ответы.

Алла, приехала из Луганска на праздники к родственникам:
«Нам с фашистами не по пути, мы хотим с Россией. Можно сказать, хотим самостоятельности».

Валерий Николаевич, пенсионер, бывший политик. Уже 13 лет живет в Москве у сына:
«Я хочу сказать спасибо в кавычках тем политикам в могилах, которые сделали так, что мой сын, у которого я в Москве живу, — россиянин, а я — украинец. Почему я хочу автономности для Луганска? Вы же не жили на Украине. И я хочу, чтобы вы в такой стране, как Украина, и не жили никогда. На востоке Украины сосредоточено около 70 процентов всего валового дохода страны, а если 10 из них остается там — это хорошо. Все идет в центр. За всю историю Украины западные области были дотационные. Мало того что они сами не производят практически ничего, так еще вырастили ваше поколение: 20-летних, которые поклоняются нацистам. На именах Бандеры и Шухевича, на их идеологии вырастили все поколение в западной части страны. Уже договорились до того, что мэр города Херсона заявляет, что Гитлер — хороший парень. Ну и как вы считаете, это нормально? А я хочу, чтобы у меня пенсия была». 

Ирина, работает в строительной компании, в Москве 12 лет:
«У вас есть идеал человека, на которого вы хотите быть похожи? А представьте, придет кто-то и скажет, что он подлец и сволочь. Повесит портрет Гитлера, и скажут: это Гитлер освободитель. И еще скажет, вы на русском разговариваете? А вы говорите теперь на польском. И вот тогда посмотрим, какое вы будете брать интервью, и захотите вы жить в таком государстве. Язык стал нашей точкой кипения. До тех пор пока власть новая не пришла и не сказала: «Русский язык под запретом», никто из нас и слова не сказал. Пока не майданили, Донбасс работал. А теперь что, развалили Киев, и Донбасс должен платить за это? Вот Ленин — мой герой. Я на нем росла». 

Оксана, продавец, 10 лет в Москве:
«Была великая страна, Советский Союз называется. Там все народы дружили. А теперь они хотят, чтобы я поклонялась Бандере и забыла, что такое 9 Мая? Или 8 Марта? Я пойду западу Украины ноги мыть? «Евровидение» вчера смотрели? Видели, кто победил? Вот и делайте выводы о евроинтеграции! А мы красивые, без бороды». 

Марина, 13 лет в Москве:
«А вы россиянки? Я вас с этим поздравляю. Просто понимаешь, девчонки, Запад к Европе, а мы к России. У нас родственники у большинства живут в России, и нас теперь хотят разделить. Кричат, что им нужна Европа. Они там такое устроили, блин, в голове не укладывается. Когда мы получим автономность, я буду пить, хотя я не пью, — от радости, что наконец-то мы от них освободимся. А когда присоединимся к России — буду пить месяц». 

Наталья, 8 лет в Москве, замужем за гражданином России:
«В процессе всего происходящего я буду менять свое украинское гражданство на российское. На Украине у меня остались родственники, я пришла голосовать, чтобы беспредел, происходящий в стране, прекратился. Такая власть пришла, что ничего хорошего от нее не будет. Зачем им навязывают эту украинизацию? В Армении же не заставляют говорить на азербайджанском языке? Да, страна, может, и Украина, но в Луганске и Донецке 90 процентов русскоговорящих. Поэтому Донбасс должен стать российским». 

Федор, 10 лет в Москве, занимается автомобильным бизнесом:
«Я пришел сюда поддержать людей, сам проголосовать не могу — гражданство российское. С февраля не могу выехать в родной Харьков. Вы же знаете, что идет информационная война в интернете. И люди с Майдана обещали повесить меня на гиляке (на ветке. — Прим. ред.), наверное, из-за того, что я говорю правду. Появляюсь в блогах «Русская весна», «Поле битвы — Майдан», «Мировое политическое шоу». Костер, который загорелся на Юго-Востоке, дует в сторону Киева, это однозначно. Я буду приезжать в Харьков, когда все это станет свободным государством. Будет Львов, будет Новороссия. Я, может быть, и хотел бы жить на родине, но, так как за 23 года правительство не устроило рабочих мест, зарабатывать там невозможно. Вот, допустим, Львов горшки моет в Европе и апельсины там собирает, поэтому и евроинтегрируется, больше горшков намоет за пенсионерами европейскими, а Донецку и Луганску важны ценности. Они труженики, и в основном это русские люди. Я знаю, что Новороссия, которая сейчас рождается как государство, не испытывает тяги присоединения к России, кроме как экономического сотрудничества со «старшим братом».

Иван, специально приехал на референдум из Донецка:
«Хочу отделиться от Украины, потому что Донбасс всегда полностью кормил Украину. Я лично работал в шахте и знаю, что такое труд шахтера, который никогда не ценился. Все выборы, которые были за всю историю, не были настоящими. А вот то, что сегодня наблюдается, — это и есть настоящие выборы, когда все счастливы и осознанно идут на этот шаг. Сейчас все показало, что мы на востоке и на западе страны — совершенно разные люди. Они не празднуют 9 Мая и кричат, что это день траура. Несомненно, это в чем-то правда, но для нас это День Победы, и за это стоит благодарить наших предков. А они что делают? Боевики перекрывают дороги и не дают нам проехать к себе домой проголосовать. Просто не пускают. Это мы сами друг друга убиваем, получается?» 

Юрий, в Москве около года, занимается сервисным обслуживанием планшетов:
«Быть одной страной — лучше для всех, у любого, кто захочет работать, будет работа. Мы станем едиными, станем дружнее. Помните, какой декрет после революции приняли? О мире! А у нас о том, чтобы разговаривать только на украинском. Так не должно быть. Мы все славяне, и этот раздел между людьми ни к чему». 

Евгений, 12 лет в Москве, курьер:
«Я хочу жить в спокойствии, ездить на родину к себе, у меня там братья, сестры. На данный момент я не могу туда поехать, боюсь, что обратно меня не пустят». 

Анатолий, в Москве 15 лет, строитель:
«Мы за автономию, потому что наши соотечественники подставляют голый живот под стволы, и мы, сидя дома, жуя апельсины московские, понимаем, что, отстояв 6–7 часов в очереди на голосование, сможем им таким образом помочь. Я вчера смотрел видео из Мариуполя, и там в прямом смысле слова люди идут с поднятыми руками, их убивают, они падают на землю. Я злюсь, что больше ничем не могу помочь. Единственный выход для Донбасса — стать частью России. Я уверен, что Майдан произошел с подачи Америки».

Марина, в гостях у родственников:
«Я из Мариуполя, в движении «Донецкая республика» состою со времен оранжевого режима президента Ющенко. Мы создавали это движение с мужем в 2006 году и не думали, что оно будет когда-то таким популярным. Узнала про референдум из российских каналов. Мы недовольны украинской властью. Простые люди никогда не хотели независимости страны. Сейчас столько молодежи с зомбированными, фашистскими мозгами. Моему сыну вчера исполнилось 17 лет, он разделяет праворадикальные взгляды. Мне до слез обидно, и я готова от него отказаться — стыдно людям в глаза смотреть».