Западные журналисты — о гибели боинга и информационной войне

Для Европы, и для Франции в том числе, произошедшее вчера — как удар электрошоком. Украина далеко, этот вялотекущий конфликт потихоньку стал уходить с первых полос и тут такое — оказывается, все это происходит до сих пор и касается не только ДНР, а всех нас. Я вчера слушала реакцию французских экспертов — они были осторожны, видно, что все ждут расследования. Но, конечно, не секрет, что западные СМИ проявляют симпатии скорее к Киеву. Есть американцы, которые откровенно говорят, что Киев ни в чем не виноват, европейцы скорее более осторожные, но все-таки априори им хочется верить скорее Порошенко, нежели Губареву («народный губернатор» Донецка. — Прим. ред.) или Бородаю («глава правительства» ДНР. — Прим. ред.). 

Обложка французского Le Huffington Post, на которой написано крупными буквами «Guerre Froide» (холодная война. — Прим. ред.), — это один из штампов, понятных читателям. Все сразу понимают, что речь идет о противостоянии. Мне кажется, это не столько пропаганда, а как бы такой немного дешевый метод заинтересовать читателя. Когда речь идет о тюрьмах, во Франции используется слово «ГУЛАГ» — сразу понятно, что это что-то страшное, связано с советским прошлым. Это из того же разряда.

Вообще, сколько бы мы ни писали о России, бывшее советское пространство остается чем-то это очень далеким и не очень понятным. Очень сложно объяснить французскому читателю все тонкости — кто такие сепаратисты, что происходит между Россией и Украиной. На месте мы можем фильтровать российскую и украинскую пропаганду, но объяснять людям, которые не в теме, что есть две параллельные реальности в российских и украинских СМИ, сложно.  

Сейчас все зависит от того, как себя поведет Россия. Если Россия будет продолжать делать вид, что нет никаких сепаратистов и что единственные вооруженные люди — это украинские силы, естественно, сложится впечатление, что Россия все это поддерживает. Скорее всего, эта трагедия будет расследоваться как террористический акт. Даже если мы допустим, что до сегодняшнего дня Кремль не давал никаких указов, совершенно непонятно, почему Путин не может хотя бы прикрыть эту границу, через которую шастают люди с оружием.

Нельзя сказать, что вся Европа уже ненавидит Россию. Но очевидно, что Россия в глазах Запада не является добрым возможным союзником. В лучшем случае это жесткий суровый сосед. Но это все политические позиции — как это будет отражаться конкретно на экономических взаимоотношениях и какие будут санкции, непонятно. Например, французское бизнес-сообщество до сих пор не хочет ввода слишком жестких санкций по отношению к России, несмотря на политику. 

Чем меньше ты знаешь, тем больше готов сказать плохого, и ты совершенно уверен в своей правоте. Я могу доверять только тому, что вижу собственными глазами. Еще вчера я был на даче, а сегодня я уже в Изюме, еду отсюда на место катастрофы. Мне нужно увидеть своими глазами то, что произошло. Конечно, я не думаю, что узнаю, кто виноват. Но я могу увидеть, как себя ведут ополченцы, что говорит украинская армия, и просто посмотреть, что происходит. 

Сейчас действительно развернулась страшная информационная война — Россия считает, что виновата Украина, Украина — что Россия, а еще все считают, что виноваты ополченцы. Есть три варианта: либо это сделала Россия, либо Украина, либо ополченцы. Не думаю, что это сделала Россия, зачем? Украина наверняка тоже нет, им это не нужно, потому что у ополченцев нет самолетов. Ополченцы же за последнее время сбили вон сколько самолетов. Моя интуиция говорит, что это они. Но доказательств нет. Очень много историй сейчас в интернете: вот запись разговора в интернете, фотографии в твиттере, которые потом исчезают, страницы в «ВКонтакте». Все это несерьезно и не считается. Я не смотрю на все эти сообщения в интернете: если начинаешь следить за всем этим, то перестаешь понимать, что происходит в реальности. То же самое было на Майдане: то стреляли американские снайперы, то российские — 100 погибших, 200 или 500. Когда случается такая трагедия, верить можно только собственным глазам. В Киеве я видел 23 трупа, так и написал в газете. Наверняка их было больше, но я видел только 23. 

На Западе понимают, что ополченцы не просто сами по себе — им помогает Россия. Это видно. Из этого и делается вывод — Путин помогает ополченцам, ополченцы сбили самолет, значит, Путин сбил самолет. Но на самом деле, правду очень сложно найти. Нужно расследование, но непонятно, как оно будет происходить на территории ополченцев. 

Многое сейчас зависит от того, что найдут американские эксперты — они пытаются определить, кто запустил эту фатальную ракету. Если выяснится, что пассажирский самолет сбили русские военные и пророссийские сепаратисты, и без того негативное мнение Запада о России испортится окончательно. И даже если ракету послали украинцы, на Западе все более-менее понимают, что гражданскую войну на Украине, которая и привела к такой трагедии, помог развязать Путин.

Нельзя судить об освещении трагедии в западных медиа по британским таблоидам — и в особенности по обложке газеты Sun. Пропагандой занимаются скорее в России, в то время как большинство людей на Западе ждут результатов расследования. Все это очень плохой знак. Не думаю, что это повлияет на личные отношения между русскими и экспатами, живущими в России. Но это может быть началом серьезных санкций против представителей режима, а они в свою очередь могут принять ответные меры, чтобы усложнить жизнь иностранцам в Москве. Это очень глупо, но они часто делают глупые вещи.