Лучшие фильмы на свете «Pulp» Майка Ходжеса

Второму и последнему совместному фильму дуэта Кейна и Ходжеса, снятому сразу после их суперуспешного «Убрать Картера», мягко говоря, не повезло — даже на фоне остальной фильмографии Ходжеса (из десяти фильмов которого восемь провалились, потерялись или были испорчены продюсерами) история получилась грустная. Финансировавшие его United Artists, видимо, рассчитывали на «Картера-2» и очень удивились, получив то, что получилось, фильм пару лет лежал на складе, потом его ровно неделю крутил один нью-йоркский кинотеатр для умных, на чем экранная судьба картины закончилась. Впоследствии ее поклонники обнаруживались в самых неожиданных местах (покойный Дж.Дж.Баллард, например, говорил, что это самый любимый его фильм), но в основном «Палп» принято считать курьезным приложением к «Картеру» — несправедливо, но, в общем, понятно почему. Если «Картер» — это, грубо говоря, ходжесовский «Брат», то «Палп» — его «Про уродов и людей».

Кейн играет автора порнографических детективов, который живет в Италии, любит в основном деньги, а свои книги из лени и отвращения к письменному слову наговаривает на диктофон — фильм начинается с того, как обалдевшее машинописное бюро в 20 рук расшифровывает его роман «Протертые органы»: у одной машинистки в наушниках протагонист ломает кому-то лицо, у второй — облизывает женщину, у третьей — порет мужчину (к взаимному, кажется, удовольствию). Потом неизвестный богач, поклонник всей этой белиберды, нанимает героя написать свою автобиографию, тот соглашается и попадает в книжку собственного сочинения — отовсюду лезут криптофашисты, священники со снайперскими винтовками, филологи-трансвеститы, агенты ЦРУ, во втором акте происходит титанический выход Мики Руни в роли выжившей из ума звезды гангстерского кино. За всем этим цирком постепенно вырисовывается политический детектив — тоже довольно балаганный, но с жутковатыми аллюзиями на правый реванш и дело Вильмы Монтези (нашумевшая в 50-е история вокруг трупа итальянской тусовщицы, не то убитой, не то утопившейся в ходе элитной оргии).

Совпадения с прошлогодним «Призраком» Поланского, что называется, налицо («Палп» и назывался изначально «Memoirs of a Ghost Writer», и наниматель живет там на острове, в общем, не исключено, что у сочинившего «Призрака» писателя Харриса это тоже любимый фильм). Но если Поланский с Харрисом слепили из актуальных политических реалий хороший бульварный детектив, Ходжес 40 лет назад поступил радикальней: у него политическая (да и прочая) реальность — это и есть бульварный роман, садистский, абсурдный, который к тому же нельзя захлопнуть, когда станет противно.

По жанру «Палп» — это, в общем, юмореска, набор скетчей, «Алиса в Стране чудес» с красотками и трупами; рассказчик — циник, которому на все плевать, при этом даже ему в какой-то момент становится не смешно, а шутки тем временем все продолжаются. Единственную за фильм серьезную ноту Ходжес гениально берет даже не в конце, а еще позже — на финальных титрах: Кейн, вроде бы начавший походить на человека, но в итоге сдавшийся и вернувшийся в исходное амплуа клоуна, вычитывает на крыльце аристократической виллы гранки очередной книжки про мордобой и облизывание, а рядом фигуранты его несостоявшегося расследования стреляют по мечущемуся в загоне кабанчику. Кабанчик визжит, охотники пьют шампанское, играет сентиментальная музыка Джоджа Мартина, над всем этим — прекрасное итальянское небо. Человек, который знал слишком много, вместо того чтоб вывести негодяев на чистую воду (ну или красиво погибнуть, как в том же «Призраке»), оказывается даже не пешкой, а фантиком в углу шахматной доски. Он ни для кого не представляет угрозы, его место — с краю, он и рад бы всех разоблачить, но боязно, и смысла нет, и простреленная нога под гипсом очень чешется.

Что английская комедия, снятая на Мальте, по мелочам напророчила пару эпизодов из итальянской общественной жизни (там, скажем, в общих чертах предугадан скандал с ложей П-2, случившийся десятью годами позже) — любопытная, но в общем деталь. В «Палпе» задним числом можно, в принципе, разглядеть что угодно — хоть Путина, кольцующего тигров, хоть Wikileaks (тем более кейновский герой, когда пугается, натуральный Ассанж). Но главное там — как раз эта последняя пара минут, когда большинство зрителей уже не глядит на экран. Сам Ходжес впоследствии очень жалел о фокусе с титрами — видимо, правда никто не досматривал.